Норманны в Сицилии
Шрифт:
Маргарита, которой пришлось пережить столько разочарований и для которой смерть Стефана была тяжелым ударом, постепенно отходила на второй план.
В 1172 году король стал совершеннолетним. А так как фактически он еще и прежде правил делами государства, то все распоряжения, которые прежде делались от его имени и от имени регентши, с этого момента стали исходить исключительно от него. Его сердечность, доброта и мягкость привлекали к нему всех. Со времени его совершеннолетия стало меньше раздоров среди лиц, которые составляли его государственный совет, меньше интриг среди придворных. Мало по малу сглаживалась и та, до сих пор резкая грань между коренным населением страны и норманнами. Феодалы, которые при Вильгельме I могли жаловаться только на суровость и пренебрежение к ним, были удовлетворены отношением нового короля и его правительства.
Уже Вильгельм I вел переговоры с английским королем о заключении брака между его сыном и английской принцессой. С этой целью в Палермо приезжал посол Генриха. Однако по этому пункту соглашения не состоялось. Теперь, когда Вильгельм II занял трон своего отца, византийский император Эммануил Комнен обратился к нему с предложением заключить брачный союз между молодым королем и принцессой Зура Марией. С этой целью он направил послов в главный город Сицилии, а Вильгельм II со своей стороны послал в Константинополь уполномоченных, чтобы заключить брачный договор. Император дал последним клятвенное обещание, что он своевременно отправит свою дочь для бракосочетания в Палермо, а послы Вильгельма поклялись, что король Сицилии примет принцессу как свою невесту. Для этого Вильгельм с братом своим Генрихом, принцем Капуанским, отправился в Тарент, чтобы встретить там свою невесту. Но ему пришлось ждать очень долго, и он, чтобы занять время, поехал на богомолье к горе Гарган. Когда же потом он вернулся в Барлетту, ему стало ясно, что Эммануил Комнен не хочет выполнять свое обещания.
Король отправился в Баневент – вероятно для того, чтобы встретиться там с папой, а своего брата, который дорогой заболел, отослал в Палермо, где принц, тринадцатилетний мальчик, скончался. С его смертью самостоятельное существование Капуанского княжества прекратилось, и оно вошло в состав сицилийского королевства. На вероломство, с которым византийский император нарушил торжественно заключенный договор, Вильгельм II смотрел – да и не мог смотреть иначе – как на личное оскорбление. Ввиду этого установились очень натянутые отношения не только между ним и Эммануилом Комненом, но и между Комненом и венецианской республикой. Император понимал, что война с королем Сицилии неизбежна, и поэтому обратился к союзной с ним Венеции с требованием денежной помощи, которую, по прежним договорам республика должна была в подобных случаях предоставлять грекам.
Венеция, которая совсем не хотела ссориться с Сицилией и папой, медлила исполнить это требование. Тогда Комнен перешел к угрозам и стал всячески вредить венецианским кораблям на Востоке. Наконец он зашел так далеко, что выгнал из своей империи подданных города дожей. Византийские корабли захватили Спалато, Рагузу и другие места в Далмации. Дож, Витале Микели, сам повел флот, снова занял эти гавани и с явно враждебными целями двинулся дальше к Архипелагу. Император, наконец, уступил и попытался окончить дело миром. Ввиду этого венецианские корабли перезимовали в Хиосе. Но здесь их войско изрядно поредело: чума. Остаток флота вернулся в венецианские лагуны, страшная болезнь появилась и там и вновь сняла обильную жатву. Народ винил в этом дожа и умертвил его, когда он выходил из церкви святого Марка.
Преемник убитого, дож Себастиано Циани, хотел заключить с императором мир, но его послов приняли в Константинополе неблагосклонно. Циани послал тогда уполномоченных в Сицилию, чтобы просить там помощи. С этим поручением поехал знаменитый Энрико Дандоло, который потом, в качестве предводителя католического крестового похода, завоевал Византию и, как трофей своей победы, привез в Венецию медных коней Лисиппа, которые и поныне украшают портал церкви святого Марка. Дандоло встретил в Далмации византийских послов, которые, по поручению Эммануила, должны были заключить с республикой мир, и поэтому вернулся вместе с ними в Венецию. Но потом начались новые увертки, которые заставили дожа вторично отправить послов в Палермо. Последние заключили с сицилийским правительством союз на двадцать лет. Король Вильгельм даровал венецианцам, которые жили на острове, особые права и привилегии. В сицилийских гаванях снаряжали флот
Вильгельм же отказался от враждебных действий против Эммануила, который поступил с ним так оскорбительно, вследствие угрожающего положения дел в Италии. Здесь легко могла снова вспыхнуть война между Барбароссой, с одной стороны, лонгобардской лигой и папой – с другой. И Сицилия, ввиду своих близких отношений к церковной области, неизбежно должна была принять в ней участие. Но еще больше отвлекало Вильгельма от задуманного похода на Византию тяжелое положение христиан в Иерусалиме. Постоянно усиливающаяся власть Саладина, самого могущественного из властителей, которые до сих пор боролись с крестоносцами, заставляло серьезно опасаться за Святой Град. Призывы о помощи очень многочисленных в Палестине франков, дошли как до всех европейских государей, так и до Вильгельма II.
Он решил усилить флот, подготовленный для войны с Константинополем и послать его на помощь своим единоверцам на Востоке, которым грозила гибель. Число кораблей было доведено до двухсот. На них посадили 1000 рыцарей и снабдили их осадными машинами и метательными снарядами. Команду над флотом принял адмирал Вальтер Моак. Его сопровождал вышеупомянутый Танкред, граф Лечче, внук короля Рожера. Это был тот самый Танкред, который впоследствии стал преемником Вильгельма II и потом оставил королевство последнему несчастному отпрыску дома Готвилей.
Он родился в Лечче и был незаконным сыном герцога Апулийского, второго сына короля Рожера. Его отец страстно влюбился в дочь коменданта Лечче и сошелся с ней без ведома короля Рожера. Когда Рожер узнал об этом, он силой разлучил влюбленных, и герцог умер от горя в разлуке с любимой женщиной, которая вместе со своим отцом должна была отправиться в изгнание. Танкред, плод этой любви, и его младший брат Вильгельм, прекрасный, всеми любимый молодой человек, который рано умер, воспитывались в королевском замке, но содержались под строгим надзором. При Вильгельме I Танкред принял участие в тех смутах, которые происходили на острове, и был отправлен в изгнание. Он долго потом жил в Греции и там вызывал всеобщее удивление своими познаниями в алгебре, астрологии и музыке. Когда же впоследствии он возвратился в Сицилию, Вильгельм II принял его благосклонно.
Сицилийский флот направился прежде всего к Египту и 14 июля 1174 года бросил якорь у Александрии. Там войско высадили на берег. Адмирал думал, что город можно взять без особенных затруднений, но ошибся в своих расчетах. Гарнизон был хорошо вооружен, и арабы вскоре сделали вылазку. Много высадившихся на берег было убито, а остальные были вынуждены спешно отступать на корабли. Триста рыцарей не могли добраться до кораблей, были окружены мусульманами и частью перебиты, частью взяты в плен. Эта, так неудачно начавшаяся экспедиция неудачно и окончилась. Саладин, когда известие об этом дошло и до него, сам двинулся с войском к Александрии. Теперь о новой высадке на берег не могло быть и речи. Флот покинул египетские берега.
Этот бесславный поход должен был произвести неблагоприятное впечатление на Вильгельма II, и он вскоре обратил свой взгляд в другую сторону, на север. Фридрих Барбаросса, который после своего последнего похода на Рим, когда он вынужден был уносить ноги от поднявшихся на него ломбардцев, в течение шести лет не покидал Германии, теперь готовился к новому, пятому, походу за Альпы.
Его побуждало к этому желание ликвидировать постоянное противодействие ломбардских городов и показать свою силу как папе Александру III, так и его союзнику, королю Сицилии, которые всячески поддерживали верхне-итальянскую лигу. В сентябре 1174 года Великий Гогенштауфен с сильным войском двинулся в путь к югу и пошел через Савойю, чтобы вторгнуться в Италию в районе Сузы, откуда он семь лет тому назад с опасностью для жизни должен был бежать. При приближении немцев граждане Сузы в паническом ужасе бежали. Город был превращен в груду пепла. Ближайшие укрепленные пункты, через которые лежал путь немецкого императора, Турин и Асти, сдались. Но Александрия заперла перед ним свои ворота. Началась жестокая, но безуспешная осада.