Ночь над Римом
Шрифт:
– Юлия, нет! Антония тоже только жертва!
– Пусть бы эта жертва оставалась с Клементом! – прошипела Юлия, – Зачем я рассказала брату, где ее найти? Можно же было в свое время промолчать! Он по-прежнему ненавидел бы свою сестру, зато сейчас не пришлось бы искать способы его спасения. Только теперь поздно сетовать. О Авл! Боги вняли моим мольбам и послали тебя сюда! Прошу! Поезжай к брату! Спаси его, мне больше некого просить! Я знаю ты сможешь опередить его погубителей.
– Тебе не стоит так умолять, – проговорил он, – Корнелий мне дорог не меньше, чем тебе! Отец запретил мне ехать к другу,
– Надеюсь, нет! Надеюсь, ты успеешь!
Авл поднялся.
– В чем конкретно его обвиняют? Что за заговор? Объясни! Я должен понимать откуда ждать беды!
Юлия сбивчиво пересказала все, что услышала от Нервы и все, что узнала сама на Палатине. Авл постепенно мрачнел.
– Безумие! – прошептал он, выслушав ее, – Но в свете последних событий, письмо парфянского торговца управляющему Корнелия выглядит действительно подозрительно. В любом случае, я сделаю все, чтобы спасти друга!
– Только теперь тебе придется тайком выбираться из этого дома, – вздохнула Юлия, – Так просто, как ты вошел, тебе уже не выйти. Императорская стража повсюду. Меня охраняют как преступницу.
– Я выберусь, через твоих соседей, не волнуйся. Здесь дома стоят вплотную, можно уйти по крышам. Опыт уже есть. Меня тоже велено было накрепко запереть.
Юлия поднялась вслед за юным Аттратином, сорвала с себя золотые ожерелье и браслеты, сунула ему в руки.
– Вот! В дороге тебе могут понадобиться средства! Путь в поместье неблизкий!
– Не надо! У меня все есть!
Но она с силой сжала его пальцы вокруг украшений.
– Бери! Я хочу, чтобы ты добрался без задержек!
– Постарайся не волноваться слишком сильно. Береги себя, – вздохнул он, с сочувствием заглядывая в ее широко распахнутые, полные безмерной тревоги, очи, – Тебе нужно думать о будущем ребенке, а не о заговорах и смертях. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы спасти Корнелия. Обещаю тебе.
Он отступил от нее к тому же окну, у которого терпеливо ждал ее возвращения, высунулся наружу. Справа внизу, во мраке, под Авентинским холмом, спал Большой цирк, мерцая сторожевыми огнями. Слева, вдоль фасада Юлиева дома выстроилась бдительная императорская охрана. А прямо под окном – черепичная четырехскатная крыша соседнего одноэтажного здания, принадлежащего уважаемому сенатору. Выйти на нее ничего не стоило, словно на балкон ступить. Главное соблюдать осторожность, не привлечь к себе ненароком внимание.
– Прощай! – бросил Авл, еще раз обернувшись на замершую у круглого стола Юлию, и тихо скользнул на крышу. Мягко ступая, пробежался по коньку, удаляясь от дома покойного префекта анноны в сторону соседних строений.
Юлия проводила его взглядом, потом позвала Лео, велела ей приготовить жертвенную пищу, вино и сопроводить ее в ларарий 6 , где намеревалась провести всю ночь в молитвах.
– Ты должна отдохнуть, госпожа! – воспротивилась рабыня, – В твоем положении нельзя так мучить себя!
6
Ларарий –
– Молчи! – беззлобно отозвалась молодая патриция на ее заботу, – Молчи и исполняй! Я должна быть сильной, чтобы мой брат мог жить!
Тем временем, Авл достиг того места под аркадой Большого цирка, где находилась потайная дверца для своих, отпирающаяся хитрым рычагом, скрытым в стене. Отсюда можно было попасть в цирковые конюшни. Только бы никто не караулил с той стороны. Лишние свидетели юному Аттратину были совершенно ни к чему. Под аркаду не достигал свет поднявшейся над Городом ущербной луны, передвигаться приходилось ощупью.
– Авл!
Цепкая рука схватила юношу за плечо. Он едва не закричал от неожиданности, попытался дернуться прочь, но тот, кто его поймал, держал крепко.
– Глупый мальчишка! Что ты творишь?
Теперь юный Аттратин узнал отца, но ничуть не успокоился. Он понял, что его выследил кто-то из рабов. Появление второго консула означало лишь невозможность действовать по-своему. Наверняка отец приволок с собой десяток охранников, которые немедленно вернут Авла домой и больше не позволят сбежать. Но вокруг как будто не слышалось никаких посторонних звуков, только взволнованное дыхание отца и бешеный стук его собственного, Авла, сердца.
– Отец! Прости! Я должен ехать! – вымолвил молодой человек, предполагая, что получит отказ, – Что бы ты ни сказал сейчас, что бы ни сделал, я все равно поступлю так, как велит мне совесть.
Он дернулся сильнее, в надежде вырваться и скрыться в темноте. Мрак не позволит слугам отца быть слишком проворными.
– Поступай как знаешь! Я не стану тебя держать, – внезапно прозвучало из этого мрака, – Только возьми вот.
Отец перестал удерживать сына, вместо этого сунул ему в руки какой-то продолговатый кожаный футляр.
– На днях в порт Брундизия придет «Деметра». Здесь письмо с распоряжениями для Луки, как можно скорее избавиться от наличествующего груза там, на месте, а потом, не мешкая, отправляться в Египетскую Александрию в сопровождении нужных мне людей. Я подумал, что заработаю больше денег, снабжая империю дамасскими клинками, а не всевозможным восточным хламом.
Сердце Авла мгновенно преисполнилось горячей благодарности. Он понял то, что пытался донести до него Марк Азиний Аттратин.
– Да отец! Я выполню твое поручение! – прошептал он, крепко пожимая отчего-то совершенно ледяную ладонь родителя и уже собираясь отступить за потайную дверцу.
– Стой! Еще одно! – проговорил тот, не выпустив руки сына, – Передай тому, к кому так спешишь – его содержанка тоже на краю пропасти. Ее тоже велено доставить в Рим и бросить в Туллианум. Скажи – с нею никто церемонится не станет. Она просто пыль в глазах государя. А теперь прощай! Поспеши!
Марк Азиний отступил в ночь, оставив юношу одного. Тот на мгновение замер, переживая услышанное. Туллианум – самая старая и самая страшная тюрьма империи, принимала в свои недра охотно, но никого, никогда не отпускала. Если Авл опоздает хотя бы на мгновение, ужасная участь ждет не только друга, но и Антонию.