Но я люблю сейчас, а в прошлом не хочу, а в будущем - не знаю
Шрифт:
– Ты не пожалела, что мы поехали на метро? – спросил он.
– Нет. Сейчас мы близки так, как бываем близки только ночью. Разве можно об этом пожалеть?
– И тебе не мешают все эти потные люди? – прошептал он мне на ухо при очередной остановке электрички.
– Нет, я им только благодарна. Их пот – это побочный эффект, от которого вряд ли можно избавиться, он присутствует при применении любого лекарства. Можно и потерпеть ради основного лечебного действия, - шепнула я ему в ответ.
За окном появился археологический парк. Через минуту
Мы вслед за толпой пошли к морю. Даже если ты никогда не приезжал из Рима на море, то все равно не смог бы заблудиться. Народ с огромными пляжными сумками, зонтиками, надувными матрацам, кругами, гогочущими детьми плотным потоком шел в сторону моря. Нужно просто не отделяться от толпы, и она выведет тебя к дороге перед пляжем, который протянулся на многие километры. Здесь, платные комфортабельные территории, на которых есть все: шезлонги, зонты, переодевалки, маленькие домики, в которых можно хоть неделю жить, бары и бассейны, чередуются с бесплатными участками, на которых ничего нет, кроме бесплатного песка и толпы отдыхающих на нем. Но именно эти участки и привлекают всех купальщиков, прибывающих из Рима.
– Могу ли я предложить тебе расположиться не на свободной зоне? Или мы должны потолкаться и принимать солнечные ванны, стоя? – аккуратно спросил меня Виктор, обведя взором первый бесплатный участок и не видя на нем ни одного свободного места. Он, видимо вспомнил мою реакцию на свою шутку о коммунистах. Но все равно какая-то издевка сквозила в его вопросе.
– А тебе будет это по средствам? – попыталась и я его немного уколоть.
– Думаю денег должно хватить! В крайнем случае, обойдемся сегодня без ужина, - улыбнулся он, довольный, что я согласилась с ним.
Мы прошли на территорию, которая располагалась рядом. Корецки заплатил за пользование всеми предоставляемыми услугами, в том числе и за фанерный домик.
– А домик-то нам зачем? Мы же жить здесь не остаемся?!
– Я подумал, что с ним будет удобнее. Мы можем спокойно оставить в нем вещи, переодеться, перекусить, отдохнуть и при этом не ждать пока кто-то что-то освободит.
– Солнце мое! Оглянись! Здесь столько людей, что даже если они все захотят одновременно переодеваться, нам не нужно будет никого ждать!
– Наверное…, но что сделано, то сделано. Пойдем к нашим апартаментам!
Все-таки у моря жара не так чувствовалась. Легкий морской ветерок разгонял раскаленный воздух над водными просторами, и он поневоле остывал. Мы нашли свой домик, переоделись, взяли свои полотенца, Виктор закрыл дверь на все обороты ключа, который повесил на руку, и пошли к первому ряду шезлонгов. На море стоял штиль. Маленькие волны как-то совсем по-игрушечному накатывали на песчаный брег. Участок пляжа перед нами, огражденный на песке справа и слева пустовал. Никто не купался на обозримом пространстве. За тем, чтобы
Виктор постелил на шезлонге свое полотенце и лег. Я последовала его примеру. Соседей вокруг нас не было. Так что никто нам не мешал и не подслушал бы наш разговор. Правда, говорить пока не хотелось. Я лежала и наслаждалась нежным прикосновением прохладного по сравнению с Римом воздуха. Тихим, едва слышным шумом волн и веселыми криками отдыхающих на соседнем бесплатном участке.
– А Самюэль, наверное, сидит в комнате и читает… - ни с того, ни сего произнесла я, отчего-то вспомнив о своем друге.
– Ты соскучилась по нему? – слегка раздраженно спросил Корецки.
– Нет, милый, мне вполне достаточно твоего общества. Я просто всегда думаю о других, когда мне хорошо. Знаешь, у меня прямо какая-то патологическая потребность поделиться хорошим.
– Бывает… - мгновенно успокоился Виктор.
– Милый…
– Да?
– Знай, что только ты и никто кроме тебя не дорог мне! Ты мой единственный на всю жизнь! – сказала я, гладя его по руке.
– Я тебя люблю… - только и ответил он.
Потом мы ненадолго замолчали.
– Солнце мое, ведь после того, как мы вернулись из подвала, мы так и не говорили о том, что там произошло.
– Да. Не говорили. Что ты хочешь узнать?
– Я хочу узнать многое, но подозреваю, что не смогу всего понять. У меня гуманитарный склад ума. Вот если ты попробуешь в доступной форме мне объяснить…
– Что конкретно тебя волнует?
– Ну, например, почему мы бродили по подвалу около шести часов, а вернулись через пять минут после ухода?
– О! Ты начинаешь с самых трудных для объяснения вопросов! Гм… это преломление пространства и времени. Об этом говорил еще Эйнштейн, я говорю о громко известных физиках. Время и пространство не могут существовать раздельно друг от друга. При преломлении пространства и время меняется. Мы бродили по искривленным пространствам, и время текло не совсем обычно. Почему вышло именно пять минут? Не знаю! Вернее не смогу точно объяснить. Так одни догадки.
– Постой! А в первый раз? Значит, мне не показалось, что мы опоздали и вернулись несколько позже?
– Нет, не показалось, - Виктор покачал головой.
– Ладно. С этим чуть-чуть стало яснее. Тогда скажи, как и почему я видела зеленые потоки времени? Мне же они не привиделись?!
– Нет! Мы все их видели…, я думал, что предыдущий вопрос самый сложный…, но я ошибался… - он долго молчал. – Гм, если совсем упростить ответ, то он будет звучать так: все дело в очках. Они, как приборы ночного видения, позволяют видеть невидимое обычному глазу. Я не буду вдаваться в их конструкцию, так как ты сама просила упростить ответы. А если рассказывать о строении очков, то нужно пройти курс лекций по физике и «теории эфира». Хотя помнится мне, что я уже вкратце рассказывал тебе об этой пока только теории.