o 496d70464d44c373
Шрифт:
приличный, приталенный жакет из каракуля, блекло красное платье и
очаровательную шляпку-колокол. По живости все это походило на удачную
покупку в секонд-хэнде, за бомжиху меня бы не приняли. Вашингтон, дико
хохоча, навесила на меня несколько длинных ниток искусственного
жемчуга и убедила взять из сундука смешную муфточку. Еще неверной
рукой накрасила мне лицо под роковую даму и уложила волосы а-ля Джин
33
Харлоу.
С моим
ботинки, подаренные Колей. Когда же ко мне посватался Дэн, я уяснил, что
это совершенно незаметная деталь. Естественно, я отказал!
Неверной походкой дойдя до столика Валентина, мне не удалось его
даже удивить. Все кафе порадовалось моему антикварному виду,
некоторые даже аплодировали, а Валентин сказал только одно, хотя и
дружелюбно:
– Как погляжу, вы не привыкли унывать.
Я моментально отрезвел и, источая запах нафталина, почувствовал себя
скандально. Под ироничным и строго-взрослым взглядом Валентина, как
будто не допускавшим подобного ребячества в момент необходимой
концентрации, я засмущался и разве что не покраснел. Я совершил самое
глупое – дал повод презирать себя и, может быть, представил на всеобщее
обозрение природу моего к Валентину отношения. До окружающих, если
честно, мне не было дела – все равно они приняли меня за эксцентричную
девушку – а вот Валентин теперь, скорее всего, догадывался, что я педик,
да еще и склонный к трансвестизму, хотя вот это неправда. Я привык к
выигрышному положению, когда гетеросексуальный мужчина вдруг
обнаруживает тягу ко мне, миловидному пареньку, а обратная ситуация,
действительно, делает меня совершенно уязвимым. Скажем так, я сам
привык презирать, от иных вариаций мне не по себе.
Валентину хватило такта не останавливаться на этом. Ведь он
идеальный.
– Вы нашли работу в баре «Пекин»? – спросил он.
– Нет. Почему?
– Это бар в стиле film noir. Новый хозяин помешался на «Касабланке».
Валентин помолчал.
– «Farewell, my lovely», – добавил он просто и позвал официанта. –
Хотите что-нибудь?
– Мышьяк – самое оно.
– Нет, так не пойдет. Вы сейчас в очень сложной ситуации, вы потеряли
дом. Я прекрасно знаю, что жизнь в квартире №44 не сказка, и испытываю
34
ответственность за вас. Не могу позволить вам опуститься и погибнуть.
Я готов был стечь под стол, настолько меня тронули его слова. Я понял,
что сделал правильный выбор, влюбившись в него, и даже если он сейчас
исчезнет, я всю жизнь не устану
человек!». От Валентина шло тепло, уверенность в завтрашнем дне, и это
вызывало восхищение. Хотя бы мне и не суждено войти с ним в
завтрашний день рука об руку.
Следующий час я попивал горячий шоколад, уютно расположившись на
мягком диванчике, и ловил каждый жест любимого, каждое его слово. А он
говорил вещи приятно-прагматичные:
– Я подыщу вам квартиру, пристойную, каждый месяц вы будете получать
пятьсот долларов, и я не прекращу выплаты после того, как вы найдете
работу – для подстраховки. Вы всегда можете обратиться ко мне за
помощью. Я…
– Валентин?
– Да?
– Что все-таки случилось с моей квартирой? Вы так и не объяснили.
– Я думал, Нина Владимировна с этим справилась.
– Нет, она ничего путного не сказала.
– Квартира безвозвратно потеряна, поверьте мне. Я наводил справки.
Скажите, вы разбираетесь в юриспруденции?
– Темный лес.
– Тогда имеет ли смысл затевать получасовой монолог о деле,
касающемся того, в чем вы совершенно не разбираетесь? Да и я не
особенно компетентен.
Своей простотой и искренностью он меня почти возбудил.
– Но Валентин…
– Я вас слушаю.
– Вы должны понимать, что я не в состоянии принять вашу заботу.
– Глупость.
– Нет, не глупость. Я буду чувствовать себя в постоянном и, скорее всего,
неоплатном долгу. Это усложнит вам жизнь.
– Стал бы я сознательно усложнять себе жизнь, сами подумайте? Я
трезво мыслю.
– И я пытаюсь. Я не смогу отплатить вам банальной благодарностью –
35
вот, в чем проблема. Я не так воспитан.
Я смотрел на Валентина влюбленными глазами, но от этого взгляда не
ускользнула хитрая улыбка, которой он расценил мои последние слова. В
ней было что-то фанатическое. Но такому новому и неуместному
ощущению я просто не позволил развиться.
– Давайте договоримся. Мы придумаем, как вы меня отблагодарите
потом, в будущем.
От этих слов у меня случилась эрекция, а блекло красное платье слегка
вздыбилось в районе паха. Я уставился в кружку с горячим шоколадом и
тихо согласился, как маленькая девочка, которую грубый пекарь тащит в
лес, похотливо лыбясь. Самая настоящая тупая влюбленность. Трезвости
суждений след простыл – я ведь обещал себе никогда и ни с кем не
соглашаться на подобное условие. Это как договор с дьяволом подписать.