Ночная ведьма
Шрифт:
— Ты нашел работу, Павел?
— Конечно, мама, не беспокойся. С глупостями покончено. Я отхватил место в рекламной компании. Они сразу почуяли мой ресурс.
— Ты похож на отца… — вздохнула она и погладила ему волосы. — Думаешь, я не вижу, что ты приносишь очень большие деньги.
Мать родила его очень молоденькой, она работала кассиршей и едва сводила концы с концами. После смерти мужа перед ней не открылась ни одна дверь, проблеск надежды на лучшие дни не вспыхнул ни разу. Она погружалась в реалити-шоу, воображая себя на месте участников: вот она вырвала
Спустя несколько минут, показавшихся Павлу вечностью, Василий молча встал. Он был не из тех, кто много болтает. Но Павел знает, что рано или поздно ему придется выслушать дядино мнение. Он уже не мальчишка, и его поступок непростителен.
На телефоне видео крутилось по кругу, кончалось ужасным криком, и тотчас возникало сосредоточенное Сашино лицо, еще внизу башни. Звуковым фоном шли комментарии Павла, его шуточки… Собственный голос казался ему непристойным.
Василий потушил свет в комнате, оставив племянника в полной темноте.
Дядя почти не изменился. Он, казалось, не удивился вторжению родственника. Павел знал, что дядя с матерью регулярно перезваниваются. Когда он был подростком, мать иногда уезжала повидаться с братом, а Павел отказывался ехать с ней. Московская жизнь была куда притягательнее. Он уже начал работать с Сашей, популярность их видеороликов набирала обороты.
Во время одной из таких отлучек матери в Ростов и случилось то железнодорожное происшествие в Санкт-Петербурге, подсказавшее им с Сашей, чем они могут заняться. До сегодняшнего дня мать Павла не подозревала о проделках сына. Но когда Павел теперь прокручивал в голове всю цепочку событий, они казались ему чередой прыжков в пустоту.
Глава 13
Авиабаза в Энгельсе,
февраль 1942 года
В первый день испытаний летчиц и штурманов события приняли непредвиденный оборот.
Галина встала в очередь первой, затмив остальных своим атлетическим телосложением; она так и дрожала от нетерпения. Инструктор Петров взмахом руки велел ей успокоиться. Этот брюнет с бледным лицом и миндалевидными глазами был сама непреклонность. Первой Галина не будет.
— Сукин сын! — не сдержалась она.
Такое сквернословие из уст девушек бойцы слышали нечасто.
Раздался тонкий голос:
— Можно мне начать первой?
Петров медленно приблизился к девушкам, стал их разглядывать и остановился перед Аней, подавшей голос. Фронтовые потери первых часов войны были столь велики, что летчиков-истребителей категорически не хватало. Петрову было приказано набрать их из числа женщин. У инструктора была на этот счет своя теория. Он считал, что темперамент влияет на стиль пилотирования. Сухощавая и нервная Анина конституция подсказала ему дать этой девушке шанс. Без долгих церемоний он указал ей на Як-1, стоявший в начале взлетной полосы и готовый к взлету.
— Хорошо. Покажи нам, на что ты способна.
Оксана и Софья побледнели.
— Слушаюсь! — отчеканила Аня.
Тебе страшно, Аннушка?
Она стиснула кулаки, и ее пронзила острая боль. Пальцы, обожженные, изрезанные, раздувшиеся от обморожений, были истерзаны интенсивными ночными тренировками. Скоро ее руки привыкнут и станут не так чувствительны, надеялась Аня.
В ее груди паника и восторг соперничали друг с другом. Я на борту одна. Если все пройдет хорошо, я стану настоящим пилотом. И никто не заподозрит, что раньше я никогда не летала.
Закрыв фонарь кабины, Аня глубоко вдохнула и сосредоточилась. Ей в этой машине было непривычно после более медленного и не столь внушительного «Поликарпова», на котором она в основном тренировалась. К тому же из-за остекления кабины она не могла ловить лицом ветер, а ведь она привыкла оценивать скорость, полагаясь на ощущения.
Софья и Оксана были в ужасе. Аня не готова. На тренировках ни разу не обошлось без того, чтобы кому-то из этих опытных летчиц не пришлось давать ей советы — скорректировать скорость, траекторию или высоту, — к тому же их подопечная не знала этого самолета. Замирая от тревоги, Оксана и Софья так крепко схватились за руки, что их пальцы побелели.
Взлет прошел гладко. Аня разогналась и оторвалась от земли в удачный момент, как раз перед сильным порывом ветра, который при слишком малой высоте мог сбить с курса. Ей это было невдомек, и, оказавшись в воздухе, она радостно вскрикнула. Аня поразилась: всегда такая неуверенная, тут она чувствовала себя полной хозяйкой положения.
Под ней поплыл незнакомый пейзаж. Теперь она видела то, о чем в темноте лишь догадывалась: извилистые очертания Волги, призраки бетонных щупалец Саратова. Новый порыв ветра призвал ее к порядку. «Не забывай, каждую секунду ты должна контролировать три параметра: скорость, высоту и курс. Если ты помнишь только о двух — ты в опасности, если только об одном — тебе крышка!» Оксана без конца вдалбливала ей эти заветы, а Софья придумала гениальную «запоминалку»:
— Три параметра и трое нас. Ты, Оксана, — скорость, ты, Аня, — высота, а я — курс. Помни! Что бы ни случилось, ты должна нас сохранить.
Аня без конца повторяла эти слова, даже во сне. И сейчас она громко, в голос, сделала необходимую проверку.
— Скорость — двести шестьдесят четыре километра в час. Хорошо. Высота — сто пятьдесят метров. Очень хорошо. Курс. Держу на северо-запад — триста двадцать, выравниваю по мосту через Волгу. Хорошо.
Затем Аня четко проделала знакомые ей маневры: вираж на высоте ста пятидесяти метров, набор высоты до трехсот, второй вираж, чтобы с попутным ветром развернуться на сто восемьдесят градусов относительно взлетной полосы. Аня позволила себе некоторую роскошь: посадила машину и тут же взлетела вновь, повторив маневры в обратном порядке.