Новые приключения во времена Людовика XIII
Шрифт:
– Что это с вами, дорогая моя?
– изумилась Джулия, встречая как-то заплаканную баронессу де Сорель на улице Ювелиров, в лавочке, где торговали самыми изысканными кружевами и воротничками.
– Джулия, вы знали, что г-н де Силлек проявляет особый интерес к г-же дю Трамбле? Вы знали, и ничего мне не рассказали?!
– Да, я знала о чем- то таком, но почему это было бы вам интересно?
Беатриса всхлипнула, с трудом удерживая прыгающие губы и зарылась лицом в прелестные платочки, которые собиралась покупать.
– Вы тоже мне более не подруга, Джулия!
– крикнула она в ярости.
– Вы обе отобрали у меня графа де Силлек!
– А!
– протянула Джулия, внутренне собираясь.
– Теперь мне все ясно! Вы хотели, чтобы г-н граф возил в Венсен вас, а отправляется он туда с
– Да! Будто сами не знали! Все в городе теперь об этом только и говорят! Все смеются надо мной, потому что я- то, в отличие от вашей гадкой подруги, никогда не скрывала, что люблю его! И вот я стала всеобщим посмешищем!
Джулия несколько минут задумчиво рассматривала Беатрису. Та могла причинить вред Изабелле. Вращаясь в королевском Лувре, Джулия лучше всех знала, какой урон человеку может нанести злое слово врага или не вовремя сообщенная новость. Поэтому Джулия решила прибегнуть к старому как мир способу остановить ненужного свидетеля - к шантажу.
– Что вы такое говорите, да еще так громко!
– зашептала Джулия, таинственно оглядываясь по сторонам. Но в лавке, кроме них и воротничков на круглых подставках вдоль стен, больше никого не было. Хозяин только что убежал за новыми образцами манжет на платья.
– Беатриса, милочка, даже думать забудьте о графе де Силлек.
– Почему это?
– Здесь замешана государственная политика! Подробности вам лучше и вовсе не знать, чтоб чувствовать себя свободно!
– Меньше всего г-н де Силлек занимается политикой!
– Это верно! Но соизволение на его прогулки со своей любимой племянницей дал ему сам отец Жозеф, а вы ведь знаете, какую высочайшую должность в нашем королевстве он занимает!
– Отец Жозеф?! Этот монах-капуцин? Но г-жа дю Трамбле не знается с ним!
– Что вы, милочка, вы заблуждаетесь, они с ним в прекрасных отношениях, в превосходных! Отец Жозеф нежно любит Изабеллу, многому учит ее, я сама несколько раз присутствовала при их беседах, очень занимательных, уверяю вас! До этого я все время гадала, откуда Изабелла так много знает о растительных и животных ядах, а еще об оружии! Вы же сами видели, она весьма неплохо фехтует и стреляет! Ее учат в огромной Оружейной зале их дома лучшие фехтовальщики Его высокопреосвященства кардинала Ришелье!
– Не может этого быть!
– Уверяю вас - все это правда до последнего слова!
– Вы лжете мне в глаза, Джулия!
– Нет, что вы!
– Изабелла всегда презрительно отворачивалась, когда в Лувре встречала своего дядюшку! Я тысячу раз это видела, и все тоже видели! Более того, она всегда утверждала, что ей невероятно стыдно иметь такого родственника!
– Вы что же, еще не поняли, что это была лишь тайная договоренность между ними? Вы удивляете меня, я считала вас более проницательной, дорогая! Да они с дядюшкой только прикидываются врагами, понимаете? Кардинал Ришелье хотел, чтоб все думали, что г-жа дю Трамбле терпеть не может своего дядюшку, а на самом деле они добрые друзья! Только, прошу вас, никому не говорите об этом! Меня могут серьезно наказать, если узнают, что я выдала государственную тайну!
– Вы лжете!
– Изабелла на все готова ради Франции, знаете ли! Ах, она такая патриотка! Да и граф де Силлек готов исполнить свой долг, невзирая ни на что! Вы же его хорошо знаете, он - человек верный, человек чести! Уверяю вас, если это нужно государству, Изабелла и де Силлек готовы быть вместе с утра до вечерней зорьки!
Челюсть Беатрисы отвисла. Она никак не могла найти какое-нибудь рациональное зерно в словах Джулии, глядящую на нее невинными синими глазами, и от напрасных стараний походила на изумленного лягушонка. А Джулия, по опыту зная, какое гипнотическое впечатление оказывают на всех в Париже жуткие слова: кардинал Ришелье, отец Жозеф, яд, англичане, с жаром продолжала импровизировать:
– Упаси вас бог вмешиваться в чужие дела, дорогая Беатриса, а уж тем более кричать знатные имена в лавках простых горожан! Вы же не хотите, чтоб однажды вас нашли с отравленным яблоком во рту?
Потом говорили, что именно после изумительных откровений Джулии, баронесса слегла. Узнав о причине ее внезапной болезни, Изабелла возмутилась:
– Жули, что ты ей наговорила, что измыслила?
Они
– Я сказала ей только, что, вмешиваясь в твою любовь к г-ну графу, она накликает на себя гнев Ришелье!
– Ужас какой!
– Я только слегка приукрасила действительность! Нужно было хоть когда-то воспользоваться твоим особым положением в Париже, я и воспользовалась!
– Но баронесса теперь передаст твою ложь всем в городе, потом сплетни дойдут до кардинала Ришелье, и вызовет его еще больший гнев!
– Нет, - Джулия выискала ягоду покрупнее, - нет, Беатриса никому ничего не передаст, я уверена. Уж я постаралась, что милая баронесса и слово боялась молвить, поминая о твоих особых способностях составлять яды!
– Ты с ума сошла! Я не составляю яды! Это запрещено, составление ядов может окончиться казнью на Гревской площади!
– О, да, конечно, ты не составляешь яды, но милая баронесса об этом не знает!
Теперь все друзья были довольны собой, а, значит, и миром. Но был человек, с которым нельзя было играть в Париже того времени. Мы говорим о Его преосвященстве герцоге Ришелье, которого так часто упоминали, но которого еще не имели чести лицезреть.
В тот день он, сидя в кресле у ярко пылающего камина, по причине дождливой погоды, слушал обычное утреннее донесение г-на Кавуа, человека, с которым мы уже успели познакомиться. И пока лейтенант звучным приятным голосом читает свой обстоятельный подробный проект закона о налоге на карты и другие игры, в частности шашки, шахматы, бильярд, кегли, кольца, шары и волан, обратим же, наконец, внимание на Великого кардинала.
В описываемое нами время ему было около 47 лет, он добился уже всего, что наметил в дни своей юности, но еще был полон сил и надежд. Алые одежды священника с широким белым воротником только подчеркивали бледность узкого лица, обрамленного локонами отличной черной шевелюры. Замечательное лицо его было из тех, что всегда привлекают взгляд: высокий тяжелый лоб, выдающий большие организаторские способности, приподнятые, словно в удивлении, тонкие брови, прямой нос, волевой рот, чей чувственный изгиб говорил о многочисленных затаенных желаниях его владельца. Выразительный взгляд больших серых глаз придавал кардиналу Ришелье лицу выражение твердости и доброжелательности. Как было известно в городе, красивые глаза Великого кардинала обладали странной завораживающей силой. Не одна женщина признавалась украдкой в их непостижимой притягательности. Его Высокопреосвященство отлично знал о своей красоте и беззастенчиво пользовался ею так же часто, как и своими чрезвычайно высокими умственными способностями. Только восемь лет назад он оказался в королевском совете и сперва занимал должность государственного секретаря по военным делам и внешней политике, и уже два года как вступил в блестящее положение первого министра короля Людовика. Ему нельзя было не отдать дань восхищения - за это время у Франции появилось уже три эскадры отличных кораблей во всех трех морях, на вооружение было принято лучшее оружие, с Францией считались на политической арене, торговля шла никак лучше - французские купцы добрались даже до Московии, где торговали лучшими тканями, вином и фаянсовой посудой. В ближайших планах Великого кардинала было основание Французской академии, но главное, на что он нацелил свою внутреннюю политику - создание мощного государства, управляемого из единого центра, что и вызывало крайнее неприятие у современных ему дворян, привыкших считать себя почти ровней королю. Кардинал Ришелье же требовал от них обязательной военной службы, за отказ срывал замки непокорных и лишал их земель, в некоторых провинциях уничтожил местные штаты, состоявшие из представителей духовенства, дворянства и горожан. Суды утратили при нём независимость; многие преступники, среди которых были и люди невиновные, месяцами ожидали, когда Ришелье лично примет решение по их вопросу. Но Ришелье с завидными стойкостью и изворотливостью продолжал свой политический курс, зная, что делает для Франции величайшее благо. Главной его военной целью было сохранение воинов - здоровых, молодых, хорошо обученных, поэтому слухи о дуэлях между этими гордецами, несмотря на принятый эдикт о запрещении, вызывал у него особый гнев. Вот и сейчас он спросил вдруг: