Новые приключения во времена Людовика XIII
Шрифт:
Шарль изумленно уставился на друга, а де Арамисец хитро заулыбался и, не торопясь, начал натягивать перчатки на руки. Ему была вся лестница Лувра, и он первым увидел спускающегося де Тревиля с приказом короля в руках.
– Г - да, идет г-н де Тревиль, - предупредил он друзей.
– Арман, будем считать, что вы уже высказали нам все, что хотели, и давайте не станем более поднимать эту скользкую тему о бесчестности нашего поведения! Считайте, что мы раскаялись в содеянном!
Де Силлек быстро пожал друзьям руки и шепотом добавил:
– Мне придется сказать вам правду, друзья: я действительно без вас не справился бы! Я сам, наверно, медлил бы слишком долго…
– Мы знаем, - ответил
– Я тоже, между прочим, счастлив. Я говорил вам, Арман, что моя возлюбленная маркиза де ла Шпоро дала согласие выйти за меня замуж?!
– Анри, я рад за вас.
– Она - прелестна! Ее удивительное, бесподобное очарование кружит мне голову, как бокал отличного божоле!
– О, боже! Это невыносимо!
– застонал де Батц, нахлобучивая на голову шляпу ударом кулака.
– Арман, предупреждаю вас, если еще и вы начнете вслух восхищаться своей избранницей, изумительной г-жой дю Трамбле, воспевать ее ум, доброту и ангельское милосердие, я окончательно сойду с ума.
Арман улыбнулся.
– Вы, де Батц, просто завидуете мне!
– воскликнул де Арамисец, не обращая внимание на то, что де Тревиль уже вслух зачитывает приказ.
– Я? Боже упаси!
– Да, да! Но знайте, что все равно г-жа де ла Шпоро станет только моей супругой!
– Хорошо, хорошо, только успокойтесь, черт возьми!
– Вы хорошо меня поняли!?
– Тысяча чертей, Анри, до чего вы изменились с этой вашей любовью, глазам не могу поверить!
Действительно, Анри вел себя необычайно покровительственно в эти счастливые дни. Он как- то на редкость легко вошел в жизнь семьи де ла Шпоро, понравился ее отцу и матери. С ним, как человеком достойным, Джулию отпускали как в Лувр, так и на долгие конные прогулки вдоль Сены. Влюбленные уезжали рано, взяв с собой корзинку со свежим хлебом, гусиным паштетом и длинной кистью сладкого винограда. Любовь горела в их пылких сердцах, отвечая яркости мира - дни в эти недели установились необычайно теплые и солнечные. Де Арамисец и Джулия частенько наблюдали, как длинные лодки торговцев везут в Париж фрукты и только что выловленную рыбу, и самозабвенно целовались под кустами цветущей ароматной сирени, склоняющей им на плечи пухлые гроздья цветов. Розовые закаты алели у них на щеках.
В Лувре Анри не сводил с маркизы глаз, особенно когда бывал на карауле, и Джулию каждый раз бросало в жар от его взглядов. Человек настойчивый, он часто появлялся перед ней в самое неподходящее время, - когда по приказу королевы она бежала в гардеробную за бархатным пледом!
– увлекал ее за ближайшие портьеры и принимался пылко целовать.
– Что это вы делаете, сударь?
– шутливо шептала Джулия, задыхаясь и изнемогая от страсти в сумраке портьер.
– Как что? Целую самую прекрасную даму Парижа.
– Нас увидят, г-н Анри!
– Ничуть!
Мимо них, иногда задевая, со всех ног пробегали пажи, а Джулия тихо стонала от восторга в объятиях любимого, от восторга забывая обо все на свете! В конце концов, они вынуждены были расстаться. Маркиза, вся алая, на ходу поправляя корсаж, задыхаясь, бежала к лестнице, а де Арамисец возвращался на пост.
– Держите же себя в руках, черт возьми!
– тихо выговаривал ему Арман.
– Эти ваши отлучки не доведут вас до добра! Одна - единственная проверка и вам грозит трибунал за вопиющее нарушение дисциплины!
– Я уверен, что вы на это скажете, что я заметил что- то странное в поведении королевского виночерпия и, как храбрый солдат, отправился проследить за ним, рискуя жизнью!
– Я - то, конечно, сообщу о виночерпии и наши друзья меня поддержат, но лучше будет, если вы не будете ставить нас в такое положение, когда нам придется что- то выдумывать на ходу. Одно дело -
– Арман, вы прирожденный стратег!
– воскликнули де Порто и де Батц. Но хитрый де Арамисец устремил на друга светлые глаза и застенчиво проговорил:
– Но вы же понимаете меня, де Силлек!?
– Конечно, понимаю, друг мой, но и вы послушайте меня, а вы знаете, я желаю вам только добра: если обнаружат, что вы ушли с поста, то не только вам грозит наказание! Фрейлины Ее величества тоже на службе, и следят за ними не меньше, чем за нами! Разве вам неизвестно, что и среди дам в этой зале есть масса осведомительниц, которые доносят не только г-ну Ришелье, но и герцогине де Роган? У г-жи де ла Шпоро могут быть неприятности, если ее застанут с вами!
– Так именно поэтому вы довольствуетесь с г-жой дю Трамбле только взглядами, да, Арман?
Де Силлек отворачивался, находил Изабеллу дю Трамбле среди прочих гостей и более не мог оторвать от нее глаз. Щеки Изабеллы горели, прекрасные глаза сияли, нежные губы улыбались только ему. Де Силлек не мог не восхищаться ею - Изабелла дю Трамбле казалась на фоне прочих вертлявых, суетливых дам серьезной, может быть, чуть безучастной к их капризам и шуткам, но выделялась из толпы неизменно. Выделялась спокойной доброжелательностью, улыбчивостью, готовностью поддержать или ободрить каждого отчаявшегося! На фоне светлых платьев шумных фрейлин ее платья цветов красивейших гранатовых, изумрудных оттенков - без драгоценностей!
– только шпильки с жемчужными головками с трудом сдерживали копну вьющихся каштановых волос, - придавали ей вид необыкновенный. Кавалеры взахлеб делали комплименты Изабелле дю Трамбле, но улыбалась графиня только тем, кто действительно вызывал у нее симпатию. Деликатная, щадя сердце любимого, она перестала танцевать на глазах у де Силлек, когда он бывал в Лувре, в то время как Джулия обожала заставлять де Арамисец ревновать, нежно склоняясь в танце к плечу самых влиятельных лиц в государстве - очаровательного Гастона Орлеанского или молодого маршала Граммона. Де Арамисец надувал губы, злился, а маркиза де ла Шпоро только смеялась.
Изабелла же в один из этих летних дней даже отказалась танцевать с молодым принцем Савойским, маркграфом Салуццо, младшим сыном графа де Суассона, чем привела в изумление даже видавшего виды Шарля де Батц. Мушкетеры присутствовали на том знаменательном балу в качестве караула позади королевского трона. Бал этот был в честь праздничного ужина, состряпанного самолично самим Людовиком XIII. Вдоль стен поставили высокие столы, накрытые красными, вышитыми золотой нитью скатертями, выставили серебряные супницы с вкуснейшим молочным супом, который являлся любимым блюдом молодого короля, фаянсовые блюда времен Генриха II и Дианы де Пуатье с вареньем, оладьями, марципанами, сладкие слоеные пироги с яблоками и с айвой. Ручки всех столовых приборов были украшены драгоценными камнями, так что гости ахали, восхищаясь не только разнообразными талантами французского государя, но и красотой и богатством сервировки.
Король Людовик, с удовольствием выслушав заслуженные комплименты, удалился в Малый кабинет с кардиналом Ришелье, не без сожаления предоставив придворным танцевать без него. В этот момент к Изабелле дю Трамбле, сидевшей вместе с другими девушками на подушках у ног королевы Анны, и подошел принц Савойский, изукрашенный драгоценными тканями и жемчугами как живой идол. Изабелла без улыбки выслушала его просьбу танцевать и вежливо отказалась.
– Чего это делает наша г-жа дю Трамбле?
– прошептал Шарль потрясенно, склоняясь к де Силлек.
– Герцог же в ярости, только взгляните на его нахмуренные брови! Как только г-жа дю Трамбле не боится его гнева! Смела она, однако!