Никто об этом не узнает
Шрифт:
Ведь ещё в пятницу, прекрасно помнила она, у него на коленях сидела Кристина, и явно не просто сидела, судя по его лицу. Да и вообще, все две недели он демонстрировал самое ужасное к Алёне отношение. Его слова навсегда врезались в память: чучело, приблудная попрошайка, смотреть на тебя противно…
А как по его наказу её встретили в классе! Никогда ей не забыть того кошмара, того невыносимого унижения.
Но тут же сама себе говорила, что он ведь и вступился за неё. Даже пострадал. Вспоминала его разбитые, потемневшие пальцы, и сердце кровью обливалось.
Ну
И всё равно она боялась встретиться с ним. Больше всего страшило её разочарование. Ведь сказки имеют обыкновение заканчиваться. И вообще, уж слишком всё хорошо, чтобы быть правдой.
Осмелилась спуститься она лишь перед обедом. Максима застала в гостиной. Он сидел на диване перед включённым телевизором, закинув ноги на журнальный столик, и жевал бутерброд.
Увидев Алёну, окликнул её.
— Проснулась, птичка? — Максим весело ей подмигнул. И улыбался он совершенно искренне и радостно. Даже тёмно-серые глаза лучились теплом. — Я-то надеялся, что ты снова сварганишь какой-нибудь офигенный завтрак…
— Ну… я тогда могу приготовить тебе обед, — улыбнулась она ему в ответ, и будто камень с плеч упал.
— Оу! А ты знаешь, чем соблазнить мужчину.
— Я? — удивилась она, чувствуя, как щёки заливает краской. — Ты про что?
— Про обед, конечно. А ты что подумала?
Он дразнил её! Специально. Алёна видела это по смеющимся глазам. Просто ему, видно, нравится её смущать. И надо признать, у него это отлично получается.
— И я про обед, — выдавила она. — Что ты любишь?
Но ответить Максим не успел. В холле раздался шум — приехал отец, а они и не услышали.
Алёна побежала его встречать, заметив краем глаза, что Максим скис. А затем и вовсе отправился наверх, даже не поздоровался…
Отец выглядел уставшим. Посетовал, что охрип и не выспался, затем спросил:
— А где все?
— Максим к себе поднялся только что, а больше никого нет, — ответила Алёна.
— Как это никого нет? — отец казался искренне обескураженным.
— Жанна Валерьевна с Артёмом уехали к дедушке в пятницу.
— Хорошо, а где Вера, где Аня? Где остальные?
— Жанна Валерьевна дала им выходной. Мы с Максимом вдвоём…
Отец вскинулся:
— То есть как это — вы с ним вдвоём? Эти дни вы были здесь одни?
Алёна кивнула, не понимая, что так разозлило отца. Тот аж потемнел лицом. Ничего не объясняя, отправился к себе, на ходу набирая чей-то номер. И уже со второго этажа донеслись его гневные окрики: «Ты совсем рехнулась…».
Желая хоть как-то разрядить обстановку, которая с приездом отца стала ощутимо тяжёлой, даже гнетущей, Алёна решила приготовить что-нибудь вкусное. Особым кулинарным изыскам она не была обучена, но кое-что умела. Да и Вера не особо баловала их экстравагантными блюдами, отдавая предпочтение традиционной русской кухне. Так что и Алёна не стала мудрить, а просто сделала рагу.
Однако если папа ещё соизволил пообедать с ней и даже похвалил — получилось и в самом деле вкусно, — то Максим отказался
Вскоре после его ухода вернулась Вера и тут же начала хлопотать на кухне.
Жанна Валерьевна с Артёмом приехали ближе к вечеру.
Алёна колебалась — надо ли спускаться и встречать их или можно обойтись без этих церемоний. Они ведь ей не будут рады, так зачем лишний раз мозолить им глаза?
Из своей комнаты она слышала, как папа говорил с мачехой на повышенных тонах, а потом они и вовсе поругались, но из-за чего именно — разобрать не удалось. Впрочем, за ужином это прояснилось.
Сначала все ели молча. Отец был явно раздражён, Артём угрюм, Жанна Валерьевна обижена. Максима же до сих пор где-то носило, но его отсутствие, похоже, замечала только Алёна.
— Как ты себя чувствуешь? — вдруг поинтересовалась у неё мачеха, правда, посмотрела при этом так, словно взглядом убить желала.
— Спасибо, уже хорошо, — пробормотала Алёна, уткнувшись в тарелку, хотя есть совершенно не хотелось.
И тут отец не выдержал:
— В пятницу надо было думать, как она себя чувствует, — вскипел он.
— Я… — начала было Жанна Валерьевна, но отец не дал ей и слова молвить.
— Ты оставила больного ребёнка одного! Ты отпустила прислугу. А если бы с ней что-то случилось? А если бы с домом что-то случилось? Пожар, наводнение, грабители, да мало ли! Как можно было вот так беспечно всё бросить и уехать? Это и само по себе в голове не укладывается, а то, что она при этом болела…
Алёна хотела заверить его, что всё в порядке, что ей действительно стало лучше, и одной быть, собственно, давно не привыкать, но почему-то вдруг подумалось, что встревать не стоит. Возникло ощущение, что любое её слово лишь ещё больше накалит обстановку. Потому сидела и помалкивала, ожидая, когда наконец закончится этот тягостный ужин.
Жанна Валерьевна всхлипнула.
— Но тут же Макс ещё оставался… — подал голос Артём.
— Ах, Макс! — саркастично хмыкнул папа. — О, тогда, конечно, не о чем беспокоиться! Я же ведь не знаю, на что этот подонок способен!
Потом повернулся к ней:
— Алёна, скажи честно, он тебя обижал?
— Нет, совсем нет, — замотала головой она. — Мы хорошо ладили.
— Ладили, говоришь? Алёна, дочка, послушай меня, не общайся с ним, избегай его по возможности. Я вот даже подумал и решил — права ты была, когда в другую школу просилась. Зря я тебя в его класс устроил. Он, понимаешь… от него всего можно ожидать. Это такой мерзавец.
— Дима, зачем ты так? — со слезами в голосе спросила Жанна Валерьевна.
— А я не прав? — вскричал он. — Напомнить, может, что твой расчудесный сын учинил хотя бы только в этом году? Забыла его пьянки, его выходки? Забыла его девок бесчисленных, которых он не стесняется сюда приводить и заниматься у нас под носом всяким непотребством? А ты в курсе, как часто моему секретарю звонили и продолжают звонить из школы? От него все там воем воют!