Ноэтика. Беседы о разумной, счастливой и вечной жизни

Аватаров Александр

В буддизме, где сохранение ясности сознания до последнего мгновения жизни считается одной из главных обязанностей человека, состояние неадекватного восприятия реальности в преклонные годы иллюстрируется притчей о старой беззубой бродячей собаке, которая, грызя кровоточащими деснами иссохшую добела кость, говорит себе: «Ах, какая сочная и вкусная косточка!»

Продолжительность и сущностное, смысловое содержание жизни условно соотносимы: сколько ни дай человеку лет пребывания на земле – 200, 500, 1000 – они пролетят для него так же незаметно, как и «законно» отведенные ему 70–80–100 лет.

Как сказал Будда, «тысяча лет жизни глупца не сравнима и с одним днем жизни мудреца».

Аутос Эфа

«Человек говорит себе: „Достигну власти, славы, богатства, жизненного и семейного благополучия!“ И, случается, что и действительно достигает

всего желаемого. Но что же дальше? А дальше – старость, маразм и уход в вечное небытие.

Так где же все то, что было достигнуто? На что же была растрачена жизнь?

Человек, оправдывая свою бессмысленно прожитую жизнь, говорит себе: „Оставлю нажитое детям и внукам, чтобы они жили без забот, и они будут заботиться обо мне в дни моей старческой немощи и с благодарностью вспоминать меня после моей смерти“.

Но никогда и никому все то, что нажито не своим трудом, не приносило счастья; и никогда и никому не была в радость забота о болезненном одряхлевшем существе, утратившем свой рассудок; и никакие самые благие воспоминания об умершем не помогут ему в ином мире».

Вполне очевидно, что безудержная погоня за продолжительностью жизни и всевозможными достижениями в ней – самообман, если при этом отсутствует стремление к обретению смысла своего существования и сохранению ясности сознания до последних дней и за пределами земной жизни.

…Вначале Бог сотворил небо и землю, а потом человека и сказал ему:

– Будешь ты, человек, жить тридцать лет на свете, хорошо будешь жить, радоваться будешь. Доволен ты этим?

А человек подумал: «Так хорошо, а всего тридцать лет жизни!»

Потом Бог сотворил ишака и сказал ему:

– Будешь ты тридцать лет таскать бурдюки и вьюки, будут на тебе ездить люди и бить палкой. Ты таким сроком доволен?

Ишак заплакал и сказал Богу:

– Зачем мне столько? Дай мне, Бог, всего пятнадцать лет жизни.

– А мне прибавь пятнадцать лет от его доли, – попросил человек.

Потом Бог сотворил собаку и также назначил ей тридцать лет жизни.

– Ты, – сказал Бог собаке, – будешь жить всегда злая, будешь сторожить хозяйское богатство, не верить никому чужому, не спать по ночам от беспокойства.

Собака завыла от горя:

– Ой, будет с меня и половины такой жизни!

И вновь стал человек просить Бога:

– Отдай мне и эту половину!

Последней сотворил Бог обезьяну и наделил ее тридцатью годами жизни, сказав, что будет жить она без труда и без забот, только очень нехорошая лицом будет и вредная, доставлять будет много хлопот всем и прежде всего себе самой.

Обезьяна попросила половину обещанного ей срока. А человек выпросил себе еще одну долю.

Собственные свои тридцать лет прожил человек весело: ел, пил, любил и наслаждался жизнью, как мог. Следующие пятнадцать ослиных лет работал не покладая рук, наживал состояние. Пятнадцать собачьих лет, злясь и нервничая, он берег и приумножал свое богатство. Потом, незаметно для себя, стал он похожим на обезьяну, уродливую, всем докучающую и ничего не понимающую.

Так и умер человек, прожив долго, но бестолково и несчастливо.

В молодости нам всегда свойственна уверенность в том, что жизнь обязательно сложится удачно, и, преисполненные энтузиазма, мы отправляемся на поиски гармонии и счастья во внешнем мире. Но «душа не увидит прекрасного, пока сама не станет прекрасной», – как вполне справедливо утверждал Плотин.

С годами, не найдя в жизни ничего истинно прекрасного и не став по-настоящему счастливым, человек очень часто, сам не осознавая того, становится филаутистом [5] .

5

Филаутия (из древнегреч.) – крайняя степень эгоистической самовлюбленности и привязанности к своему образу жизни, сопряженная с полным отказом от стремления к более прекрасному и высшему.

Имевший широкую известность в XVII столетии шведский ясновидящий Эммануил Сведенборг однажды задался вопросом, почему Господь допускает бесам вечно оставаться в аду, не сжалится над ними и не позволит познать истинную радость небесного существования.

«Только я это помыслил, – сообщает Сведенборг, – как один из ангелов правого предсердия чрезвычайно быстро низринулся в седалищную область великого Сатаны и извлек оттуда, по внушению от Господа, одного из самых дурных бесов, чтобы доставить ему небесное блаженство.

Но мне дано было видеть, что по мере того, как ангел восходил к небесным сферам, его пленник менял гордое выражение своего лица на страдающее,

и тело его чернело; когда же он, несмотря на свое сопротивление, был вовлечен в средние небеса, то с ним сделались страшные конвульсии, он всем своим видом и движениями показывал, что испытывает величайшие и нестерпимые муки; когда же он приблизился к сердечной области небес, то язык его вышел далеко наружу, как у очень уставшего и жаждущего пса, а глаза лопнули, как от жгучего жара. И мне сделалось его жаль, и я взмолился Господу, чтобы велел ангелу отпустить его. И когда, по соизволению Господа, он был отпущен, то бросился вниз головою с такою стремительностью, что я мог видеть только, как мелькнули его чрезвычайно черные пятки.

И тогда мне было внушено: пребывание кого-нибудь в небесах или в аду зависит не от произвола Божия, а от внутреннего состояния самого существа, и перемещение по чужой воле из ада в небеса было бы так же мучительно для перемещаемого, как переселение из небес в ад».

В этом видении особо важно то, что передано в форме прямого внушения: пребывание «в аду» или «в раю» собственного существования зависит не от «произвола Божия» (что принято считать заранее уготованной судьбой), но только от «внутреннего состояния самого существа».

В то же время, в любом возрасте и при любых обстоятельствах, изменяя свое «внутреннее состояние», совершенствуя свое сознание в духовном и интеллектуальном устремлении к Высшему, мы способны кардинально преобразовать всю свою жизнь, улучшить физическое и психическое здоровье, а также обрести личное субстанциональное бессмертие.

Не в этом ли и состоит истинный смысл человеческого бытия на земле?

Самое замечательное в истории нашей цивилизации – это не египетские пирамиды и другие древние чудеса мира, и не современные научные достижения; поистине удивительно, таинственно и прекрасно изначально присутствующее в человеке стремление к обретению смысла своего кратковременного пребывания на земле.

Сложенные более пяти веков назад индийские Упанишады вопрошали: «Откуда мы произошли, где мы живем и куда мы движемся… по чьему повелению существуем мы здесь то в страданиях, то в удовольствиях? Будет ли этому причиной время, или природа, или необходимость, или случайность, или элементы, или тот, кто называется Пуруша, человек, представляющий собой верховный дух?»

Примерно в это же время на Американском континенте люди народа майя искали ответы на те же вопросы: «Ты, который позднее явишь здесь твое лицо! Если твой ум разумеет, ты спросишь, кто мы. Кто мы? Спроси зарю, спроси лес, спроси волну, спроси бурю, спроси любовь! Спроси землю, землю страдания и землю любви. Кто мы?»

Генрих Гейне выразил эту же мысль поэтически:

Скажите мне, волны, что есть человек?Откуда пришел он? Куда он идет?

В 1891 году Поль Гоген, разочаровавшись в полной бессмысленности жизни в обществе, охваченном горячечным стремлением к богатству и удовольствиям, уезжает на острова Французской Полинезии, где среди прекрасной природы, в окружении наивных и добрых аборигенов он рассчитывает найти ответы на «вечные вопросы» о смысле жизни. Однако его ожидания не оправдались. Чувствуя приближение смерти, Гоген пишет картину и дает ей название «Откуда мы? Кто мы?

Куда мы идем?».

Выдающийся ученый XX века – физик Эрвин Шрёдингер в конце жизни признал: «Я не знаю, откуда я пришел, куда иду и даже кто я такой».

Гёте утверждал, что «жизнь без смысла – это безвременная смерть». По словам Ницше, «над человечеством до сих пор царствует безумие, и это безумие – отсутствие смысла». Эйнштейн был глубоко убежден в том, что «жизнь без смысла достойна свиньи, но не человека».

Следует обязательно отметить, что духовность, интеллектуальность и творческая одаренность стимулируют поиск смысла жизни, и напротив, привязанность к материальным благам, чувственным удовольствиям и духовно-умственная неразвитость обусловливают довольствование бессмысленным бытием, в котором дни и годы копируют друг друга, а время жизни движется по кругу одних и тех же интересов, потребностей и проблем.

Вопрос о смысле жизни – это вечный, самый главный и наиболее трудно разрешимый вопрос человеческого бытия.

О смысле жизни написано множество книг. В большинстве из них немало умных и правильных рассуждений, но нет главного – четкого и ясного определения того, что же все-таки можно и следует обозначить понятием «смысл жизни».

Давайте же попробуем это выяснить. И чтобы не потерять смысла в рассуждениях о смысле, вначале сформулируем общее правило для любого смыслового явления.