o 496d70464d44c373
Шрифт:
бинты, переоделся, умылся и отдал Вашингтон ее вещи.
– Нет, оставь себе. На меня они все равно не налезают.
– Тебе шло это платье, – поддакнул Диего.
Я вспомнил. Надо ведь как-то отблагодарить за помощь и защиту. Но сил
нет даже на ласки.
Вашингтон отправилась спать, а Диего все смотрел на меня и молча
улыбался. Грудь сплошь в синяках и кровоподтеках. Похоже, у меня новый
друг.
– Ладно, я пойду, – сказал Диего и стал натягивать рубашку.
–
– Тебе надо отдохнуть.
– Надо.
– Ты заходи в «Пекин», буду рад опять с тобой пообщаться.
– Думаю, после сегодняшнего тебе там лучше не появляться.
– Во-первых, в «Пекине» такое часто случается, а, во-вторых, хозяин
бара – мой друг, так что я там на особых правах. Заходи. Правда.
Диего говорил нежно.
Мы долго целовались. Видимо, это одна из высших степеней доверия –
целоваться с человеком, которого только что вырвало на твоих глазах.
Он укутал меня одеялом, погасил свет и ушел, прикрыв недавно
выломанную дверь.
Я решил отказаться от благотворительности Валентина. Она меня только
41
расслабляла, а сейчас необходимо сосредоточиться и воссоздать былую
жизнь. Впредь я решил придерживаться этого плана и скорее ограничивать
себя, нежели хоть сколько-то плыть по течению. Меня ожидали, наверное,
годы испытаний и лишений, однако я твердо и, может быть, излишне
поспешно решил строить свою жизнь самостоятельно. Потерянная
квартира, какие-то признаки благополучия – все это были не мои
достижения, а отцовские или бабушкины. Предстояло начать с нуля, но по
праву принадлежавшего мне.
Отказался от денег я через Нину Владимировну. Слава Богу, ей хватило
ума никак это не комментировать. Пятьсот долларов я планировал в
скором времени вернуть, а поиски новой квартиры, естественно, челом
бил остановить. Я сказал, что буду жить в квартире №44 до тех пор, пока
не смогу обеспечить себя чем-то иным. По-моему, Нина Владимировна все
это записывала. Она объяснила, что за мою комнату Валентин платит
хозяину квартиры, некоему Сергею. Эти выплаты я тоже обещал взять на
себя. Говорил и понимал, насколько это походит на бракоразводный
процесс: за квартиру платишь ты, дети живут у меня, тебя навещают
каждый последний четверг месяца, с аспарагусом я, вообще, не знаю, что
делать. Валентин опять уехал за границу. Нина Владимировна сказала, что
передаст все слово в слово. Хоть бы подбодрила, что ли: молодец,
мальчик, так держать! Сухая корова.
Я положил трубку и почувствовал себя совершенно свободным. Даже
какой-то
клоповником, она стала квартирой «с насекомыми», и эта сентенция
делала из меня буддиста.
Вот тут я и убедился в очередной раз, что ждать от жизни чего-то
хорошего мне с некоторых пор не стоит.
За бодростью и радостью пришла страшная мигрень – у меня в жизни
такой сильной не было. Я вообще не часто жаловался на головную боль,
но подобный приступ заставил меня предположить худшее. А что худшее?
В конце концов, я не герой Томаса Манна, чтобы страдать мигренями от
потомственного сифилиса. Но мне хватило здравого рассудка обнаружить
связь между моим здоровьем и частыми с некоторых пор провалами в
памяти. Я не помнил, что произошло со мной до пробуждения в лесу, и как
будто привык считать это в порядке вещей, однако очень скоро
42
выяснилось, что я не помню и события годичной давности. Как не напрягал
я память, получалось, что весь прошедший год абсолютно стерся. Я не мог
вспомнить, где я был, что делал, с кем общался – никаких деталей,
способных логически подвести меня ко дню «второго рождения». Очень
странная частичная амнезия.
А мигрень не проходила. Любое движение отзывалось в голове холодной
режущей болью. Так продолжалось несколько дней – я старался не
выходить из своей комнаты и ни с кем не общаться – и вот однажды
мигрень прошла, как будто ее и не было. Магнитная буря, подумалось мне.
Сколько, интересно, продвинутых бабушек оправдывают странности своего
здоровья подобным аргументом? Но радовался я не долго, потому что
приступы зарядили с подавляющей периодичностью, где-то раз в неделю,
и, судя по всему, не собирались «рассасываться», как все мои остальные
неопознанные заболевания.
Я пришел к выводу, что мигрень напрямую связана с амнезией. Может
быть, мой мозг мучительно старается восстановить цепочку событий, и это
вызывает как раз необходимое для головной боли напряжение.
Подсознательная работа мозга определенно шла – не раз во сне я
возвращался в лес, видел лося, веревки на своих руках, лохмотья вместо
одежды и посиневшие от холода ноги. Но совершенно ничего до того, как
снял повязку.
А в минуты праздных размышлений я представлял, что на мой мозг
каким-то образом воздействовали, что и привело к моему сегодняшнему
складу ума и поведению. До этого же я был праведным, чистым,
спокойным, знал главную цель в жизни, хотел завести семью, получить