Нора Робертс. "Рожденная в грехе"
Шрифт:
– Мы немного вдалеке от деревни, там нет машин напрокат. Но вы можете воспользоваться этой машиной, всегда, как только захотите.
– Я не хочу брать вашу.
– Она все равно больше простаивает. А у Грея - своя, так что... Вам ведь захочется покататься, посмотреть здешние места. Кто-нибудь из нас мог бы вас сопровождать. Хотя, иногда, конечно, людям нравится прогуливаться в одиночку. А вот и наша деревня, - добавила Брианна.
"Ну да, иначе это и не назовешь", - задумчиво глядя в окно, Шаннон заметно приуныла: крошечное пространство, тесные отлогие
Довольно мило, но, все же, старомодно. "И, ко всему, еще и неудобно, - вздохнув про себя, подумала Шаннон, - ни театров, ни галерей, ни фаст-фуда. И малолюдно".
Какой-то мужчина вскинул голову навстречу машине, улыбнулся во весь рот, обнажив прилипшую к нижней губе сигарету, и, не останавливаясь, поднял руку в знак приветствия.
Брианна помахала в ответ и крикнула в открытое окно:
– День добрый, Мэтью Финни!
– Черт возьми, Бри, не останавливайся!
– скомандовала Мэгги, не преминув, однако, тоже помахать рукой.
– А не то, он заболтает тебя до следующей недели!
– Я и не собираюсь. Шаннон нужен отдых, а не деревенские сплетни. И, все же, интересно, выйдет ли его сестричка Коллин замуж за этого британского торговца?
– В свете того, что мне известно, это было бы наилучшим вариантом для нее.
– Мэгги резко подалась вперед и оперлась руками на спинку переднего сиденья.
– Она купила у него товар, за который будет расплачиваться теперь целых девять месяцев.
– Коллин беременна?
– Британец заделал ей ребеночка, и теперь ее папаша одной рукой вцепился ему в глотку, а другой жаждет скрепить священный союз. Все это я услышала от Мерфи пару вечеров назад, когда мы были в пабе.
Неожиданно для себя, Шаннон ощутила неподдельный интерес к теме:
– Вы хотите сказать, мужчину принудят жениться?
– Ну, насчет "принудят", - это слишком, - иронично заметила Мэгги.
– Я бы сказала: "настоятельно посоветуют" это сделать, а точнее, выбрать одно из двух: супружеская клятва или разбитая физиономия.
– Но, согласитесь, такие методы давно изжили себя. В конце концов, женщина имеет такое же прямое отношение к происшедшему, как и мужчина.
– Да. Она навяжется на его голову точно также, как он навязался на ее. И вместе они извлекут из этого массу удовольствия.
– Пока не нарожают шестерых детей и не разведутся, - буркнула Шаннон.
– Ну, в таких делах каждый использует свой шанс.
– Мэгги снова откинулась назад.
– И тут нам, ирландцам, есть чем гордиться: мы не только не упускаем свои шансы, но и многократно их увеличиваем.
"Оно и видно, - подумала Шаннон, снова вздернув подбородок.
– ИРА, бесконтрольная рождаемость, алкоголизм и старомодные браки". Слава Богу, она здесь всего лишь турист.
Вдруг сердце екнуло: так резко сузилась дорога. Словно тонкая игла, петляла она теперь в тоннеле живой изгороди, посаженной так близко, что машину, то и дело, хлестало ветками. Временами зеленая стена редела, и можно было различить за ней небольшой домик или какой-нибудь сарай.
Но вот еще один поворот, и взору открылся изумительный вид.
Шаннон невольно подалась вперед и ахнула: такое бывает только на картине, не иначе.
Далеко вперед простиралась долина: одна зеленее другой - гряды холмов, размежеванные тут и там отвесными скалами; на клочке бурой земли, приютившемся между ними, расцвели неожиданно пышным цветом луговые цветы. Небольшие домики и примыкающие к ним хозяйственные постройки, мирно пасущийся домашний скот, и даже бельевые веревки, что трепались на ветру, - все казалось частями единого целого: настолько гармонично сочеталось с природой.
А еще, тут же, в поле - руины замка: обвалившиеся каменные глыбы и одна - единственная, но высокая, отвесная стена, - как некий символ того, будто притаились в этом месте разрывы и искажения времени. Солнце повсюду высекало золотые искры, а от гладкой поверхности реки, что вилась тонкой змейкой, отражалось серебристым блеском.
И вся эта неземная красота, вплоть до мельчайшей травинки, покоилась под куполом такого изумительно синего неба, что, казалось, в его бездонной синеве бьется сердце.
Впервые за последние дни Шаннон забыла о тревогах, печали и чувстве вины: на изумленном лице блуждала улыбка, и в сердце поселилось странное чувство: она будто знала, что все, что видит сейчас, теперь останется с ней навсегда.
– Красиво, правда?
– тихо проговорила Брианна и замедлила скорость, чтобы Шаннон подольше смогла насладиться увиденным.
– Да, такой красоты я не видела никогда. Теперь понимаю, почему мама так любила эти места.
И снова защемило сердце. Шаннон отвела взгляд в сторону.
Но глазам предстала другая картина, едва ли не красивее предыдущей.
"Терновый Коттедж", в окнах которого резвились солнечные блики, а каменные стены, благодаря вкраплениям слюды, сверкали неимоверно, - был готов к радушному приему гостей. Живая изгородь, за которой виднелся великолепный пышный сад, и сама готова была вот-вот зацвести.
Брианна не успела припарковаться позади новехонького мерседеса с откидным верхом, как послышался радостный собачий лай.
– Это Конкобар, сейчас прибежит, - пояснила она и засмеялась, когда Шаннон округлила глаза, увидев, как из-за угла дома выскочил огромный пес.
– Он большой, но безобидный, наш Кон. Вы ведь не боитесь собак?
– Вообще-то нет.
– А теперь сядь, - скомандовала Брианна псу, выйдя из машины, - и покажи, как ты умеешь себя вести.
Он тут же повиновался, и, постукивая о землю большим серым хвостом, выказал благодушие и покорность одновременно. Пока Шаннон осторожно высаживалась, пес внимательно смотрел на нее, а потом подал лапу.
– Ну, ладно, - Шаннон собралась с духом и пожала ее.
– Какой ты красавец.
– Еще немного осмелев, погладила пса по голове. Обернувшись, увидела, что Мэгги и Брианна выгружают багаж.
– Давайте, я.