Новые записки Шерлока Холмса (сборник)
Шрифт:
Мы вошли внутрь и сняли промокшую верхнюю одежду. Из офиса сбоку показался невысокий коренастый мужчина в безупречной униформе. Он представился нам, и, надо сказать, меня нисколько не удивило, что это и был констебль Ворт.
– Рад познакомиться с вами, господа, – поприветствовал он нас, пожимая нам руки. – Жаль только, что нас свело такое неприятное дело.
– Вам удалось еще что-нибудь узнать с тех пор, как мы беседовали в последний раз? – спросил Тенли, перебивая его.
– Нет, сэр. Заключенный больше не делал никаких заявлений.
– Я имел
– Нет, сэр. Больше там не бывал.
Инспектор указал на нас:
– Господа проследуют к мистеру Холмсу. Передайте мне ключ от камеры.
На лице Ворта отразилось удивление.
– Но я несу ответственность за порядок в камерах, сэр…
– Ключи, констебль, – повторил Тенли, протягивая руку.
Ворт неохотно вручил Тенли ключи, положив их ему в ладонь, а тот тут же передал их Холмсу.
– На самом верху лестницы, сэр, – пояснил он. – А мы с констеблем пока обсудим сегодняшний визит мистера Морланда.
– Но, сэр, – попытался воспротивиться Ворт, – заключенный… У этих джентльменов нет полномочий на вход в камеру. Сэр, это же члены семьи…
Тенли махнул рукой:
– Им можно доверять, и я готов за них ручаться. Мистер Шерлок Холмс и доктор Уотсон сослужили правительству нашей страны достойную службу. А молодой Зайгер собирается следовать по стопам дяди.
И без того высокий и худой Зайгер вытянулся по стойке смирно, широко распахнув глаза. Холмс поймал мой взгляд и слегка улыбнулся. Затем мы одновременно отвернулись от стражей порядка и проследовали к лестнице.
Ворт остался стоять в слабом свете вестибюля. Думаю, чувствовал он себя крайне неудобно. Мы миновали один лестничный пролет и очутились на втором этаже, где располагалось множество закрытых помещений, в которые можно было попасть только с небольшой площадки у лестницы. Наш путь освещала лишь небольшая газовая лампа. Мы повернули к следующему пролету, прошли последнюю площадку и наконец достигли верхнего этажа. Я добрался туда первым и теперь стоял в одиночестве, ожидая друзей, переводящих дух.
Холмс подошел к закрытой двери и повернул ручку. Впереди показался короткий коридор, по обеим сторонам которого располагались камеры за металлическими дверьми с решетками. Помещение освещала всего одна лампа, свешивающаяся с потолка посередине коридора. Зайгер переступил порог и остановился у первой камеры слева. Забрав у Холмса ключи, он открыл дверь.
В дальней части камеры, которая тонула в полумраке, сидел мужчина. Увидев нас, он зашевелился, встал и подошел к свету. Он был чуть выше шести футов и явно походил на братьев, но сходство с сыном Вильямом было поразительным.
Улыбнувшись, он протянул руки к моему другу. Лицо узника озарилось теплотой и добродушием. Несмотря на мрачное помещение и дождь, все еще стучавший по крыше, я и сам улыбнулся.
Шерринфорд Холмс обнял младшего брата и рассмеялся. Я бросил взгляд на Зайгера и Вильяма и заметил, что и они повеселели. Тут же мне стало понятно, что Шерринфорд – хороший человек и что он не имеет никакого отношения к
Шерринфорд что-то прошептал сыщику, но я не уловил, что именно. Затем он крепко обнял сыновей и повернулся ко мне. Я с опаской предположил, что этот громила и меня заключит в объятия, но он ограничился рукопожатием и представлением.
– Сожалею, что нам не удалось встретиться раньше! – воскликнул он. – Но это такая же моя вина, как и моего брата. Держу пари, он даже не рассказывал вам о том, что в Йоркшире у него есть родственники, верно? – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Шерлок всегда поступает по-своему. Впрочем, и я в Лондоне его не навещал. Ни разу за все эти годы. А это, доктор, совершенно непростительно. – Шерринфорд отступил назад, взглянул на младшего брата и в шутку насупился: – Как я понимаю, Шерлок, доктора Уотсона ранили в Афганистане незадолго до вашего знакомства? – Холмс кивнул, и Шерринфорд продолжил: – И, насколько я вижу, он хромает. Так объясни мне, ради бога, почему ты отвел ему комнату наверху? Быть может, стоило предоставить ветерану войны спальню на первом этаже у гостиной, куда гораздо легче добраться, а самому согласиться на спальню на втором?
Он отошел подальше, жестом приглашая нас войти в камеру. Надо сказать, что с учетом того времени, когда моего друга считали погибшим, я знал его уже более пятнадцати лет. Я много раз виделся с его братом Майкрофтом с момента нашего знакомства осенью 1888 года. К этому времени мне уже следовало привыкнуть к дедуктивным способностям этой семейки. По крайней мере, если я и не мог разобраться в их логике, нужно было хотя бы держать рот на замке. Но я не сумел сдержаться.
– Как вы узнали, что моя спальня наверху, а комната вашего брата на первом этаже? – удивился я.
Шерринфорд усмехнулся и попросил младшего сына пояснить его заключение.
Зайгер выступил вперед, сцепив руки перед собой, словно собирался рассказать таблицу умножения.
– Все дело в дыхании доктора Уотсона? – уточнил он.
Шерринфорд кивнул:
– Совершенно верно. Продолжай.
Холмс прошел в камеру и прислонился к стене. Шерринфорд указал на койку, предлагая мне присесть. Я покачал головой, и он сам устроился на колченогой кровати.
Зайгер сделал глубокий вдох:
– Доктор Уотсон добрался до верхнего этажа первым, а мы с дядей Шерлоком и Вильямом подошли чуть позже. Ты, конечно, уже поджидал нас и прислушивался к шагам. Доктора Уотсона ты опознал первым. По хромоте ты понял, что это именно он. К тому же ты заметил, что он совсем не запыхался. А потом уже ты услышал остальных: мы на мгновение остановились перевести дыхание.
О том, что доктор Уотсон служил на фронте, тебе уже известно из его рассказа «Этюд в багровых тонах» и других публикаций. Ты заметил его хромоту, а также обнаружил, что спустя шестнадцать лет он довольно комфортно себя чувствует и даже может взобраться по ступенькам быстрее остальных.