Ночь над Римом
Шрифт:
– Благородный сенатор прав, – неожиданно выступил вперед Марк Азиний Аттратин, – Наши женщины – все, что у нас есть. Кто родит нам сильных сыновей, способных в будущем постоять за империю, если мы станем осуждать и убивать несчастных за преступления их мужчин?
– Государь! Отпусти Юлию с миром! – присоединился к просящим и Клемент Аррецин, – Пусть отправляется домой вынашивать и рожать наследника «прославленного рода».
Последние слова у Клемента прозвучали, как издевка, но никто не обратил на это внимания, кроме самой Юлии. Префект знал и понимал слишком много из того, что знать
Домициан переводил недовольный взгляд с одного лица на другое. Что это? Опять заговор? Неужели все в этом огромном зале против него?
– Стража! Исполнять мой приказ! – крикнул он с истеричными нотками в голосе, чувствуя, как от липкого страха холодеют внутренности.
Юлия, с неожиданной для самой себя силой, вырвалась из рук солдат, бросилась к подножию трона, обняла царственные ноги, окутанные тогой.
– Пощади! – взмолилась она, – Не губи напрасно! Твоя власть велика, и она не позволит погибнуть невинным!
– Пощади ее! – шепнул, на ухо цезарю, поднявшийся к нему на возвышение Клемент Аррецин, – Она сильно напоминает тебе своего брата, но не она, а он на самом деле терзает твое сердце. Именно на его предсмертные мучения ты жаждешь смотреть.
Домициан с раздражением оттолкнул Клемента, вперил в Юлию, все еще сжимающую его ноги, тяжелый взгляд. Клемент понял! Клемент без сомнения прав! Пусть эта тварь уходит!
– Пойди прочь! – проговорил император через силу, – Благодари богов за свое спасение.
Глава 5 Пути спасения
Юлию отпустили, правда императорская охрана сопровождала на обратном пути носилки Марка Кокцея Нервы, вызвавшегося доставить молодую женщину домой. После пережитого, патриция чувствовала себя плохо, но все равно всю дорогу с волнением выспрашивала у своего спутника, как так получилось, что Корнелия осудили за измену. Нерва рассказал ей все, что знал: про парфянскую переписку, про Лже-Нерона, вместе с Артабаном IV готовящемся к наступлению на Рим, про вражескую конницу для которой Корнелий готовит лошадей.
– Но это же все не так! – попыталась возражать несчастная женщина сенатору, выбираясь из носилок в темноту, на мостовую у дома на Авентине.
Она внимательно слушала сенатора всю дорогу от самого Палатина и постепенно приходила в еще больший ужас.
– Мой Корнелий уединился на своей вилле с любимой женщиной! Разве есть ему какое-то дело до Парфии, Нерона и императора? Его умело оговорили и только! Его надо спасать!
– Спасайся сама, – устало бросил ей Нерва на прощание, – Корнелию ты ничем не поможешь! И никто не поможет!
Он велел носильщикам трогаться, скрывшись за тяжелыми занавесками от посторонних взоров, а к Юлии с факелами от входа поспешили ее рабы, подхватили, совсем обессиленную. Смерив презрительным взглядом, солдат, по распоряжению цезаря расположившихся караулом у ее жилища, она вошла дом, тяжело опираясь на руку Лео, разрыдавшейся от радости при ее появлении.
У юной патриции кружилась голова, темнело в глазах. Хотелось лечь и долго-долго не подниматься, лелея свою боль. Но до отдыха ли было, когда брату
Корнелия наверняка попытаются взять под стражу в самое ближайшее время. Но Нерва сказал, что его преступление открылось только сегодня, а значит еще не поздно послать кого-нибудь на виллу Вирея предупредить об опасности. Нужен был действительно надежный человек, на которого можно положиться в любой ситуации. Ах если бы Марк оставался в Риме, а не отбыл к своему хозяину еще в начале лета, можно было бы поручить эту миссию ему. Что же делать? Нельзя довериться первому попавшемуся рабу!
Липкая духота вползала в распахнутое настежь окно, утомительно трещал сверчок, навевая черную тоску. Лео зажгла лампаду в углублении каменной стены, чтобы немного разогнать мрак, замерла возле хозяйки, оглянувшись на окно, потом решительно произнесла:
– Госпожа! Пока ты отсутствовала, сюда пожаловал кое-кто. Я позволила ему дождаться тебя.
Юлия удивленно вскинула голову и тут же увидела темную тень в проеме окна. Видимо человек все время был тут, только она не видела его, занятая своими мыслями.
– Авл! – вскрикнула она, узнавая друга Корнелия, вскочила, но тут же опять обессиленно повалилась в кресло, – Почему ты так тихо подкрался? Почему не дал о себе знать?
Он бросился к ней, придвинул другое кресло поближе, взмахом руки приказал Лео покинуть комнату.
– Мне надо было убедиться, что с тобой не пришел кто-нибудь еще, – проговорил он негромко, – Мне известно, где ты была и зачем.
– Тебе известно? Откуда?
– Отец сумел передать мне кое-какие вести с одним из своих рабов. Теперь говори! Я мало что понял из невразумительных объяснений Криспа. Что с Корнелием? Он еще на свободе?
– Помоги! – тут же вскрикнула Юлия, вместо объяснений, – Брата надо предупредить немедленно! Попытайся опередить императорских гвардейцев!
– Гвардейцев? – потрясенно отозвался Авл, – К нему послали гвардейцев? Когда?
– Не раньше сегодняшнего утра. Его обвинили в заговоре и собираются судить. Но ты же понимаешь, что скорее всего, никакого суда не будет, что его просто бросят на растерзание палачам, как поступают с другими, а потом казнят!
– О, Юлия! – выдохнул юноша, невольно бледнея – Как такое может быть? Кто так сильно желает ему зла?
– Клемент Аррецин, я полагаю! Больше некому!
– Клемент Аррецин? Зачем это ему?
– Антония! – воскликнула Юлия с невольной ненавистью в голосе, – Именно в ней дело, неужели не понимаешь? Аррецин старается только для того, чтобы либо заполучить себе эту невзрачную девицу, либо отомстить за ее похищение! Что в ней особенного я совсем не понимаю. За что там сражаться насмерть мужчинам? Зато я всегда знала, что она приведет Корнелия к погибели.