Новатерра
Шрифт:
– Наверное, я поступаю чересчур легкомысленно...
– Простите, милая леди, - не дал ей развить тему Александр, - как мне вас называть?
– Алина, - без церемоний представилась она.
– Алина... Алька...
Знать бы ей, как ему сейчас хотелось во весь голос закричать: 'Алька! Моя Алька!'... Потому что так было бы правильно. Потому что так было всегда! От начала времён... Вот только каких именно Времён?!
– Алька?
– она очень внимательно поглядела на спутника.
– Что ж, можно и так. Наверное,
– Конечно, Алька.
– Тогда я тоже не буду называть тебя Александром, ладно? Это красиво, но длинно и тяжело. Шуриком? Как-то несерьёзно. Сашей? Нечто округлое, рыхлое и бесхребетное. Ты - не такой! Трудное имя, но на удивление точно соответствует человеку - Александр, защитник людей, настоящий мужчина. Спасибо тебе за помощь, а то эти...
– Не стоит, Алька. Проехали!
– Согласна... Как же тебя называть? Саней? Что-то близкое к блатному... Ой, прости!
– осеклась она.
– Я же не знаю, как тебя называют мама и жена.
– Как называет жена, совершенно не важно, а мама... Спасибо маме за то, что дала мне это имя. Имя у человека одно. Зовёт его всяк по-своему... Называй так, как тебе больше нравится.
– Мне нравится... Смелое предложение! А вдруг мне нравится имя Хасан Абдурахман аль... Аль! Как тебе имя Аль? По-моему, и кратко, и красиво, и мужественно, и привычно...
Алина запнулась, недоумённо посмотрела на него и после долгой паузы продолжила:
– Я сказала 'привычно'. А ведь, как ни странно, у меня никогда не было близкого человека - твоего тёзки... Аль, у меня с самого начала стойкое ощущение того, что я знаю тебя уже бездну лет! И одновременно умом понимаю, что мы никогда прежде не встречались. Что бы это значило? Что происходит, Аль?!
– Что-то происходит, это уж точно. С самого утра...
– медленно проговорил Александр.
– Знаешь, Алька, я ощущаю абсолютно то же самое. Вот мы с тобой идём, ты держишь меня под руку, я несу твою сумку, мы едем домой... В наш с тобой дом! Там всё наше с тобой: стол, шкаф, ванна, постель... Именно так - не просто постель, а наша с тобою постель!
– Ну, что же, у нас будет время это дело проверить, - обольстительно улыбнулась Алина.
– Ведь Алёнушка сказала, что Завтра наступит не так скоро...
Однако Александр, распалившись, не обратил внимания на её приглушённый шёпот.
– Больше тебе скажу, Алька, - он практически кричал, - даже тело твоё мне знакомо до мельчайших деталей! Например, ты уж прости за такую подробность, у тебя вот здесь, на левой груди, родинка. Что ты на это скажешь?
– Хм...
– только и ответила Алина.
И ему не дано было понять, что в данном случае скрывалось за всегда многозначительным 'хм'. Во всяком случае, пока что не дано. Да он сейчас и не стремился что-либо понять.
– Кстати, насчёт твоего якобы легкомыслия. Перед тобой потомственный донской
– Во всяком случае, без твоего на то согласия, - а потом добавил вообще чуть слышно.
– Хотя, не скрою, очень этого хотел бы. Даже прямо здесь, сейчас...
Алина снова выдержала паузу, пристально глядя ему в самые глаза, и наконец воскликнула:
– Не может быть!
– Ну, если ты считаешь моё желание противоестественным, тогда, конечно...
– Нет, Аль, не об этом речь! Не может быть того, что с нами происходит. Зато теперь я точно знаю, что такое дежавю. Всё это уже было Аль! Больше тебе скажу - Алёнушка права. Насчёт лошадки. Потому что я тоже вижу тебя на могучем белом коне. Ну, может быть, не вижу, а... даже не знаю, как это правильно назвать, - она вздохнула.
– Ладно, разберёмся. Время будет. Ночь длинна. А жизнь - ещё длиннее. Особенно когда их, жизней этих, две... Поехали, гвардейский казак, а то мы с тобой сейчас точно договоримся! Прямо здесь... Да и супруги Ларины, вон, поглядывают с оттенком осуждения.
– Ерунда!
– отрезал Александр.
– Дела семейные...
И чуть ни добавил при этом: 'Наши с тобой'. Однако крамольная мыслишка не пропала втуне, её материализовала в те же самые слова Алина.
– Наши с тобой... Скажи, нам ехать далеко?
– Да в этом захолустном мегаполисе всё близко.
– Хорошо, а то я что-то...
– Ой, да, как же я сразу не подумал!
– воскликнул Александр. Но уточнил, о чём конкретно не подумал, только после паузы - не сразу смог найти достойную замену простонародному 'отлить'.
– Тебе же нужно поправить причёску. Пойдём, я покажу туалетные комнаты.
– Погоди, Аль, я вовсе не то имела в виду. Хотя, наверное, ты прав, хм, причесаться перед дорогой не помешает... Но каков наш лейб-гвардеец! И за честь дамы в бой бросается очертя голову, и для маленьких девочек шоколадки в кармане носит, и внешне - белая кость, голубая кровь, и бескорыстен, и предупредителен, и галантен, как камергер высочайшего двора.
– Ты ещё не всё про меня знаешь!
– Уже не сомневаюсь... Слушай, тебя не заслали сюда со спецзаданием - формировать в обществе имидж российского воинства как армии с человеческим лицом?
– Ты - страшная женщина, Алька, прямо Мата Хари! Эк меня сразу расколола-то! Все тайные замыслы Генштаба - коту под хвост... Тебе - налево, мне - направо. Встретимся здесь.
– Слушаю-с, ваше высокородие!
– улыбнулась она.
– Туалет налево. Туалет прямо. Туалет направо. Туалет за углом. Туалет закрыт! За пользование подворотней штраф 100 рублей... Может, это и не к месту, Аль, но скажу тебе честно: у меня давно не было столь приятного вечера, во всяком случае, его начала.