Нравственный образ истории

Михайлов Георгий

Такая политика в то время приносила наилучшие результаты. Ибо за сорок лет до битвы на Куликовом поле очень многие русские князья ещё кичились удельной вольностью (сами будучи под татарским игом) и не желали объединяться под началом одного из своих. Так, например, в XII веке Мстислав Храбрый (отец), дабы выразить непокорность Андрею Боголюбскому, обрил его посла и велел передать великому князю, что «удельные ему не подручники». Не лучшим образом отнеслись «удельные» и к новому двадцатитрёхлетнему Симеону Иоанновичу, кстати, первому из владык Московских, величавшемуся князем всея Руси. Когда в 1341 году Симеон созвал к себе остальных Рюриковичей и напомнил им, что Русь сильна лишь в единстве, при подчинении удельных князей великому, те в ответ не замедлили прозвать его «Гордым».

Что оставалось сыну Калиты? Только одно - оправдать данное

прозвище. Симеон Гордый постарался. Он продолжал политику отца с усердием и мудростью, но осуществлял её рукою твёрдой, иногда даже слишком. В первое же лето своего княжения он смирил непокорных новгородцев, силой отняв у них Торжок, а бояр, чтоб не ходили за выгодой от одного князя к другому, «посадил на землю». За попытку перейти на службу в соседнее княжество у перебежчиков отбирались вотчины.

С Византией Симеон установил прекрасные отношения. Император Иоанн VI Кантакузин и патриарх Исидор I, придя к власти, немедленно упразднили Галицкую митрополию, незаконно образованную прежним патриархом Иоанном XIV (недругом Паламы). Вся полнота духовной власти на Руси вновь сосредоточилась в Москве. Блаженный митрополит Феогност поставил епископом Владимирским Алексия, будущего Святителя и чудотворца Московского. Преподобный Сергий основал под Москвой Свято-Троицкую обитель (Троице-Сергиеву Лавру). И всё это было в великое княжение Симеона Гордого, правившего разумно и счастливо, но скончавшегося (36 лет от роду) от морового поветрия (1353 г.) вместе с братом своим Андреем и митрополитом Феогностом, завещавшим Московскую кафедру Святителю Алексию.

Симеону же наследовал другой его брат, Иоанн Иоаннович (отец Димитрия Донского). Иоанн II прожил тоже не долго и окончил земной путь в один год со Святым Григорием Паламой (1359). Воспитывать юного Димитрия выпало митрополиту Алексию, о чём пророчески предсказал в своём завещании великий князь Симеон.

О том, как Святитель Московский и Преподобный Сергий Радонежский готовили Донского героя к его главному подвигу, и о самой Куликовской победе (1380 г.), мы рассказали в первой книге. Завершая её, мы вскользь упомянули о сожжении Москвы татарами хана Тохтамыша, случившемся в лето 1382-е. Упомянули о нём, как о страшном несчастии, но однако не повлиявшем на поступательный ход Русской истории.

Сказать больше в последних строках «Славы славян» мы не могли, не хотелось портить победный финал. Сердце сжимается от боли и досады при чтении летописи Тохтамышева набега. Скрытно, внезапно, в отсутствие великого князя, татары подошли к Москве (1382 г.), но взять её не сумели. У них не было осадной техники. Попытав счастья со штурмовыми лестницами, поганые отступили от стен. Тогда коварный Тохтамыш начал переговоры «о мире». Он клятвенно уверял москвичей, что не желает им зла, что пришёл лишь наказать князя Димитрия за неуплату дани. А раз уж не застал его, то готов уйти, получив небольшой выкуп. Да ещё хан просил «в знак примирения» показать ему русскую столицу, стало быть, открыть ворота для его свиты. О вероломстве басурмана следовало помнить. Однако простодушные граждане поверили ханской клятве, тем паче, что её подтвердили бывшие при Тохтамыше сыновья Нижегородского князя, также, видимо, обманутые. Когда духовенство и бояре вышли навстречу хану с богатыми дарами, на них тотчас налетела вражеская конница и принялась рубить. Остановить татар, ворвавшихся в городские ворота, было уже невозможно. Погибли лучшие люди из знатных и 24 тысячи жителей, не считая грабежа и пожара, опустошившего Москву.

Если в целом татаро-монгольское иго уподобить жуткой ночи, а бой на Куликовом поле принять за пробуждение Руси от тяжёлого сна, то набег Тохтамыша можно сравнить с отголоском кошмара, уходящего с наступлением зари. Ещё не ясной, пламенеющей в багровых тучах, но зари, утренней, разгоняющей тьму. После чего в XV веке занялся день России.

Святому Димитрию Донскому наследовал его старший сын Василий I (1389-1425 гг.). Всего 17 лет исполнилось этому юному князю, а опыт жизни он приобрёл уже изрядный. Одиннадцатилетним отроком Василий был задержан в Орде в качестве заложника, однако сумел бежать. После множества скитаний он добрался до Литвы (возможно, был захвачен литовцами). Но так или иначе, он получил приют у князя Витовта, после чего обещал литовскому владыке жениться на его дочери. В 1390 году Василий Димитриевич исполнил обещание. Софья Витовтовна стала великой княгиней Московской. Затем Василий I примирился с татарами и купил у хана ярлык на княжество Нижегородское, Мещеру, Муром, Городец, Торусу. Несмотря на недовольство

князей удельных, народ повсюду ликовал, встречая великого князя. Как никогда, все жаждали сплочения под сильной рукой. Самосознание Русских росло. Рязань и Тверь ещё звались великими княжествами, но уже не враждовали с Москвой как прежде, признав её первенство. Даже Новгород смирился, ощущая силу Василия Димитриевича. И дух согласия, укрепляемый общими молитвами единой Православной Церкви, не замедлил сказаться во время новых испытаний, выпавших на долю россиян очень скоро.

Разоритель Москвы хан Тохтамыш стал преемником Мамая в Золотой Орде при поддержке могущественного Тамерлана (Тимура), владевшего почти всей Азией. Этот завоеватель - «новый Чингизхан» - в исламском мире звался «Железным Хромцом». Из Самарканда, где Тимур обосновался на старости лет, он правил ханами, эмирами, султанами. Тохтамыш, набрав силу, возгордился и восстал на Тамерлана. Тот со своими полчищами вторгся в Кипчакскую степь (под Астраханью); разгромил Тохтамыша в первый раз (1392 г.), а затем уже на Кавказе (1395 г.) добил его армию окончательно. И прямо оттуда двинулся на Русь.

Полчища Тамерлановы шли стремительно, сметая всё на своем пути; жгли сёла и посады, разорили Елец и направлялись к Москве. Катастрофа казалась неминуемой. Великий князь Василий призвал всех сограждан подняться на смертный бой. Ополчение спешно собиралось под Коломной на берегу Оки. На призыв сына Димитриева откликнулись и седые участники Мамаева побоища. Вместе с ратной молодёжью они пришли постоять до смерти за Отечество и Веру. Защищать столицу Василий поручил князю Владимиру Андреевичу Храброму. Тому самому герою Донской битвы, который вместе с Боброком-Волынским командовал засадным полком, решившим всё дело на Куликовом поле.

Митрополиту Киприану великий князь написал, чтобы он перенёс в Москву чудотворный образ Богородицы из Владимира.

В день Успения Пречистой Её икона крестным ходом отправилась в путь, а 26 августа (ст. стиль) духовенство, бояре с княгиней Софьей, во главе всего люда Московского вышли из Первопрестольной «в сретение» (навстречу) Владимирскому образу. «И яко узреша,– сообщает летописец, - Пречюдный образ Богоматери... вси падоша на землю, со многосугубными слезами из сердца воздыхающе и молящеся прилежно».

И услышана была их горячая молитва. Тамерлан пришёл в ужас от страшного видения: несметного воинства в молниевидных доспехах, а над ними - несравненный лик Царицы Небесной, погружённой в молитву. Затрепетал «Железный Хромец», повернул своё войско и без оглядки покинул Русские пределы.

Бегство Тамерлана началось в самый день Сретения Владимирской иконы Божией Матери (по новому стилю, 8 сентября). С тех пор этот день отмечается как церковный праздник.

Так, по молитвам Заступницы Усердной, Русь относительно малой кровью избавилась от беды возможно худшей, чем нашествие Батыя, а заодно и от злодея Тохтамыша, бежавшего от Тамерлана в Литву. Гибель ордынского войска на Кавказе подорвала силы татар настолько, что с тех пор они решались нападать на Русских лишь урывками, делая краткие разбойничьи набеги. Промыслом Божиим Тамерлан, при всей его свирепости, сыграл положительную роль в судьбе России, и как мы сейчас увидим, не её одной.

В Константинополе умер Иоанн V Палеолог (1391 г.). Его наследник Мануил II (1391-1425 гг.) взошёл на трон в момент наивысшего могущества османского султана Баязета. Чтобы занять престол, он бежал из султанской ставки, где находился на положении заложника. Баязет не замедлил отреагировать и проявить власть.

«Если не хочешь повиноваться мне, - писал он Мануилу, - запри ворота своего города и правь внутри его, а за стенами всё моё».

Таково было положение Второго Рима. Султан не лгал. Вся Византия была в его руках. Адрианополь стал новой столицей турок. Семь лет их корабли блокировали град Константина. Наконец, Баязет осадил его. Запад, на помощь которого Мануил рассчитывал, как все Палеологи, не торопился выручать греков. Однако, видя, что турки захватывают Балканы и угрожают уже Италии, римский папа Бонифатий объявил крестовый поход. В 1396 году 60 000 «непобедимых», как они считали, крестоносцев осадили город Никополь и встретились там с янычарами Баязета. Начав битву вполне успешно, рыцари прорвали турецкую оборону, углубились в неё, но затем потеряли строй. Воспользовавшись их смятением, янычары нанесли мощный удар, которого европейцы не выдержали. Разгром завершился пленением 10 000 латинских воинов. Баязет приказал их умертвить.