Новатерра
Шрифт:
– Давай, родная, собирайся, да поторопись - времени в обрез. Каких-то девять часов...
Сам он, вволю и в неволю натаскавшись по командировкам, терпеть не мог долгих сборов и потому, имея самое необходимое всегда в готовности, затрачивал на весь процесс минут пятнадцать-двадцать. Вместе с душем, лёгким ужином, слезами, поцелуями и 'посиделками' перед дорогой.
– Ты хоть выходной догадался взять?
– спросила жена. С укором в голосе. Потому что заранее знала ответ.
– Какой выходной, мать? Шутишь?! Куда ни плюнь, везде война, целлюлит, кризис, инфляция.
– Понятно. Герой нашего времени будет спасать мир от целлюлита, а серое быдло в это время - как обычно, между прочим!
– стирать, готовить, прибираться, паковать шмотьё и собирать детей в дорогу... На вокзал ты нас хоть отвезёшь, майор Отвага?
– Скорее да, чем нет, - хмыкнув, ответил Александр.
– Не издевайся, твою мать!
– Да отвезу, отвезу, - успокоил он жену, а после шёпотом добавил.
– Есть такая вероятность...
– Смотри мне, в час нужно уже выехать!
– Да уж понятно. Время дорого! Хватай мешки, вокзал отходит! Отходит он, кстати, в 15.25, а туда от дома - пилить и пилить. Десять минут. Пешком. На бровях.
– Алик, не издевайся! Привык всё делать в последний момент... И смотри, чтобы без нас себя не забывал! А то натащишь в супружескую постель кучу кинозвезд...
– Я как раз об этом и подумал, потому что в супружеской постели положено не только и даже не столько спать... Но насчёт кучи можешь не волноваться. Я однолюб.
– Одной хватит, да? Даже не думай, потому что наши милые соседки, чума на их головы... Только попробуй - точно до 'полковника' не доживёшь!
Он и не думал пробовать...
Нет, думал! Правда, не о том, чтобы чего-то и кого-то пробовать. Думал о том, что всего несколько минут назад о тех же самых персонажах - полковнике, чуме, кинозвезде - лаял игривый пёс в его душе. Как он сказал? Вставай, гетман Безразумовский!.. К слову, при чём здесь гетман?! Ни капли иудейской крови, и нате, полюбуйтесь - Гетман!..
– Ладно, встаю...
– Да уж сделай одолжение, - саркастически бросила супруга.
– В туалете не курить!
– А что там ещё можно делать?
– Исходить поносом после вчерашнего.
– Правда? Кто бы мог подумать?! Странная у вас, русских, физиология.
– Русскую нашёл!
– Только не нужно с утра упрёков насчёт антисемитизма.
– Я гречанка, а не еврейка!
– Да ладно! Не может быть! Понаехали, блин... С кем живу?! И то не дают...
– проворчал Александр, выходя в прихожую, и сам не понял, что именно имел в виду, произнося последние слова. Видимо, это самое. Которое - 'Про ЭТО'. В некоторой степени...
Куда как в большей степени его волновало то самое предощущение коренного жизненного перелома, который должен был произойти буквально несколько минут назад, но почему-то не произошёл. А может статься, что как раз произошёл, но где-то за пределами убогого двухкомнатного обиталища, вне поля его зрения... Пресловутое шестое чувство не подводило Александра никогда. Наверное, поэтому, беспрестанно сражаясь на самых острых участках линии противостояния с апологетами Великой Албании, ортодоксальным исламом халифа Махди и
– и отвёл удар судьбы.
Нет, даже не отвёл, кармический удар случился, но пришёлся по кому или чему угодно, только не по нему, лейб-гвардии майору Александру Твердохлебу. Как будто Мир людей, словно колоссальная медуза, миллиарды лет спокойно дрейфовал по воле волн бескрайнего Космического океана и вдруг сегодня, ровно в шесть часов утра, оказался разрублен на две части острым тесаком ныряльщика за жемчугом. И обе части эти стали жить самостоятельными жизнями, по собственным законам, со своим временем, пространством, направлением движения, с разнящимися меж собою образами единых вчера ещё персоналий. В одном из параллельных миров он, Александр Твердохлеб, остался гвардии майором славных ВДВ, достаточно перспективным в плане продвижения по службе, но, в общем-то, ничем не выдающимся командиром заурядного парашютно-десантного батальона. В другом же стал 'Полковником всея Руси', всевластным гетманом, мудрым стратегом, героем-любовником и удачливым авантюристом... Эх, побывать бы Там! Хотя, наверное, и там хватает заморочек... Что всё-таки произошло? Ведь что-то же произошло, к гадалке за ответом не ходи!..
Размышляя таким образом, он даже забыл выкурить первую утреннюю сигарету в туалете, чем наверняка неслабо удивил бы супругу. Навёрстывал в крохотной кухоньке, вынужденно делая, как Гай Юлий Цезарь, три важнейших дела сразу: затягивался крепко сжатой зубами 'Золотой Явой', размешивал в чашке с кипятком полмешка сахара и щепоть 'Нескафе', а свободной рукой накручивал диск допотопного домашнего телефона.
– Помощник дежурного по части старший лейтенант Федотов!
– чётко представился невидимый абонент.
– Доброе утро, Женя! На проводе гетма... тьфу, ну, этот... Твердохлеб.
– Здравия желаю, товарищ майор! Слушаю вас.
– Как там мои, не 'отличились' за ночь?
– Да вроде нет, всё тихо.
Тут сквозь интершум прорезался голос дежурного.
– Кому там, блин, с утра уже неймётся?
Помощник отвечал ему, неплотно зажав трубку ладонью.
– Комбату-три, товарищ подполковник.
– Делать Сашке не хрен! Пошли ты его...
– Борисычу передай, - громко проговорил Твердохлеб, - что я пойду, но его захвачу с собой. Если утащу такую тушу... Говоришь, с гвардейцами моими всё в порядке, да, Женя?
– Так точно!
– А в целом как?
– Стабильности нет, - отшутился помощник фразой из старого фильма, но тут же осёкся.
– Ой, виноват, товарищ майор! Нормально всё, по плану. Вы в курсе, что сегодня 'Москва' прилетает?
– Ну да, вся златоглавая, от храма Христа Спасителя до вонючего нефтеперегонного завода в Капотне... Какого чёрта?