Ночь иллюзий
Шрифт:
– Ну, мы познакомились...
– Ее лицо внезапно заледенело.
– Я не знаю, сказала она таким тихим голосом, что его можно было поместить на кончике булавки.
– Добро пожаловать в мою команду. Начинаю ли я заинтересовывать вас, мисс Реджис?
– Но почему?
– от волнения она ухватилась за палец и стала крутить его. Что это означает?
– Кто говорит, что это что-то означает? Может быть, все это лишь игра с неясной целью. Но запутывание их планов приносит мне определенное удовлетворение - если они существуют и если у
– Продолжай, - она смотрела на меня. Ее глаза были прозрачно-зелеными с плавающими в глубине золотыми искорками.
– Например, явно не предполагалось, что я увижу пурпурные деньги с напечатанной на них надписью "Ластрион Конкорд", - сказал я.
– А может быть, существовал и другой план. Но затем Рыжеволосый "засветился". Я не могу понять почему. Он побежал, когда увидел меня. После этого я подслушал беседу, которая - в этом я абсолютно уверен - не предназначалась для моих ушей. Громкие голоса, доносившиеся из-за окна. Но от всего этого мало проку.
– Продолжай, Флорин.
– Затем ты опять появилась на сцене. Я не пойму зачем, но чувствую, что ты не являешься частью планов Носатого.
– Нет, Флорин! Пожалуйста, верь мне! Я не являюсь частью ничьих планов это я точно знаю, - закончила она шепотом.
– Затем есть еще Грейфел, - сказал я.
– Волшебные ворота в другие миры не укладываются в мою картину мира. Барделл был удивлен, встретив меня. Когда я прижал его, он рассказал мне о вещах, которые, думаю. Носатый бы мне не поведал. А может быть, все это не так. Может быть, меня ведут по каждому пройденному футу. Возможно, существуют спирали в спирали, западни внутри западни...
– Флорин! Прекрати! Ты должен во что-то верить! Ты должен иметь отправную точку. Ты не можешь сомневаться в самом себе.
– Да. Cogito ergo sum. Я всегда стараюсь помнить об этом. Интересно, какова первая мысль сверхсложного компьютера, когда его включают?
– Флорин, не можешь ли ты просто забыть о Сенаторе? Забыть обо всем этом и пойти домой?
– Не сейчас, крошка, - сказал я и почувствовал, что начинаю улыбаться.
– Возможно, не пошел бы и раньше, а сейчас определенно нет. Потому что они сваляли дурака.
Она ждала. Она знала, что это еще не все, Я раскрыл ладонь, которая была крепко сжата последние четверть часа и посмотрел на устройство, которое держал. Оно было маленьким, с выпуклостями и отверстиями, с блестящими точками, сверкавшими в тусклом свете.
– Я отобрал это у Змееголового, - сказал я.
– Это означает, что Змееголовый все-таки существует.
– Что это?
– Доказательство. Я не знаю чего. Но у меня такое чувство, что они очень не хотели бы видеть его в моих руках.
– Куда ты пойдешь?
– Обратно. Туда, куда они не хотят, чтобы я шел.
– Не делай этого. Флорин! Пожалуйста!
– Извини. Пробивать головой кирпичную стену - вот мой стиль.
– Тогда я иду с тобой.
– Раньше ты всегда позволяла мне уйти. Что изменилось?
–
– Это новый поворот, - сказал я.
– Может быть, это хорошее предзнаменование.
Снаружи холодный ветер гулял по пустынной улице. Она обхватила себя руками, что я охотно сделал бы за нее.
– Флорин, так холодно, так одиноко...
– Только не со мной.
– Я взял ее за руку и почувствовал, как она дрожит.
XI
Магазин готового платья был все еще на месте, кондитерская тоже; но теперь между ними было большое свободное пространство, полное сухих стеблей, ржавых банок и битых бутылок.
– Тес, - сказал я.
– Не обращай внимания на детали.
– Я двинулся дальше, туда, где была вращающаяся дверь.
Она исчезла.
На ее месте была разрисованная приемная с картинками, которые мог бы иметь в своей берлоге отставной бухенвальдский охранник. Но без двери. И даже без места, где она могла бы быть. От этого моя голова снова стала пульсировать. После третьего толчка, сверчок в моем ухе перестал потирать крылышками и произнес:
"Хорошо. Флорин. Жди событий".
– Что это?
– спросила девушка.
– Ничего: просто приступ ишиаса, - сказал я и пощупал кожу за ухом. Кажется, никакого маленького розового приборчика там не было. Итак, теперь я слышу голоса уже без помощи технических приспособлений. Это не такой уж невиданный трюк: множество психопатов могут исполнить его без труда.
Мы прошли дальше к арке, за которой была ветхая галерея, вся в паутине. Я попробовал открыть первую дверь и вошел в комнату, которую видел раньше.
Толстый ковер исчез, тяжелые занавеси отсутствовали, оштукатуренные стены покрылись трещинами и пятнами. На полу валялись смятые газеты, будто на них кто-то спал. Из мебели - только покосившийся стальной скелет того, что, возможно, когда-то было кожаным диваном. Дверца сейфа, слегка заржавевшая, была полуоткрыта, как тогда, когда я ее видел в последний раз.
– Тебе знакомо это место?
– шепотом спросила мисс Реджис.
– Это бывшее убежище моего старого приятеля Сенатора. Одна лишь проблема: расположено оно в шестидесяти милях отсюда, в большом доме с множеством лужаек, и заборов, и сотрудников службы безопасности. Или это так, или меня возили на грузовике в течение трех часов.
Я заглянул в сейф; там ничего не было, кроме пыли и разорванного конверта с пурпурной почтовой маркой, адресованного "жильцу 13 номера". Я осмотрел фальшивое окно, которое Сенатор открыл как дверь во время нашего полночного побега, но если там и была тайная щеколда, я не сумел ее обнаружить.
– Похоже, что Сенатор выехал и забрал с собой все разгадки, - сказал я. Грязный трюк, но я знавал похуже.
– Я подошел к стенному шкафу и ощупал заднюю стенку.
– Он говорил мне, что "согласованный" маршрут побега начинался здесь, - сказал я Реджис.
– Может быть, он лгал, но...