o 496d70464d44c373

передний

Как могильщики в Индии или разделыватели скота, представители высших

каст стараются не знаться с ними. Это закон. Естественно, глупо думать об

этом сейчас и в этой стране, но, может быть, здесь все-таки есть какой-то

эзотерический смысл, нечто предначертанное. Папа всегда был

законопослушным в хорошем понимании этого качества. Ему даже в

разумных пределах свойственна социальная брезгливость. В молодости он

был романтичен и игнорировал

некоторые правила, а с возрастом и каким-

то неведомым мне опытом предпочел отречься от жены из чужой касты и

от неприкасаемого ребенка – грустного результата извращенного с точки

зрения кастовости брака.

Господи, что же я несу? Дэн совсем мне голову заморочил своей

системой и этой схоластической теорией о пресыщенности. Он книг

начитался и хочет скрасить бессмысленность своего существования

умными словами и мыслями. Говорит, что ждет сигнала – только получив

его сможет действовать, потому что таков договор. Но сигнал все не

поступает. Конечно, Дэн не станет слушать такую глупую и уродливую

девочку, как я, но мое мнение категорично – сигнал никогда не поступит.

Или его гнусно обманули, или он сам рад обманываться.

С другой стороны, в его теории однозначно что-то есть. И она

замечательно объясняет мой случай. Я посвятила себя чувствам, любовь к

отцу составляет смысл моей жизни, и долгое время мне казалось

дикостью, что он не видит моего отношения или замечает, но сознательно

игнорирует. Я никак не могла понять, как же так можно. Ведь это попросту

жестоко. Но если предположить, что приоритет отца – умственная

деятельность, то все становится на свои места. Чувства, таким образом,

теряют для него какой-либо смысл. Они излишни, а с ними лишними

становятся люди, их испытывающие. Если папа посвятил себя научным

исследованиям, работе, науке вообще, значит, его нельзя тревожить

неуместной любовью или там нежностью, дочерней привязанностью,

супружеской лаской. Это форменное непочтение, неуважение. Получается,

что всю дорогу я только раздражала и мешалась ему своими чувствами.

Если он человек, мыслящий иными категориями, на поверку более

высокими и совершенными – необходимо смириться с этим. Мама должна

была до максимума облегчить его бытовую жизнь, кормить и поить гения,

132

потому что он гений и достоин этого, вместо этого она требовала внимания

и, скажем, исполнения супружеских обязанностей. То есть она рассуждала

со своей позиции, совершенно другой, более низменной. Неудивительно,

что отец от нее отвернулся. И я хороша.

Я должна была или выполнять

работу, на которую оказалась не способной мать, или вообще уйти, чтобы

не докучать ему. Какая же я глупая. Сейчас я почла бы за честь ежедневно

варить суп такому человеку и стараться ни единым словом и движением

не выдать своего присутствия. Поздно. Я не вернусь к нему. Я уже

слишком испачкана, чтобы возвращаться, хотя знаю, что отец принял бы

меня. Я сама все испортила.

В теории Дэна есть другой, очень интересный момент. Если ты

посвящаешь свою жизнь, скажем, военным задачам, ты уже не имеешь

права заглядываться на штатскую жизнь. Тебе не позволяет твой ранг.

Если ты посвящаешь себя религии, ты должен изжить из себя, например,

проявления похоти. Потому что потакание своим низменным желаниям

столкнет тебя со ступени, которую ты занимаешь. Дэн говорит, что все в

этой квартире преувеличили свои возможности. Посчитали, что способны

на многое, а прокололись на мелочах. Оказалось, что все их мероприятие

зиждется на самообмане. Так в «Таис» Анатоля Франса герой решил, что

он святой и споткнулся на вожделении женщины, а проститутка, изжившая

из себя вожделение, стала святой. Просто она абсолютно познала похоть,

постигла ее внутренний механизм и подчинила себе. Дэн называет это

отработкой. Если в тебе что-то не отработано, ты рано или поздно

вернешься к этому, и этот момент обязательно поспособствует твоему

торможению или даже деградации. Воин не имеет права испытывать

чувства, иначе он гибнет. Он банально перестанет быть воином.

Я украла у Шурика лезвие от бритвы. Такая прямоугольная железяка,

очень тонкая и очень острая. Уже порезалась несколько раз. Но все

бессмысленно. Я никогда не смогу покончить жизнь самоубийством, я

только себя стращаю, а специально купленные бритвы или ножи потом

использую в быту, чтобы открывать пакеты молока. Такова участь трусихи.

Иногда я думаю, как бы хорошо было быть мужчиной и рассуждать о

чувствах с легкостью Дэна или Борщика. Или, может быть, женщины

просто из другого теста? А Дэн тем временем все равно забирается ко мне

в постель. Какого бы крутого он из себя не строил – его все равно ко мне

133

тянет. Отец по сравнению с ними со всеми – бог. Он не говорит понапрасну,

он просто мыслями и действиями соответствует своему очень высокому

уровню. Обыкновенным людям этого не понять. Я и не понимаю.