Никто об этом не узнает
Шрифт:
Домой вернулись совсем поздно. За временем они не следили, но, во всяком случае, уже стемнело.
— Хорошо погуляли, — хмыкнул Максим, медленно поднимаясь по лестнице.
Алёна шла следом, разглядывая его смуглый затылок и спину, широкую в плечах и сужающуюся к талии.
На верхней ступени он вдруг остановился и неожиданно обернулся, Алёна же, замечтавшись, не успела среагировать, и, двигаясь по инерции, вписалась ему в грудь. Не удержавшись, она неуклюже взмахнула руками и едва не слетела кубарем с лестницы. Но в последний момент
Она вцепилась в перила, поймала равновесие, но руку Максим не убрал, наоборот, притянул ближе. Сердце ухнуло, как будто упав куда-то вниз, а затем затарабанило неистово. А когда он впился взглядом в её губы, разошлось так, что и вовсе чуть не выломало рёбра.
Какое же у него выразительное лицо, подумалось в который раз. Всё, что думает, всё, что чувствует — сразу видно. Очень видно. Вот и сейчас он не просто смотрел, он как будто целовал её, не касаясь при этом совсем.
Это мгновение длилось, может быть, несколько секунд, но Алёне они показались бесконечными и бесконечно волнующими.
А когда он всё-таки убрал руку и пошёл по коридору дальше, ей вдруг стало необъяснимо досадно. Такое странное разочарование, как будто приотворили перед ней дверь и тут же захлопнули, оставив с носом.
Она не понимала себя и своих ощущений — такое нахлынуло впервые. Да и не могла она толком сказать, что именно испытывает, что именно хочет. Просто осознала вдруг, что сейчас он уйдёт к себе, закроется в своей комнате и это чувство, такое непривычное, волнующее и томительное, исчезнет, оставив пустоту. К сожалению…
А может, ей просто не хотелось, чтобы этот волшебный день закончился?
— Максим, — позвала она, поражаясь собственной смелости. Он уже дошёл до своей комнаты и остановился перед дверью. — Спасибо тебе огромное! Сегодня был удивительный, невероятный день, и это всё ты…
— А тебя легко удивить, птичка, — улыбнулся он.
— Это да… — согласилась она, встав напротив.
Ей почему-то не хотелось расходиться сейчас, не хотелось расставаться с ним, почему — об этом думать сейчас тоже не хотелось. Чувствовала себя Золушкой, которой осталась минута до полуночи.
Вчера они так много, так душевно беседовали, вот бы и сегодня… Но что сказать ему, как задержать хоть на несколько минут, она не знала.
— Ну ладно, спокойной ночи, — пожелал он, взявшись за ручку.
— Да, доброй ночи, — ответила Алёна, стараясь скрыть разочарование.
Алёна отвернулась к своей двери и в ту же секунду затылком почувствовала его дыхание, кожей — его тепло, ещё за секунду до прикосновения. Внутри всё замерло, а спину, руки, плечи осыпало мурашками. А затем его рука легла на талию, и дыхание перехватило. Надо уйти, надо вывернуться из этих рук, так будет правильно, мелькнула вялая мысль на задворках сознания. Мелькнула и исчезла.
Она повернулась, и тут же его губы встретились с её губами. В первый миг он целовал мягко, будто пробовал на вкус, однако быстро распалялся.
Максим прервал поцелуй внезапно, но отошёл не сразу. Лишь немного отстранился, оперся рукой о стену. Грудь его вздымалась мощно и часто, дыхание сбилось, стало рваным, частым и шумным. Затем он опустил руку, коротко поцеловал её в макушку, прошептав вчерашнее «Нежных снов», и отправился в свою комнату.
Когда за ним закрылась дверь, Алёна зашла к себе. Прижала ладони к горящим щекам, сомкнула веки. Господи, что с ней такое творится? О чём только она думала! Ведь нельзя же так! Но… он такой красивый. Аж смотреть порой больно.
Внутри томительно ныло, губы жгло, да и всё тело пылало, особенно там, где касались его руки.
И сна ни в одном глазу, даже после вчерашней бессонницы.
Слегка успокоившись, она переоделась в домашнюю футболку и шорты и тихонько выскользнула в коридор.
«Интересно, он уже спит?», — подумалось тут же. Из-за его двери не доносилось ни звука, ни шороха.
«Наверное, спит. Конечно, спит».
Алёна на цыпочках пробежала в ванную.
Взглянула на себя в настенное зеркало: на лице — стыдливый румянец, губы припухли, глаза горят каким-то пугающим, нездоровым блеском.
«Надо прийти в себя, это просто новые впечатления».
Она пустила душ, шагнула в кабинку.
Тёплые струи ничуть, нисколечко не помогали унять странное, зудящее томление. Ещё и мысли распирали несчастную голову. И образы, такие живые, такие яркие, всё ещё стояли перед глазами: его взгляд среди больничных стен, в кабинке колеса обозрения, напротив за столиком в кафе… и на лестнице. Его голос, улыбка, смех. Его поцелуй и жаркое дыхание.
Последнее волновало так, что внутри аж скручивало узлом. Да вообще почву из-под ног выбивало, захлёстывало эмоциями, сводило с ума…
Алёна докрасна растёрла кожу махровым полотенцем, надела свежую рубашку, мало-мальски подсушила пряди, завившиеся мелкими тёмными колечками.
Затем вышла в коридор, показавшийся ей тёмным и холодным. На миг остановилась на пороге, взглянула на дверь его комнаты, почувствовав, как в груди тотчас трепыхнулось сердце.
«Нет, ну нельзя же так, нельзя! Даже думать о нём нельзя!».
***
Утром Алёна долго не решалась выйти из комнаты. Не знала, как себя вести с Максимом после вчерашнего. Умирала от волнения и в то же время боялась, что для него это было всего лишь сиюминутным порывом, а то и вовсе шуткой.