Никто об этом не узнает
Шрифт:
Нагуляла, ублюдок, птичка… всё это сплелось в тугой ком, вставший колом в груди. Пульс тревожным набатом стучал в ушах. Боль и гнев затопили разум так, что в глазах потемнело.
Максим кинулся на Шилова, в последний момент заметив, как самодовольное лицо его исказил страх. Стас увернулся, и удар кулаком пришёлся в ухо. Шилов покачнулся и рухнул со стула в проход, но тотчас вскочил и бросился на Максима. Но тут уже подоспел Мансуров и встал между ними.
— Уйди, Ренат. Я эту суку сейчас ушатаю! — рвался Максим.
— Кого
— Да похер!
— Мансуров, свали, — с другой стороны орал Шилов. — Это наши разборки.
— Да какие разборки, Шило?! — не сдавался Ренат. — Ты дебил, что ли? У него рука сломана и звонок уже скоро. Хочешь помахаться, давай после уроков. Только я буду вместо Макса.
— С хера ли? — взвился Максим.
— Или я! — с готовностью выступил Никита Лужин.
— Ты-то куда лезешь? — усмехнулся Шилов. — Ты…
— Короче, всё! — оборвал его Ренат. — Встречаемся в раздевалке спортзала после уроков. Там и решим, кто с кем махаться будет.
— Я тебе всё равно, сука, за ублюдка язык вырву, — бросил Максим Шилову.
— За правду и языка лишиться не жалко, — посмеивался Стас — его уже отпустило, хотя ухо всё ещё горело пунцовым.
Окончательно их перепалку прервал звонок.
Максим нехотя повернулся к своей парте, когда увидел Алёну. Она шла по проходу и таращилась на него своими младенчески-голубыми глазами. Ещё и посмела поздороваться как ни в чём не бывало! Вот же дрянь! Вот трепло!
Улыбка эта её деланно невинная всколыхнула в нём новую волну ярости. Безумно хотелось высказать ей всё, что он думал и чувствовал, еле удержался. Ну ничего, ему ещё представится случай отыграться на ней за всё «хорошее».
— Максик, — зашептала Кристина, когда он сел на место, — это правда, что ли?
— Правда, — зло бросил он. А какой теперь смысл скрывать, если эта дура всё разболтала? Повернулся к Кристине, впился пытливым взглядом. — И что?
— Да нет, ничего, — промямлила Кристина, выдержав паузу, весело добавила: — Всё равно ты круче всех.
Историк тщетно распинался у доски — никто его не слушал. Всех взбудоражила эта новость и стычка между Явницким и Шиловым.
***
— Блин, я в шоке до сих пор, — выдохнув облако дыма, признался Ренат. — Ты сам давно в курсе?
— Всегда знал, — процедил Макс и затянулся.
Оба сидели в импровизированной курилке — небольшом закутке рядом с лестницей, ведущей на чердак. Всех остальных, кто совался сюда, они гнали прочь.
— Охренеть! А почему ты мне-то об этом никогда не рассказывал?
— А смысл? Что бы это изменило?
— Ну, так-то ничего, конечно. Но я бы сейчас не офигевал так сильно.
Максиму казалось, что все они, даже лучший друг, смотрят на него теперь совсем другими глазами. Нет, из своих никто ничего не высказывал, наоборот
Но их отношение к нему всё равно переменилось. И вроде не понять, в чём оно выражалось конкретно, однако это чувствовалось.
Бэшки, сволочи, и вовсе троллили исподтишка. Вроде и не ему в лицо, а в разговоре между собой, но отчётливо произносили: «Ублюдок… ублюдок». Он срывался, но те лишь деланно хлопали глазами: «Ты о чём? Тебе послышалось». А сами в хохот. Свои обычно вставали за него горой, но тут как-то примолкли. Ни тебе поддержки, ни участия.
«И плевать», — говорил себе Максим, хотя на деле, конечно, не плевать, совсем не плевать. И в сердце будто заноза свербела.
Однако больше всего убивало его даже не то, что все узнали их маленькую и постыдную семейную тайну. Гораздо больнее ранило то, что об этом разболтала Шилову именно она. Алёна.
Всякие умные и псевдоумные цитаты из статусов и вконтактных пабликов он особо не читал, а если попадались, то кривился или высмеивал, а тут вдруг вспомнилось недавно встреченное: «Держишь всех и вся на расстоянии вытянутой руки, а потом возьмёшь и рядом с каким-то человеком руку опустишь. И страшно, и жутко, и весело. Стоишь без щита и доспехов, улыбаешься, смотришь в глаза и думаешь: «Ударит или нет?»… И он бьёт».
Так глупо и так, оказывается, жизненно…
Но, чёрт возьми, зачем она это сделала? Ведь просил же. Зачем? Бездумно? Случайно? Или намеренно, в ответ на его прошлые выходки? Да в общем-то, не так уж и важна причина. Ничто не оправдает простого и убийственного факта: она подло и мелко предала его доверие. Чёрт! Да она — единственная, кому он открылся. А он ещё, дурак, ругал себя за грубости и гадости, что наговорил ей поначалу. Полночи после их поцелуя не спал, думал, терзался, как загладить вину…
— А кто, как думаешь, Шилову рассказал? — выдернул его из горьких раздумий Ренат.
— Да тут и думать нечего. Дура эта растрепала.
— Алёна? — удивился Ренат. — Она знала?
Максим отвёл взгляд в сторону. Ответил не сразу.
— Да я сам ей сказал.
— Нафига?!
— Да само как-то… пьяный же был, — пожал плечами Максим. — Но я её по-человечески попросил, чтоб никому. А она мало того, что растрепала, так ещё и нашла кому! Собственно, чего удивляться, если она и про отца всем растрезвонила.
— Вот овца, — сокрушённо пробормотал Ренат. — Наказать её надо за такой косяк. Кстати, а с Ником что делать будем?
— Ай, да пошёл он. Мне как-то в свете нынешних событий вообще на него положить.
— А с этой как поступим?
— Пока не знаю, — вздохнул Максим. — Я как-то в ступоре пока. Давай я сначала с Шиловом разберусь, а там и до неё очередь дойдёт.
— Вот, кстати, насчёт Шилова. Давай или я с ним буду биться, или ты сам, но потом. И вообще, ты же уже вломил ему.