o 496d70464d44c373
Шрифт:
* * *
– Я похож на сумасшедшего?
Вашингтон изучила меня мутными, буксующими глазами. Стоило ли
надеяться на сочувствие?
– Ты похож на пидора, – изрекла Вашингтон, довольная взвешенностью
своего ответа.
– Ну, может быть, на контуженного пидора. А на психа похож?
– Мой первый муж был психом, между вами ничего общего.
– Котенка хочешь?
– Иди, знаешь куда?
Котят в результате пришлось тащить на Птичий рынок. Кошка
обращала на них ни малейшего внимания. Из-за плеча Вашингтон
вырисовался Борщик.
– Борщик, я похож на психа?
– Нет.
Только сейчас заметил, что Вашингтон старательно замазала крем-
пудрой фингал под глазом. Я стал по-настоящему подозрительным – мне
показалось странным, почему Борщик побивает Вашингтон всегда после
нашего с ней общения, а не, скажем, до или через неделю. Ревность?
Вчера, еще до того, как я заперся на ночь в комнате, чтобы чуть не сойти
с ума от одного слова «личинка», Вашингтон рассказала мне обо всех
своих мужьях. Их было трое. Так как я слушал одним ухом, а другим ловил
шумы радиостанции, запомнить удалось лишь то, что один из мужей,
кажется, второй, был инвалидом. Вашингтон служила при нем сиделкой. Я
тогда подумал, что она однозначно достойна другой судьбы, другой жизни,
намного лучше той, которую приходилось влачить в квартире №44. Но на
мой вопрос, почему она не бросит Борщика и не попытается встать на
ноги, Вашингтон резонно напомнила о странностях любви. Любить
Борщика? Это вне моего понимания.
– Спасибо, конечно, но если я не сумасшедший, почему у меня начались
134
галлюцинации?
– Белая горячка.
– Предоставьте это себе. Я не пью.
– Значит, переутомился.
Хотелось бы в это верить.
Дэн на вопрос о моей адекватности ответил что-то совсем несусветное.
Он сказал:
– Мне кажется, ты очень умный. Но не знаешь, как этим распорядиться.
Тебе необходимо вступить в какую-нибудь секту.
– Поосторожней подбирай слова, Дэн, а то я решу, что ты живой человек
со своими мыслями и идеями, и начну с тобой считаться.
– Однажды придется, – это он произнес совсем мрачным тоном, и я
поспешил удалиться.
Ваня вместо того, чтобы нормально ответить на вопрос, начал строить
мне глазки. Шурик ответил однозначно отрицательно. Крис вообще
проигнорировала мои слова и стала зазывать на спектакль
гастролирующей Бродвейской труппы. Остался Диего, но его мнение уже
известно. При встрече он обещал рассказать мне что-то удивительное.
Мы встретились с ним на Покровке, в заведении «Чай давай».
легкого ленча предстояло инспектировать квартиру Тобольцева.
– Как ты себя чувствуешь?
– Намного лучше.
– Все сидишь в своей квартире и ничего не ведаешь?
– О чем ты?
– Ты бы хоть покупал газеты, что ли. В них масса вранья, но и масса
интересного.
– О чем ты?
– Государственный музей имени Пушкина рухнул так же, как и «Детский
мир».
– Туда ему и дорога. Старый дядька был прав насчет цикла жизни
камней. Скоро пол Москвы скрошится.
– Вот я и говорю, читай газеты. В них сейчас муссируется обратная
версия, о террористических актах. Это были взрывы.
135
– Кто-то взял на себя ответственность?
– Нет. Но, согласись, спокойней думать, что по Москве гуляют
террористы, чем верить во временность видов почвы.
– Согласен.
– В случае с ГМИИ без жертв тоже не обошлось. Триста шестьдесят
шесть погибших и раненых. Правительство Москвы собирается ввести
чрезвычайное положение.
– Это на руку каким-то политикам?
– Без сомнения. Но ты не беспокойся, у Магометова полно друзей в
милиции, он с легкостью достанет нам соответствующие пропуска.
Магометов собирается наделить разрешением на передвижение по городу
всех своих постоянных клиентов.
Я расхохотался.
– Этот человек никогда не теряет деловое чувство юмора?
– Никогда с тех пор, как ему инкриминировали ввоз из Чечни
отравленных яблок.
– Что?
– В Чечне отличные яблочные плантации, во время войны оттуда
завезли сотни ящиков яблок и по Москве прокатилась волна отравлений. А
Магометова обвинили во всех смертных грехах, потому что он занимается
фруктовым бизнесом. Неужели ты этого не помнишь?
– У меня амнезия, забыл? Но я помню, что мне нравится хурма, а не
яблоки.
– Тогда выяснилось, что все яблоки были смазаны каким-то ядом.
Правда, он оказался несмертельным в маленькой дозе. Тут они, к счастью,
просчитались.
– Потрясающие люди. Как представлю, что они сидели и старательно
смазывали каждое яблочко. По-моему, это называется патриотизмом.
– По-моему, ты политически неблагонадежен.
– Это из какой-то книги.
– Я мало читаю. Взялся тут за новый роман Пыреева, вокруг которого
столько шума…
– Уф! Ну и как?
– Ну, там как бы в конце все намного масштабнее, чем ты рассчитывал в
начале.
136
– И?..
– В общем, Пыреев списался.