Норманны в Сицилии
Шрифт:
Песни скальдов, которые прославляли подвиги морских королей и героев, разжигали среди воинов желание прославиться смелыми подвигами. Песни этих певцов раздавались не только при дворах князей и правителей. Они не оставляли свою лиру и на море; там под звуки ее – то на кораблях, то на островах и морском берегу, где викинги останавливались мимоходом или строили себе жилища, они прославляли великие подвиги в песнях, которые потом передавались из уст в уста и герои которых становились широко известны.
Эти героические песни с повторяющимися рифмами, которые воспевали битвы королей и героев в возвышенном и торжественном стиле, назывались драпами. Стихотворения меньшего объема и без рифм прославляли менее важные события и второстепенных бойцов. Скальды, чтобы собирать материалы для своих песен и добыть себе славу и деньги, часто переходили с места на место, с острова на остров, ходили по дворам конунгов и по жилищам вождей. Везде, куда бы
Скальды должны были не только сами слагать новые песни, но и знать песни своих предшественников. Некоторые из них обладали такой удивительной памятью, что пропев подряд шестьдесят героических песен, еще не исчерпывали всего своего запаса. Странствуя из страны в страну, от двора ко двору, они собирали большое количество сведений, изучали историю прошлого и знали обстоятельства настоящего, поэтому их обществом везде дорожили. Но они умели владеть и оружием. Некоторые из них прославились и как воины. Они шли с королями в бой, вдохновляли их на смелые подвиги и сами храбро бились рядом с ними. После битвы они возвращались со своими повелителями в их дома или походные палатки и в пылу пира, когда из рук в руки переходил рог с пивом или медом, прославляли новую победу или павших бойцов, которые теперь вошли в чертог Одина. Они становились советниками королей, занимались государственными делами и часто в качестве послов ездили от них с поручениями к другим князьям.
Но не только песни скальдов и жажда славы воспламеняли сердца викингов. Дочери князей, слухи о красоте которых доходили до них, также побуждали их военную активность. Чтобы овладеть ими, они не отступали ни перед чем. Иногда с очень небольшими отрядами, они вторгались во владения могущественных королей, чтобы брать штурмом их замки и похищать их дочерей. При этом они не брезговали и другой добычей, если она подворачивалась под руку. Швед Гуннар напал на норвежского короля главным образом для того, чтобы завладеть его дочерью. Конунг спрятал красавицу в подземной темнице, над которой было засеяно поле, и думал, что теперь она находится в надежном убежище. Но Гуннару все-таки удалось завладеть ею. С богатой добычей он принес ее на свой корабль. Женщины, по-видимому, не были против того, чтобы их сватали с оружием в руках. Слава юных воинов, которая передавалась с острова на остров, их личное мужество располагали к ним женщин, и пленницы охотно отдавали руку своим похитителям. Часто случалось, что северные красавицы находили своеобразную прелесть в ремесле викингов и храбро сражались рядом со своими мужьями. Но бывали и такие случаи, что принцессы, чтобы избежать ненавистного брака, сами брались за оружие. Отец заставлял свою дочь Альфгильду отдать свою руку Альфу, морскому королю, но она, чтобы избавиться от этого жениха, собрала своих подруг и, в мужском костюме, поднялась на корабль для защиты своей свободы. Несколько викингов, предводитель которых был убит, примкнуло к смелым девам и признало Альфгильду своим конунгом. Она оказалась достойной этого, так как совершила подвиги, делающие честь даже мужчине. Но отвергнутый жених Альф поднял паруса и двинулся против нее. Он встретил корабль амазонок, сцепился с ним и с одним из своих соратников ринулся на абордаж. Товарищ Альфа одним ударом меча рассек шлем Альфгильды. Оба воина, когда она упала перед ними навзничь, увидели ее лицо, обрамленное белокурыми волосами, и отказались от дальнейшей битвы, залюбовавшись ее красотой. Щитоносная дева – так назывались эти героини, – покоренная настойчивой любовью Альфа, протянула ему свою руку, а его боевой товарищ женился на одной из ее храбрых и прекрасных спутниц.
Покорность и верность скандинавских женщин была зачастую также велика, как и их мужество. Характерна история Сигне, которую воспевали скальды и позднейшие поэты. Когда она узнала о смерти своего возлюбленного, Хагбарта, который пал под мечами ее братьев, противящихся их союзу, она подожгла свой дом и со своими подругами погибла в пламени.
Загадочные пророчества предшествовали опустошительным набегам викингов, которым с IX века подвергалось большинство береговых областей Европы.
Когда святой Лидгер, миссионер, первый епископ Мюнстера, находился в одном селении под названием Вирдун, недалеко от Дельфциля в Голландии, он видел сон, о котором так рассказал своей сестре: «Мне снилось, что солнце бежало над морем от севера, преследуемое чудовищными облаками. Оно прошло над нами, потом потемнело и где-то пропало вдали, а темные тучи остановились над нашим побережьем. Прошло много времени, пока солнце – бледнее и меньше, чем прежде, – снова не вернулось назад и не прогнало тьму за море». При этих словах епископ плакал горькими слезами. Когда сестра увидела это, она сама стала плакать вместе с ним и спросила брата, что означает этот сон. Лидгер
Когда викинги совершали свои походы на прибрежные острова и ближайшие побережья европейского континента, они не везде являлись врагами. Иногда они заключали союзные договоры, в силу которых та или другая область считалась мирной зоной. Они пользовались ею, как местом для остановок, чтобы оттуда предпринимать походы дальше. Таким образом завязывались дружеские отношения с чужими князьями и повелителями, которые находили для себя выгодным дружить с этими опасными морскими героями, приглашать их к себе в гости на пиры, где вино лилось рекой, где звучали песни скальдов. И своей родины не щадили эти псы моря, пока наконец могущественные скандинавские князья не решились отогнать их от своих берегов. После этого ладьи викингов направлялись исключительно к югу и западу.
В 787 году они впервые показались на южных и западных берегах Англии, встревожив осевших там англо-саксов. За первыми смельчаками появились и другие.
При одном из этих набегов, по рассказу саги, страшная судьба постигла Рагнара Кожаные Штаны, прославленного в песнях. Он был взят в плен и брошен в колодец, наполненный змеями. Там, без единого стона, он окончил свои дни, заеденный отвратительными гадами. Самым прославленным из его сыновей был Бьёрн Железнобокий, названный так потому, что никогда не получал ран. Пошла молва, что его мать посредством колдовства заговорила его от огня и железа. Он также, как и его брат Сигурд Змеиный Глаз и его воспитатель Гастинг еще при жизни отца совершали дерзкие набеги на берега Англии и Ирландии, проникали в глубь страны и всех истребляли, обагряли землю потоками крови, расцвечивали небо пожарами. Они совершили поход, чтобы отомстить за смерть Рагнара. За ними шли тысячи бойцов – юношей, мужчин. Во все соседние страны были разосланы послы приглашать к участию в этом походе. Из всех областей Скандинавии – из Швеции, Дании и Норвегии – двинулись отряды воинов, которые были смелы, свирепы и также готовы к смерти, как и к победе. Готовясь к такому походу, викинги строили боевые корабли, ковали оружие, щиты и латы, чистили шлемы, оттачивали мечи и копья. В назначенный день корабли спускали на море, и к ним со всех сторон стекались воины. Приносили большую жертву богу Тору и кровью жертвенного животного окропляли головы присутствующих. Боевые знамена укреплялись на корабельных мачтах. Воинство, полное надежды, поднималось на борт, и флот, тяжело нагруженный оружием и красивыми, сильными, хищными людьми, выходил в открытое море навстречу славе, смерти и добыче.
Норманны почти ежегодно повторяли свои набеги на Британские острова и к середине IX века фактически завоевали прибрежные зоны.
Во Франции во времена Карла Великого появление этих даже по внешнему виду страшных чужеземцев испугало прибрежное население. Однажды, когда великий король находился в одном из городов Нарбоннской Галлии, в гавани этого города показались корабли викингов. Жители приняли было их за иноземных купцов. Но могущественный король, до которого дошли уже вести о страшных гостях, узнал их сразу.
Не успели они показаться, как тотчас же куда-то скрылись, а Карл, который сидел тогда за столом, подошел к окну. Долго стоял он там, и присутствующие заметили, что он плачет. Никто не смел его спросить о причине этих слез. Наконец он сам прервал свое молчание и сказал вассалам: «Знаете ли вы, верные мне, о чем я плачу так горько? О, конечно, я не боюсь, что они причинят нам большой вред своим жалким грабежом. Но меня глубоко смущает то, что они при моей жизни так близко подошли к этому берегу. Мне слишком тяжело думать о том, какое несчастье они принесут моим племянникам и их народам». Но и сам великий Карл не мог защищать от вторжений с Севера свое огромное царство на всем его протяжении. Однажды к берегам Фрисландии неожиданно пристал флот из двухсот ладей, который собрал богатую добычу и снова ушел в открытое море, пока Карл готовился к обороне. В 820 году тридцать норманнских предводителей совершили хищнический набег на берега Франции и триста миль прошли вдоль по берегу. Они нагрузили свои корабли такой огромной добычей, что не могли транспортировать пленных и отпустили их на свободу. Скоро на своих боевых ладьях, снабженных башнями, они стали заходить в устья рек, на веслах или на парусах подниматься далеко вверх по течению, приставая то к правому, то к левому берегу. Прибрежные жители, заметив приближение врагов, трубили в так называемый громовой рог и этим давали населению сигнал к бегству. При первых звуках этого рога все бросались прочь от берегов – пастухи старались отогнать подальше свои стада, жители сел – унести свои пожитки.