Нити Данталли

Московских Наталия

— Часто с тобой так? — участливо справился старший жрец, кивнув на правое плечо молодого человека, и тот, прерывисто вздохнув, опустил взгляд.

— Нет, — ответил он. — Можно сказать, такого со мной вообще не бывает. Точнее, было пару раз, когда только приехал в Олсад. Меня просили разжечь камин, и вблизи от огня плечо начинало болеть — весьма ощутимо. Но тогда я думал, что виной всему небольшое время, прошедшее со дня пожара. Ожоги зажили, но, возможно, недостаточно, чтобы совсем не напоминать о себе. Укрепился я в своей мысли, когда даже вблизи огня

эти боли прошли и не давали о себе знать… — Харт замялся и помедлил, — до сих пор. Сейчас это… слишком реально, чтобы не замечать, слишком…. Проклятье, что это значит? Я схожу с ума?

Бенедикт, поразмыслив, поднялся со своего места и присел на корточки возле Киллиана.

— Ты позволишь? — осторожно спросил он, протягивая руку к плечу Харта. Киллиан неуверенно повел плечами, не в силах смотреть в глаза старшему жрецу. Собственный жалкий вид был ему невыносим.

— Я знаю, что ничего нет, — качнул головой он. — Знаю, вы скажете то же самое, лишний раз убедив меня, что я, похоже, все же тронулся умом в тот день. Если считаете, что это необходимо…

Колер не стал дожидаться окончания этой тирады. Он осторожно положил руку на тот участок плеча, за который Киллиан держался секунду назад, невольно отметив, что молодого человека трясет мелкой дрожью, и тут же ощутил сильный жар под своей ладонью. Харт прикрыл глаза, губы сжались в тонкую линию.

Бенедикт качнул головой.

— Не почудилось… — прошептал он, отняв руку от плеча молодого человека.

Харт непонимающе посмотрел в глаза старшего жреца и вопрошающе кивнул.

— О чем вы?

— После казни… — Колер помедлил, — отнимая твою руку от старого ожога, я почувствовал, что твое плечо и вправду горит. Я допустил, что одежда попросту нагрелась, потому что ты стоял слишком близко к огню. Но оно горит и сейчас, значит, тогда мне все же не показалось. Похоже, эта боль, чем бы она ни была вызвана, реальна. Киллиан, ты не сходишь с ума.

Бенедикт поднялся и принялся рыться в дорожной сумке. Он извлек оттуда тряпицу и смочил ее водой из бурдюка. Харт, не отрываясь, наблюдал за его действиями.

— Что вы делаете? — нахмурился он.

— Пытаюсь помочь, — усмехнулся Бенедикт, — по мере сил. Вот, возьми.

Колер протянул смоченную тряпицу Киллиану.

— Остуди плечо. Я не уверен, что это поможет, но тебе нужно научиться справляться с этим. Поверь, казнь, что ты провел — она самая сложная, потому что первая, но она не последняя, уверяю тебя. Человек, объятый пламенем, привязанный к позорному столбу — зрелище не для слабонервных. А у тебя и без того напряженные отношения с огнем. Каждая такая казнь будет возвращать ночные кошмары, а с ними может приходить и боль. Так будет, пока ты не научишься справляться.

Харт неуверенно принял тряпицу из рук старшего жреца. Затем развязал узел на вороте рубахи походного костюма, расстегнул несколько заклепок кожаного жилета и потянул правый рукав вниз. Бенедикт невольно поморщился, глядя на неровные покрасневшие провалы, пересекаемые грубыми толстыми кусками кожи, словно организм

попросту не знал, как залатать поврежденный участок, и сделал это на скорую руку.

Киллиан приложил мокрую тряпицу к старому ожогу, прикрывая глаза.

— Все это глупо, да? — нервно усмехнулся молодой человек.

— Нисколько, — снисходительно покачал головой Бенедикт. — Это важно и нужно, стыдиться тут нечего. Ты пытаешься с собой совладать, это уже немало. Хуже было бы, если б ты впал в ступор или бился в истерике.

Харт тяжело вздохнул и криво усмехнулся.

— Вот уж не дождетесь.

— И это радует.

Выждав несколько секунд, Бенедикт снова обратился к собеседнику:

— Ну, как ты? Отпускает?

Киллиан недоверчиво нахмурился, отняв тряпицу от ожога, затем подозрительно посмотрев на огонь.

— Кажется… прошло, — молодой человек снова благодарно кивнул. — Спасибо.

Колер улыбнулся и поднялся, протянув Харту руку.

— Ладно, вставай. Уснуть все равно уже не получится, давай извлекать из бессонницы пользу. Не медли, поднимайся.

Киллиан поднялся, поправив рукав рубахи, и недоверчиво посмотрел на старшего жреца. Он не успел задать вопрос, когда Бенедикт протянул ему короткий меч. В правой руке он держал второй клинок.

— Поединок? Сейчас? — скептически прищурился Харт. — Сомневаюсь, что от меня будет много проку.

— В том-то и дело, — кивнул Колер. — Сейчас самое время тренироваться. Представь, что на нас бы в этот самый момент напали. Разве кто-то из противников посмотрел бы на то, что у тебя кошмары? Что ты не сосредоточен или не выспался? По правде говоря, я уже и без того дал тебе слишком много времени.

Не говоря больше ни слова, Бенедикт замахнулся и нанес первый пробный удар. Киллиан едва успел правильно перехватить меч и отбить атаку предательски подрагивающей правой рукой.

— Неплохо, — улыбнулся Колер. — Я ожидал худшего.

Харт стал в более выгодную позицию и попытался ударить сбоку. Бенедикт легко ушел от этого приема, даже не потрудившись отражать его. Он был старше своего противника почти вдвое, однако при этом не уступал молодому человеку ни в скорости, ни в реакции. Отскочив в сторону, Колер вновь нанес удар — на этот раз метя в правый бок противника. Киллиан невольно вскрикнул, отскакивая в сторону. Меч вывалился из его руки, и он едва успел бегло схватить его.

— А вот это плохо, — цокнул языком Бенедикт. — Другой противник уже убил бы тебя.

Харт подхватил меч, постаравшись напасть, однако Колер уклонился вновь, резко опустившись и, перенеся вес на одну левую ногу, правой с силой ударил противнику под колени. Киллиан не удержался на ногах и рухнул на спину. Клинок снова вывалился у него из рук.

— Проклятье! — процедил он, хватаясь за оружие.

Бенедикт размахнулся мечом и начал атаку. Клинок его замер в дюйме от правого плеча Харта, тот невольно закрыл глаза, крепко стиснув зубы.

— Глаза открой, — хмыкнул Колер, оценивающе глядя на поверженного соперника.