Новый Свет, Инк. Создание Америки английскими торговцами-авантюристами

Батман Джон

Когда Смайт получил письмо Смита и другие отчеты, в том числе более подробную карту Виргинии, он и другие члены Королевского совета убедились, что для процветания Джеймстауна и получения прибыли компании необходимо сделать что-то большее и другое. Он созвал серию «торжественных встреч» для обсуждения дальнейших действий, пригласив на одну из них Ричарда Хаклюйта и Томаса Хэрриота, которому сейчас было около сорока лет и который, возможно, был самым опытным колонистом Англии, и которая состоялась в лондонской резиденции Томаса Сесила, старшего брата Роберта Сесила и одного из ведущих инвесторов. Они решили предпринять три основных действия: перестроить структуру руководства, расширить территориальные владения колонии

и увеличить число инвесторов.

Трудности со структурой руководства были ясно выражены в письме Смита. Должность президента Джеймстауна не была наделена достаточной властью. Во время пребывания Смита в должности другие члены совета разбились на фракции и искали любую возможность подорвать его. Один из колонистов позже отметил, что «среди них ежедневно сеялись такие зависть, раздоры и распри, что они заглушали семена и уничтожали плоды трудов всех людей». Признав свою «ошибку», они признали, что «не смогли добиться успеха». Признав свою «ошибку» в том, что президент был первым среди равных, члены Королевского совета решили назначить «одного способного и абсолютного губернатора».

Группа Смайта также решила, что губернатор должен управлять большей территорией. Карта и отчет, которые капитан Смит отправил Смайту и которые позже были опубликованы под названием «Карта Виргинии. С описанием графства, товаров, людей, правительства и религии», — очень четко указывали на возможность для Англии основать огромную колонию в Новом Свете. Соответственно, сэру Эдвину Сэндису, талантливому парламентскому оратору, было поручено составить пересмотренный, или второй, устав, который расширил бы территориальные притязания Лондонской компании. Он так и сделал, и в результате документ, подписанный Яковом I в мае 1609 года, значительно расширил территорию, на которую могли претендовать акционеры — с 10 000 миль до более чем миллиона квадратных миль.

Он простирался от «моря до моря» — это говорит о том, что Смайт и его помощники были полны решимости найти быстрый проход в Тихий океан и в Катай. Кроме того, он простирался от Джеймстауна и его окрестностей на севере до Роанока на юге — это говорит о том, что они намеревались найти выживших в колонии Рэли. Как позже писали Смайт и другие лидеры Лондонской компании, они верили, что «некоторые из наших наций, посаженных сэром Уолтером Рэли», «еще живы, в пределах пятидесяти миль от нашего форта». Если бы их удалось найти, они могли бы «открыть чрево и недра этой страны» — иными словами, раскрыть ее секреты.

Помимо нового руководства и более смелого колониального видения, Смайт и его соратники стремились провести еще одну реформу: создать новую компанию с более широким кругом инвесторов. Колония была дорогостоящим предприятием, и они понимали, что им необходимо поставить все предприятие на более прочную финансовую основу. Для этого они получили королевскую поддержку, закрепленную в хартии, для создания новой корпорации — «Казначей и компания авантюристов и плантаторов Лондонского Сити для первой колонии в Виргинии». Более известная как Виргинская компания, она появилась после шквала рекламных акций, направленных на привлечение новых инвесторов.

Одним из первых шагов Смайта было предложение купцам из Плимутской компании присоединиться к лондонскому контингенту по цене двадцать пять долларов за акцию, что давало им «все привилегии и свободы» членства. По сути, это было корпоративное слияние. Смайт считал, что вместе они будут сильнее. «Если мы свободно объединимся и, используя один общий и терпеливый кошелек, будем поддерживать и совершенствовать наши устои», — утверждал он, — то они получат выгоду от «самой плодотворной страны», которая «изобилует богатыми товарами». Он обсудил это предложение с сэром Фердинандо Горджесом, но в итоге переговоры ни к чему не привели. Горджес и его коллеги-инвесторы все

еще переживали неудачу с поселением Сагадахок, и, похоже, у них не было аппетита к дальнейшим дорогостоящим колониальным предприятиям.

Чтобы закинуть сеть пошире, Смайт поручил Роберту Джонсону, одному из своих близких деловых партнеров и ведущему торговцу из Worshipful Company of Grocers, написать рекламный памфлет под названием Nova Britannia, повторяющий язык дрейковского Nova Albion, расположенного в аналогичных широтах на другой стороне американского континента. Это была первая часть амбициозной маркетинговой кампании, которая добавила новый элемент в рекламную кампанию.

Джонсон призывал читателей памфлета не повторить ошибку своих английских «праотцов», которые потеряли «главное и самое выгодное предложение величайшего богатства в мире», когда отвергли предложение Христофора Колумба открыть новый путь в Китай. «Пусть в будущем это не будет считаться призом в руках глупцов, у которых не было сердца, чтобы им воспользоваться», — предупреждал он. Своей пылкой риторикой Джонсон стремился всколыхнуть не только национальные чувства, но и религиозные убеждения. Еще со времен «Мистерии» купцы на словах говорили о важности прозелитизма нехристианских народов как мотивации для заграничных предприятий, но практически не предпринимали ощутимых действий для проповеди Евангелия и завоевания новообращенных. Теперь же Джонсон настаивал на том, что главной целью английских колониальных усилий было «продвижение и распространение Царства Божьего». Послание «Новой Британии» прозвучало громко и ясно. Дайте все, что вы можете дать, как бы мало это ни было. Вкладывая деньги в Виргинию, вы делаете вклад в свою страну и в Бога.

Религиозное послание было усилено с кафедр страны. В марте 1609 года Ричард Краканторп, оксфордский теолог, восхвалял всех, кто готов принять участие в строительстве Виргинии. Их инвестиции помогут создать «новую Британию в другом мире», а также обеспечат, чтобы «языческие варвары и грубые люди» узнали Слово Божье. В следующем месяце Уильям Саймондс, еще один оксфордский ученый, выступил с проповедью перед ведущими сторонниками виргинского предприятия. Цитируя Библию, Саймондс сравнил задачу колонистов с задачей Авраама, которому было велено оставить землю своего отца и построить «великий народ».

Педро де Суньига, испанский посол, едва мог сдержать свое презрение к этому новому подходу. Он писал Филиппу III, что англичане «фактически заставили священников в своих проповедях говорить о важности наполнения мира своей религией и требовать, чтобы все прилагали усилия, чтобы отдать все, что у них есть» для продвижения этого дела. Виргиния больше не была просто коммерческим предприятием. Она превращалась в крестовый поход за протестантизм, национальную экспансию и социальное благо. Но обращение к религиозным убеждениям было не просто циничной коммерческой уловкой: Смайт и другие лидеры были набожными людьми, движимыми своими протестантскими убеждениями. Сам Смайт воспитывался в благочестивой семье, а его первая жена была дочерью Ричарда Калвервелла, который был тесно связан с основанием Эммануэль-колледжа, Кембридж, пуританской академии, в которой учился Джон Гарвард, подаривший свою библиотеку колледжу, который впоследствии получил его имя.

Пока священнослужители читали проповеди с лондонских кафедр, члены Королевского совета оказывали давление на своих друзей и коллег, чтобы те поддержали и продвигали кампанию. Они отправили письма лорд-мэру, олдерменам и ливрейным компаниям Лондона с просьбой о подписке на их колонию — «действие, угодное Богу и счастливое для общего богатства». Лорд-мэр, в свою очередь, обратился к большим ливрейным компаниям Лондона с просьбой «очень серьезно и эффективно» поговорить со своими членами, «чтобы они приняли участие в столь добром и почетном деле».