Но я люблю сейчас, а в прошлом не хочу, а в будущем - не знаю
Шрифт:
Через несколько минут вернулся Винченцо, вместе с ним остальные бандиты.
– Собирайтесь! – приказал он нам. – Поедите с нами!
– Куда это? – возмущенно спросил Виктор, за что получил удар ногой в живот, от которого невольно согнулся, превозмогая боль.
– Меня не спрашивают, мне подчиняются молча! – сказал Винченцо.
Молодчики грубо подняли нас с належанных мест и вытолкнули из развалин дома. Бежать оказалось невозможно. Нам связали скотчем руки, правда, ноги оставили свободными. Буквально за углом дома я увидела три автомобиля. Два БМВ и один старенький «Форд» минивэн. Автофургон стоял почти у самого дома, а БМВ чуть поодаль. Оказалось, что к развалинам вела заброшенная, но еще асфальтированная дорога. Как мы ее не заметили, для меня осталось
– Добро пожаловать домой! – усмехнулся Корецки, словно прочитал мои мысли.
– Что дальше? – спросил Стас.
– Немного подождем, посмотрим, - прошептал Виктор.
Водитель сел на свое место и завел двигатель. Тоже самое сделали остальные боевики, рассевшись по двум другим автомобилям. Наш «фордик», кряхтя и кашляя, пристроившись за двумя легковушками, заскакал по кочкам и ямам.
Мужчины угрюмо молчали, уставившись каменными взглядами в грязный пол автомобиля. На поворотах мы валились и потом с трудом принимали прежнее положение. Дорога была ужасной. Через полчаса машины выехали на хорошую дорогу, и я почувствовала, как водитель прибавил скорость. Мы проехали еще минут двадцать, после чего свернули опять на проселочную дорогу, по которой проехали метров сто и остановились. Видимо это была база местного отделения Ндрангеты. Дверь отворилась.
– Вылезайте! – скомандовал один из охранников. Остальные стояли рядом и курили.
Поочередно мы выбрались из машины. Светало. Машины стояли внутри огражденной территории. Высокий забор, сверху которого протянута колючая проволока. Крепкие ворота. Нас привезли к двум баракам. Окна этих строений были заколочены. За одним из них выглядывал небольшой домик с черепичной крышей и телевизионной тарелкой. Людей кроме наших ночных знакомых я не увидела.
Винченцо докурил сигарету, бросил ее и, не затушив, ушел в дом с черепичной крышей. Нас же разделили. Виктора и Стаса повели в один барак, меня в другой. Волочась за охранником, я заметила, как Виктор оглянулся и подмигнул мне. Не знаю почему, но меня это подбодрило. В меня совсем ненадолго вселилась надежда. Не все так печально, как кажется! Мои друзья смогут решить возникшую проблему. Они смогут все!
Меня препроводили к бараку, дверь которого была закрыта на висячий замок. Открыв ее, мой охранник толкнул меня внутрь и закрыл за мной. Тишина, мрак, страх и отчаяние мгновенно охватили меня, от прежней надежды не осталось и следа. Около минуты мои глаза привыкали к темноте.
Наконец, я постепенно стала различать предметы, окружавшие меня. Вдоль стен стояли железные кровати, на которых кто-то спал. Я насчитала по десять спальных мест с каждой стороны. Я прошла в пустое пространство между кроватями. Здесь я села на одну из табуреток. Руки у меня опустились и слезы хлынули из глаз бурным водопадом Виктория. Я не сдерживалась и вскоре зарыдала в голос. О, Мадонна! Что же происходит?! Неужели все это не сон?!
– Синьора… синьора… - Услышала я тихий шепот. Подняв глаза, я увидела, что надо мной нагнулась молодая негритянка и трясет меня за плечо. Увидев, что я отреагировала, она стала быстро и очень тихо шептать.
– Не надо так плакать, синьора… Вы разбудите всех…, а им скоро идти на работу.
Я ошарашено смотрела на нее, слыша ее слова, но, никак не понимая, о чем она говорит. Но мои рыдания прекратились. Девушка поняла мое состояние, она пододвинула ко мне другую табуретку и села на нее. Потом негритянка стала гладить меня по спине, таким образом, пытаясь успокоить мое безутешное горе. Странно, но ее простое проявление сострадания подействовало. Я совсем прекратила рыдать, стала
– Откуда вы, синьора? – все также тихо прошептала негритянка.
– Я итальянка…
– А почему вы здесь?
– Я сама не знаю…
– Если вы итальянка, то вам не стоит беспокоиться. Вы сможете сбежать отсюда, когда нас поведут на работы. Вот только…
– Что?!
– …вы красивая! А это в нашем положении плохо… очень плохо… они животные… они не люди!
– зло прошептала девушка.
– Почему? – не поняла я.
– Вы же женщина! А они самцы!
– А…. – до меня дошло зловещий смысл слов негритянки.
Я перестала даже всхлипывать. Слезы моментально высохли. Злость, охватившая меня в ту минуту, подействовала на меня, заставив собраться, сконцентрироваться и подготовиться к отпору возможных притязаний.
– Как тебя зовут? – спросила я девушку.
– Абени…, а вас?
– А меня Роберта, - впервые за последнее время улыбнулась я. Мне понравилась эта добрая и отзывчивая негритянка.
– Ты давно здесь, Абени?
– Да. Уже два месяца. Мы попали в Италию и центральной Африки. Сначала пробрались в Ливию, а оттуда на лодке приплыли сюда. Хотели устроиться на работу и потом получить гражданство. Я специально учила язык. Но нас обманули. На берегу нас ждали не власти, а эти люди. Они привезли всех сюда, отобрали документы, заставляют работать в садах и ничего при этом не платят. Кормят плохо. Воды дают мало. Утром нас будят в шесть часов и везут в сады. А привозят обратно, как стемнеет. Запирают всех в этом браке. И с утра опять все повторяется. Сбежать невозможно, да и бессмысленно. Документов никаких нет. Если мы попадем в руки к полиции, то нас просто отправят обратно в Африку, но сначала продержат в лагере, где условия еще хуже, чем здесь!
– Неужели это правда?! – поразилась я.
– Конечно, а зачем мне врать?!
– Так лучше же обратно, чем так!
– Э, синьора! Дома еще хуже! Здесь хоть они нам обещают, что потом отпустят и документы сделают. Дома же только голод, нищета и постоянное ожидание смерти от местного господина.
Абени больше уже не ложилась. Она оставила меня сидеть возле кровати, а сама пошла в дальний угол барака, туда, где находился туалет. Меня опять охватила паника. Что же будет дальше? Как нам выбраться из этого плена?
Вскоре открылась дверь, и в помещение проник утренний свет. Один из боевиков скомандовал подъем, а сам сел на стул возле открытой двери. Спящие стали просыпаться и по очереди уходить в туалет, где там же и умывались, черпая воду из огромного бака. Барак, видимо служил тюрьмой только для женщин. Ни одного мужчины я не увидела. Следовательно, другое похожее здание предназначалось для пленников мужского пола и именно туда отвели Виктора и Стаса.
Минут через двадцать, когда все жительницы барака справили нужду и умылись, охранник крикнул всем выходить во двор. Женщины-рабыни медленно, зевая и поеживаясь от утреннего холода, поволочились во двор. Я последовала за общей массой. Между двумя бараками стояли длинные столы, за которыми уже сидели пленники мужчины и что-то ели из металлических мисок. Я обратила внимание, что на столах еще стояли миски и кружки с каким-то напитком, ожидая оставшихся пленниц. Женщины, выйдя во двор, брели к столам, садились на скамейку и приступали к приему пищи. Их вид не говорил ни о качестве пищи, ни о степени голода пленниц. Скорее это было похоже на необходимую процедуру.
Я осмотрела всех сидящих за столами. Ни Стаса, ни Виктора среди них я не увидела. Где они? Что с ними случилось? С тревогой в сердце, я прошла к столам и села с краю одного из них. Передо мной оказалась миска с непонятной массой. Есть мне совершенно не хотелось, но ради интереса я взяла ложку и попробовала содержимое тарелки. На завтрак давали овсяную кашу на воде и без сахара! Большей дряни, чем эта я никогда в жизни своей не пробовала. Тем не менее, пленницы и пленники ели ее и запивали кофе, вернее чем-то напоминающим этот благородный напиток. Да, как долго я смогу прожить здесь? – невольно подумала я.