О-3-18
Шрифт:
«Разбирается в болезнях».
— Значит, он был не таким уж плохим братом, верно?
— Может быть. Но все еще недостаточно близким, чтобы я переживала из-за его смерти, — женщина улыбается, и в улыбке этой действительно не заметно ни тени печали.
— Главное беречь нервы. Что сделано, то сделано, — кивает Шайль. — Последний вопрос, и я дам вам покой.
— Слушаю.
— Почему вы не сказали мне, что вас подставили?
Зельда замирает. Ее здоровая рука сжимается в кулак, глаза смотрят с резкой неприязнью.
— Кто это меня подставил? — спрашивает
— Давайте проясним: я не судья, — Шайль улыбается. — Не выношу приговор, не записываю все ваши ответы. И уж точно не придам их огласке. Я детектив, я свожу маленькие детали в одну большую картину.
— И что за картину вы увидели?
Шайль вложила ручку в блокнот, спрятала в карман и устало потерла глаза.
— Я увидела, что вы испугались и запутали то, что могло распутаться за пару движений моей руки. Вас подставили, а вы стерпели. Я пришла — вы опять терпели. Я прикончила ёрка, но вы снова зачем-то терпите. Чем вас так напугали, что вы боитесь дать хоть одну путную подсказку?
— Меня не запугивали, — отозвалась Зельда, но на этот раз без малейшего намека на улыбку. — Мне просто рассказали, что случится, если я не сыграю свою роль хоть малость убедительно.
— Вы вообще не должны были приезжать в этот город. У вас, судя по всему, прекрасная жизнь замужней серой дамы. Муж-невротик, который дерьмово трахается, и неплохая кухня, в которой вы любите пить чай, общаясь с подругами о сексе, которого вам не хватает. Зачем вы решили повидаться с братом? Уточнить, какие лекарства лучше пить, чтобы подольше пожить с флаконом болеутоляющего в кармане?
— Вроде того, — Зельда откидывается на лежанку. — Утешает только то, что я помешала и преступнику, и детективу. Впору гордиться собой. Маленький камень, застрявший между двумя механизмами одной системы.
— Одной системы… — тихо повторяет Шайль.
Торопливо достает блокнот, чтобы записать мысль. Была ли это обычная аллегория или туманный намек — нужно проверить. «Преступник и закон связаны?»
— Что же, как я и пообещала, оставляю вас в покое, — бормочет Шайль, пытаясь удержать мысли в голове. — Была рада пообщаться. Берегите себя.
— Можно просьбу?
— Какую?
— Перед тем как продолжить это расследование — убедитесь, что вы закончили все ваши дела в этом мире. Иначе потеряете то, что могла потерять я.
Шайль некоторое время смотрела сквозь решетки и ничего не видела перед собой, нырнув в размышления.
— Дельный совет, спасибо, — ответила детектив, отвернувшись и направившись к выходу.
В подвале душно. Хочется оказаться в прохладе кабинета.
На ходу ручка выводит последние слова: «Обезопасить тыл». Возможно, придется воспользоваться методикой преступника. Не лучший исход, но дело пахнет очень крупно. А Шайль любит крупную добычу.
Глава 5: День 2
Нужно.
— Нет-нет-нет, — бормочет Шайль, пока ручка зачеркивает слова. — Все не то.
Бобби сидит рядом, качается на стуле, запрокинув ботинки на стол. Конечно же на свой. Шайль оторвала бы коллеге ноги, попробуй он водрузить их на ее рабочее место.
— В чем проблема? — бромпир потягивается и зевает.
Ножки стула звонко ударяют по полу, заставляя Шайль поморщиться. Впрочем, за последнее время она уже десятый раз кривится — большая часть недовольства вызвана запахом овечьей крови, который доносился от Бобби.
— В тебе проблема, — цедит Шайль.
И пересматривает заметки: Бибик, отравитель, лекарства, организация малолетних, интерес к веществам, преступник и закон связаны. Обезопасить тыл.
А может, проблема не в Бобби? Может, он решение? Бромпир уже проявил интерес к делу. Стоит этим воспользоваться.
— Смотри, я получила целую тонну зацепок, — внезапно вскидывается Шайль и тычет блокнотом в лицо Бобби. — Все они связаны с Бибиком.
Бромпир не отстраняется, но лицо его разглядеть детектив не может: закрыто рукой с записями. Поэтому девушка наклоняется в сторону. Лицо Бобби выражает интерес.
— Так, вижу. И правда много всего, — задумчиво изрекает бромпир. — А как это поможет делу?
Шайль вздыхает. Кидает блокнот на стол. Потирает лицо.
— Оно поможет делу, когда я покурю.
— Ну так сходи и покури.
— Шайль не пойдет за сигаретами, — подает голос Зойд. — И курить она тоже не пойдет.
— Почему это? — удивляется Бобби.
Он всегда не в теме. Потому что он отсталый. Во всяком случае, так думает Шайль.
— Потому что каждый раз, когда она идет за сигаретами, происходит какая-то хрень, — меланхолично отзывается ёрк, продолжая сканировать глазами газету. — И Шайль в итоге нет до самой ночи.
Да, это правда. Если Шайль уйдет от участка, вернуться обратно ей вряд ли захочется. По пути что-то отвлечет, девушку затянет водоворот мыслей и событий… Или она просто решит скрыться из виду, чтобы заняться своими делами. Их у нее действительно много.
Важнее другое. Что это читает Зойд?.. Газета другая. Не «сплетница». Стоит присмотреться… Всемирье, это что, издание «Поваренка»? Шайль помнит, что случается, когда Зойд приносит в участок свою стряпню. После этого остаток дня в кабинете воняет чем-то странным. И очень нездоровым.
— Да ладно, до ларька сколько?.. Метров двести? — Бобби бросает взгляд в окно. — Что может случиться в пределах двухсот метров?
Окно, в которое посмотрел бромпир, глядит в ту сторону, в которую бегают за сигаретами все полицейские участка. Вид был бы любопытным, если бы скучная пятиэтажка не закрывала большую часть обзора.
Ни Зойд, ни Шайль на вопрос не отвечают. И Бобби вздыхает. Подтягивает стул к девушке, чтобы взглянуть на заметки еще раз.
— Я вообще нихрена не пойму, — бормочет коллега. — Зачем ты пишешь такими короткими фразами?