Няня на месяц, или я - студентка меда!
Шрифт:
Большей дурой я себя еще не чувствовала.
Я люблю летние вечера на грани ночи.
Когда взбитая пыль оседает до следующего дня, уходят последние трамваи в депо, неспешно катятся полупустые автобусы, ветер приносит запах подступающей ночи и на бледно-желтом небе с алым закатом проступают серебристые звезды.
Город засыпает, растворяя суету мегаполиса.
А во дворе как всегда оглушительно пахнет жасмин.
И домой я не тороплюсь, бреду неспешно и
Рядом лежит огромный букет роз.
Коричневых.
— Привет, — я останавливаюсь рядом с ним.
Он же вздрагивает и поднимает голову.
— Данька… — улыбается неуверенно, печально и привычным движением взлохмачивает и без того растрепанные волосы.
От идеальной прически ни следа, и он успел обрасти как бирюк.
— А я тут… тебя жду…
Лёнька вскакивает и снова взлохмачивает волосы.
— Зачем? — он выше, и мне приходится задрать голову и отступить на шаг.
От него умопомрачительно веет Kilian Straight to Heaven Extreme, который я подарила на Новый год, и мне хочется его обнять, прижаться, вдыхая личное успокоительное и афродизиак в одном флаконе.
— Данька, я не могу без тебя, — у него взгляд побитой собаки.
И обиды все враз забываются сами, и я тоже готова признать, что без него не могу, а если и могу, то как-то не так.
Плохо могу.
— Я кретин, Дань, и зануда. Формалист, совсем безмозглый тип и просто идиот.
— Самокритично, — я хмыкаю и обойдя его, сажусь на скамейку.
Касаюсь бутонов роз.
Настоящие.
Пусть и кажутся неживыми, и вблизи они бронзовые, а не темно-коричневые.
Лёнька уверяет, что они под цвет моих глаз. Я не спорю, пусть мама считает, что у меня глаза медовые, а Димка с папой отстаивают, что цвета балтийского янтаря.
Я соглашаюсь со всеми.
— Где ты их берешь? — проведя рукой по стеблю без единого шипа, поднимаю голову и смотрю на Лёню.
За те три года, что мы встречаемся, бронзовые розы — неизменный символ раскаянья, примирения и мучительной тайны, где Леонид Аркадьевич их достает в любое время года и суток.
— В большом городе, где столько домов и людей, что не всем хватает места хотя бы на маленький садик[1]… - Леня отвечает как всегда.
И моя улыбка появляется сама.
— Дурак.
— Знаю, — он выдыхает, садится вполоборота и прикладывает мою руку к своей щеке. — Простишь?
Будто у меня есть выбор.
На раскрытой ладони мне протягивают жвачку в синей обертке с красным сердцем и желтым буквами.
Любовь это…
— Мама там борщ приготовила и заразы, — я вздыхаю и капитулирую окончательно.
Сдаюсь на милость победителя.
И победитель победно и радостно улыбается все семь этажей
Но предательская улыбка меня выдает, букет роз все же падает на пол.
И до квартиры мы добираемся еще нескоро.
[1] Х.К. Андерсон «Снежная Королева»
Глава 10
Суббота подкрадывается внезапно, сваливается сверху, как я, когда Лёнька, устав наблюдать за моими хаотичными метаньями по спальни, перехватывает и дергает на себя.
— Verweile doch! Du bist so sch"on![1] — он хохочет, а я воплю, что десять, проспали.
И Лавров меня укокошит.
Даже удивительно, что телефон до сих пор не разорвался от его звонков.
— Данька, сегодня суббота, — сквозь смех просвещает Лёнька, забираясь руками под топ, — ты совсем на своей кафедре заработалась.
Я мычу что-то невразумительно-согласное.
За вранье в аду мне, наверное, уже приготовлен персональный котел, но сказать правду я не решилась. Ни родителям, ни Лёньки.
Они бы вряд ли поняли.
Поэтому для них, оправдывая ежедневное отсутствие, я устроилась на кафедру микробиологии лаборанткой, потому что мне это интересно и посмотреть на практику хочется.
Очень.
Не замечая моего угрызения совести, Ленька перекатывается и подминает под себя:
— Два предложения: психи зовут на озёра с ночевкой, сегодня Ивана Купала, — он целует, и мы снова перекатываемся.
Теперь сверху я.
— А второе? — усаживаюсь удобней и с удовольствием наблюдаю как туманятся его глаза.
— Ты и я, и эта шикарная кровать, — Лёнька ухмыляется и меня вероломно щекочет.
Под мой визг мы снова перекатываемся, и второй вариант меня устраивает целиком и полностью, но Ромыч клянется меня проклясть, заверяя, что в его родне теперь есть настоящие потомственные ведьмы и с одной из них он даже живет, Вано напоминает, что на озёра мы собирались с зимы и уже я клялась поехать, а Лина угрожает пожизненным нб даже на тех лекциях, где я изредка присутствую.
Самые весомые аргументы, как всегда, у старосты, поэтому из постели приходится вылезти и начать собираться.
— Дань, ты уверена, что взяла только необходимое? — Лёнька навьюченным верблюдом, шатаясь от двух походных рюкзаков, вышагивает из подъезда.
— Конечно, — я отвечаю кристально честным взглядом и даже услужливо открываю багажник его джипа.
От спорткара, вспомнив куда и как ехать, Лёня решил благоразумно отказаться.
— То есть череп тоже необходим? — он уточняет скептически.