Новатерра
Шрифт:
– Бог простит... Не каркай, Кириллыч!
– покачал головой дозорный.
– Боюсь, однако, что на этот раз ты прав. Обстановка, други мои, такова...
Обстановка, если описать её двумя словами, была такова: она складывалась.
По состоянию на вечер вчерашнего дня она именно складывалась. Пока ещё только складывалась, и подспудный процесс этот, на первый взгляд, не сулил никаких осложнений. Впрочем, о каком взгляде речь, когда процесс до времени незрим, латентен, происходит под непроницаемым покровом тайны?!
Если же приглядеться к видимому невооруженным глазом фону, легко было заметить, что коммерческий центр 'Новороссия' близ портовой площади Нижнереченска своим ландшафтным дизайном напоминает номенклатурный детский сад эпохи победившего
Сотрудники коммерческого центра обычно засыпали не раньше полуночи. К девяти вечера и оптовые клиенты, и розничные покупатели, и коммивояжеры, и ротозеи, которых в комплексе всегда хватало с избытком, наконец разошлись. Топ-менеджер, могучий пятидесятилетний дядька в стильном белом костюме и лёгких парусиновых штиблетах, не особенно гармонировавших с косовороткой апельсинового колера, известный всему городу под кличкой Барин, проверил отчётность по продажам, снял кассу, пересчитал, попутно сортируя, деньги и запер дневную выручку в сейф. Приказчики в это время дружно суетились в торговых залах, без надобности перекладывали образцы товаров с места на место, что-то записывали на пластиковых планшетах, барабанили пальцами по калькуляторам, сосредоточенно скребли потылицы и прочие интимные места. То бишь валяли дурака. Вернее, всячески демонстрировали трудовой энтузиазм. И то сказать, жилось им в городе вполне комфортно, потому никто не хотел лишний раз попасть под горячую руку Барина, а потом с оказией отправиться в станицу, где работать нужно засучив рукава, без дураков. Зато наёмный персонал из местных жителей - в лице трёх бабушек-уборщиц и четвёртой, знатной поварихи, - вкалывал, как всегда, на совесть, с полной самоотдачей и максимальной ответственностью за результат. А как же иначе?! При неслыханной по нынешним временам зарплате и весомых социальных льготах недостатка в кандидатах на их должности не наблюдалось, даже не предвиделось...
Короче говоря, всё, в общем-то, шло давно заведенным порядком, и когда старинные напольные часы в столовой мелодичным перезвоном возвестили приход нового дня, двадцать второго июня двенадцатого года Новатерры, трудовой коллектив, в один голос пожелав фирме процветания, принял на грудь по крайней за ужином релаксационной рюмке 'Новоросской' и перешёл к обильному десерту под круто, по-купечески, заваренный чай.
А в это самое время на пустынной боковой улочке у ограды припарковался от рождения, наверное, не мытый монструозный внедорожник Бог весть какой марки, года и страны изготовления. Скрытый за тонированными стеклами водитель не стал глушить двигатель, работавший на удивление ровно и тихо, лишь выключил фары и габаритные фонари. На крышу машины тут же ловко взобрался пассажир, крепкого сложения мужчина в тёмном, ладно пригнанном комбинезоне и вязаном подшлемнике с прорехами под глаза. Немигающие серые глаза эти сейчас потребовались ему не столько для наблюдения, сколько для прицеливания, а труба за спиной вовсе не была подзорной. Была противотанковым гранатометом РПГ-18 'Муха'...
Мужчина удовлетворенно покивал, словно отмечая, что водитель с максимальной точностью остановил джип как раз там, где разрыв живой изгороди и ярко освещённое окно второго этажа торгового комплекса легко совмещались в одну линию с прицелом оружия. Он натянул звукоизолирующие
Громыхнул стартовый заряд.
Граната, понукаемая реактивным пламенным бичом, унеслась к цели...
...На полпути, однако, напоролась на мелкоячеистую сеть. Сработал контактный взрыватель мгновенного действия, и кумулятивная струя, образовавшаяся при разрыве боевого заряда, лишь 'облизала' крепкое кирпичное строение, высадив несколько стекол и вызвав локальное возгорание внутри.
Но стрелок при этом отнюдь не расстроился. Он прекрасно знал о сетке-рабице. И даже о том, что за окном, в которое направил ствол оружия, людей скорее всего нет. Перед ним не ставилось задачи кого-либо устранить или нанести казачьим негоциантам материальный ущерб. Сейчас он выступал, образно выражаясь, комендором носового орудия 'Авроры', и выстрел его был априори холостым - не более чем сигналом к началу масштабной операции.
Честно признаться, он даже не подозревал ни о цели этой самой операции, ни о замысле её, ни, уж тем паче, о детальном плане. Знал лишь, что таковые существуют.
Но кое о чём ему, давнему соратнику и доверенному лицу Командира, всё-таки было известно. В частности, о том, что данная конкретная война при благоприятном стечении обстоятельств может закончиться викторией, толком так и не успев начаться.
И кое до чего ещё дошёл своим умом: если развязанная запуском 'фаустпатрона' лично им война не завершится с первым же натиском сегодня ночью, то, как в годы Отечественной, их до сей поры победоносный 'вермахт' понесёт невосполнимые потери. Вывод этот был вполне обоснованным. Во-первых, результаты двухмесячного наблюдения за казаками показали, что они никак не годятся на роли потерпевших. Эти не утрутся и в ответ на удар по левой щеке правую не подставят. Эти в отместку врежут так, что мало не покажется! И второе, больше того, главное: и его приятель-командир, и вся их сплочённая, опытная, отлично подготовленная, вооружённая до зубов команда, лучшая, пожалуй, на сегодня во всей сгинувшей России, бессовестно используется кем-то, притаившимся в тылу, в качестве свеженького пушечного мяса...
Совсем некстати фаустнику вспомнилась допотопная песня:
Военнопленных немцев строй:
Вермахт разрушил - вермахт строит...
Его аж передёрнуло от нехорошего предощущения.
Ну, да ладно, война начата, и раздумывать более нечего. Помолимся Марсу и - в бой!..
Июньское солнце уверенно подбиралось к зениту, часовая стрелка уже пробежала полный круг по циферблату с того момента, как заполыхала война, а знали об этом безотрадном факте далеко не все. Вернее, не знал никто. Во всяком случае, никто из двух тысяч граждан Новороссии.
Изыскательская партия возвращалась в станицу-государство из трёхнедельной экспедиции, как издревле - вот уже двенадцать лет!
– заведено, пешком. Такой порядок следования в оба конца хотя и требовал куда большего времени, чем автопробег или конный вояж, но позволял при этом много подробнее изучить выбранный сегмент Внешнего Мира. Внешний Мир - именно так у самых новых казаков с чьей-то лёгкой руки стало принято именовать всю бесконечную Вселенную за рубежами своих пусть крохотных, на день неспешной прогулки вдоль периметра границы, но зело суверенных общинных земель. Всё Внешний Мир - и усадьба хуторянина-единоличника Лешего на расстоянии хорошего плевка со сторожевой башни, и возрождённый город Нижнереченск в шести десятках вёрст, и развалины Парижа, и Туманность Андромеды...
Люди зверски устали. Шутка ли - осмотреть сектор заброшенной местности, хотя и не особенно широкий, в одну угловую минуту, не более, зато на протяжении без малого двухсот километров! Да ещё постоянно петлять, исследуя каждую канавку, каждый кустик, каждый бугорок и все без исключения руины сгинувшей цивилизации. Скажете, мародёры, гробокопатели? Что ж, исполать Вам, только именно среди руин общинники раздобыли и оружие, и автотранспорт, и специальную технику, и средства связи, и производственное оборудование вкупе с медицинским и даже горнодобывающим, и бытовые приборы, и отделочные материалы, и обувь, и одежду, и специи, и чай, и кофе, и многое-многое другое...