Новый Раскольников

Панкин Борис Александрович

«на самом-то деле…»

на самом-то деле всё было совсем не так — на прошлой неделе я понял, что это знак. я вышел из дома, закрыв за собою дверь. я спрятал в укромном месте ключи. теперь их только случайно можно найти. и то, что делать с ключами, не знает никто, никто.

«в жёлтом парке…»

«раз два три четыре пять»

Бог идёт тебя искать

Ольга Хохлова

в жёлтом парке — бабье лето, в

синем небе — облака. банка с пивом, сигарета. жизнь, как водится, легка. в хрустале случайной лужи слепо щурится звезда. опускается на душу тень багряного листа. раз, два, три, четыре, пять — бог идёт тебя искать. вдруг меняется картина: меркнет свет, звенит звонок, словно некто смотрит в спину, беспощадный, как клинок. и за гранью восприятья, в сизом мареве тоски, злая осень в пёстром платье рвёт свои черновики. кто не спрятался, тому — посох в руки и суму. не спасёшь, не отогреешь, не распутаешь следы. не заштопаешь, не склеишь — шов досады, скол беды. и ложатся тяжким грузом в душу мёртвые слова. те, что шепчет то ли муза, то ли чёрная вдова.

«узорчатая ограда…»

узорчатая ограда, травы звенят. скажи в пустоту обрадовано: хуйня. весь этот фарс нелепый, тягостный бред, — кем это всё востребовано? мной? — нет! слёзы, стенанья, трубы, литавров медь. чья эта жизнь загубленная? чья смерть? правит свой бал эпоха пафосной лжи. оставь мертвецам их похороны, ты — жив.

«я знаю, где ты сидишь…»

я знаю, где ты сидишь, в каком офисе, что у тебя с крышей этой осенью. какая тебя бездна зовет дружески, стремительная, как лестница в метро калужская. сорвёшься в неё разом: опа — ни ног, ни рук. вот тогда и отпразднуем. привет доктору.

«понеслось дерьмо по трубам…»

понеслось дерьмо по трубам, дрянь по венам. станешь безобидным трупом, непременно. неприметной серой кочкой на кладбище. будет этот мир, короче, много чище. а и вправду — что коптить его задаром? — слушай лучше пенье птичье под кумаром, от которого уже не отдышаться. бесконечное кружение — без шансов.

«варварский век…»

варварский век. каждый второй — шахид. падаешь в снег, вроде бы не убит. вроде бы цел: ноги, живот, лицо. что там в конце, мать твою так, концов снова: манеж, комплекс жилой, метро? где тебя срежет, кто тебе пустит кровь? — бравый абрек, хрупкая гюльчатай? падаешь в снег, воздух тугой глотая.

«специалист

по точкам и заглавным…»

А. Ефимову, рыболову и комментатору

специалист по точкам и заглавным, алкаш, трепач. махни стакан, потом занюхай плавленым, иди — рыбачь. мы тоже были рысаками с гонором. да что там! — есть. нас не проймёшь занудными прогонами, стеклом о жесть. расставь — тире, кавычки, троеточия на всём пути. глаголом жги, юродствуй, плачь и протчая. но — не пизди.

«а не было ни горя, ни печали…»

А грустно было и уныло,

печально, да ведь?

Борис Рыжий

а не было ни горя, ни печали — любовь была. была-была, не пожимай плечами. сирень цвела. и мы с тобой в то лето тоже были, как та сирень. и в небе облака над нами плыли, и длился день. и был закат медлительный и нежный, и небо над. так надвигался, ставший неизбежным, кромешный ад.

«впору лечь и замереть, — не вставать…»

впору лечь и замереть, — не вставать и не слышать ни вестей-новостей, ни гостей не принимать. обнимать свои плечи, занимая постель без остатка, безраздельно, как гроб. только ходики — «тик-так» — со стены, в царстве мёртвой, как ты сам, тишины. поцелуй меня, любимая, в лоб, осени меня три раза крестом. вот он я — лежу недвижно пластом. и не встану ни сейчас, ни потом.

«сейчас заболит голова…»

сейчас заболит голова станет невмоготу сплёвываешь слова в пустоту гулкую как бездон- ный колодец как пустой молочный бидон на устах кроме проклятий нет ни черта меркнет холодный свет пустота

«рифмуешь ли кровь с любовью…»

рифмуешь ли кровь с любовью, морковь с капустой, выходит всё — суесловье, бездарно, пусто. и пользы от этих строчек, что кот наплакал — выключен, обесточен, низвергнут на пол. плюшевою игрушкой оставлен в детской — тошно, темно и скучно за занавеской, — некий аналог вечности и покоя. …жаль, что тебя не стало, и всё такое.

по образу и подобию

«оставь ему господь…»

оставь ему господь и кровь его и плоть и кров его и стол и жизни смысл простой не обрекай на смерть на боль в чужой стране не вынуждай гореть и выгорать в огне не направляй на путь бессмысленной борьбы позволь ему не быть орудием судьбы не постижима суть ни замыслов твоих ни промыслов твоих оставь ему двоих оставь ему двоих