О чем могу рассказать
Шрифт:
АФГАНИСТАН. КУКИН
В начале 80х годов резко обострилась обстановка в Афганистане. Там находился контингент советских войск, и было принято решение организовать подготов ку, а затем и отправку в эту страну сотрудников органов КГБ. Узнав об этом, я написал рапорт, в котором выска зал желание выполнить интернациональный долг.
Конечно, сейчас, по истечении почти четверти века, этот поступок можно расценивать поразному. Но нужно было знать то время, когда мы все свято верили в освобо дительную миссию Советского Союза. Подавляющее чис ло наших солдат и офицеров не сомневались в правильно сти решения руководства страны о направлении в Афга нистан контингента войск. А тех, кто участвовал в боевых операциях там, мы искренне считали (и продолжаем счи тать) героями. Должно было пройти еще немало времени, чтобы стала понятна
После того как я отдал рапорт, через некоторое время ко мне в кабинет зашел мой непосредственный началь ник В. М. Руденко и спросил: "А кто здесь будет рабо тать?". Я ответил: "Есть ты, есть другие ракетчики". И в шутку добавил: "Чем гнить в болоте, лучше сгореть на ко стре". А уже через 40 минут мне позвонил заместитель начальника Управления по кадрам А. И. Сорока и попро сил зайти. Когда я прибыл, он сказал: "Ты знаешь, что нужно говорить, а что нет? Ты же член парткома, зачем тебе лишние разговоры?". Я поблагодарил Александра Илларионовича за откровенные слова и сказал, что все понял. Мой рапорт А. И. Сорока оставил у себя. Вскоре после этого в Афганистан был направлен один из началь ников отделения нашего отдела И. С. Кукин. Вообщето Игорь Сергеевич выражал желание пойти работать на должность офицера действующего резерва на Павлоград ский механический завод. Но туда позже отправили ме ня. С Кукиним меня связывали теплые, дружеские отно шения. С начала службы он был моим непосредственным начальником, и как опытный работник дал много дель ных советов, которые помогли в моем становлении. Не только для меня, но и для многих других молодых контрразведчиков он являлся не просто руководителем, а стар шим товарищем, воспитателем и учителем.
Убывал Кукин из Москвы, куда приехала его супруга Зинаида Александровна. Я как раз находился в столице в командировке, и провожали мы его вдвоем. Я сказал ему: "Игорь, я буду твоим талисманом, а ты возвращайся жи вым и здоровым". Через год ситуация удивительным образом повторилась. Я, будучи в столице на учебе, вновь провожал Кукина, который после отпуска снова из Моск вы возвращался в Афганистан. Вновь я и его жена стояли с ним на вокзале, и я напомнил ему отправку годичной давности, повторив, что у него есть талисман. Он пообе щал возвратиться живым и здоровым. Так, к счастью, и случилось. Однако уже позже, когда закончилась эта не легкая командировка, у И. С. Кукина случился сердечный приступ, и его не стало. Его похоронили на том же клад бище, где находятся могилы моих родных. И каждый раз, когда приезжаю в Днепропетровск, я посещаю это место и кладу цветы и на могилу Игоря Сергеевича в благодар ность за то, что он был настоящим другом и учителем.
ПАВЛОГРАД
В середине марта 1981 года меня вызвал замести тель начальника Управления по кадрам А. И. Сорока и сказал, что на Павлоградском механическом заводе име ется вакансия офицера действующего резерва на долж ности заместителя директора завода по режиму. При этом, как заявил Сорока, ни КГБ УССР, ни КГБ СССР не утвердят никого, кто не имеет образования ракетчи ка. А поскольку у меня есть и такое образование, и достаточный опыт работы, то рассматривается моя канди датура. В то время у меня были объективные причины отказаться – жена работала ассистентом на кафедре фтизиотерапии Днепропетровского медицинского ин ститута, заканчивала кандидатскую диссертацию и ехать со мной не могла. Естественно, с ней оставался сын, а значит, пришлось бы жить врозь, чего мне не хо телось. Я прямо сказал об этом Сороке. Однако он меня успокоил, сказав, что после удачных первых летных ис пытаний и наведении там порядка с защитой секретов меня возвратят в Днепропетровск. Я ответил, что в принципе не возражаю, но попросил дать возможность посоветоваться с семьей.
Дома мое решение поддержали, и мы спланировали, что в свободное время будем ездить друг к другу. Я же, в свою очередь, приобрету опыт работы в большом кол лективе. Мысленно для себя я также отметил, что новые масштабы работы помогут реализовать запланирован ные мероприятия по комплексу "Вера", поскольку зна чительную их часть предстояло отработать именно на ПМЗ. Я согласился, и меня вызвали на собеседование в КГБ УССР, а в июне с той же целью я выехал в Москву. Кстати, в столице меня неплохо знали, так как многие из московских коллег часто бывали в командировках в Днепропетровской области, координируя работу по противодействию иностранным спецслужбам. К приме ру, я хорошо знал первого заместителя начальника 6го Управления КГБ СССР Николая Алексеевича Шаму, который не раз бывал гостем УКГБ по Днепропетров ской области еще в бытность старшим оперуполномо ченным УКГБ по Челябинской области. Опытный и вдумчивый контрразведчик,
После возвращения в Днепропетровск я оставался в своей должности и ожидал приказа из КГБ СССР о на значении. Разумеется, предварительно со мной были проведены собеседования генеральным директором ЮМЗ А. М. Макаровым и директором ПМЗ В. М. Шку ренко, которых я знал лично. Со Шкуренко наши пути пересекались еще в ранней молодости, когда он возглав лял комсомольскую организацию цеха главной сборки, а я был комсоргом экспериментальносборочного цеха на предприятии п/я 186 (так ранее назывался ЮМЗ).
Буквально через полторы недели после моего воз вращения из Москвы поступила информация, что на ПМЗ утерян совершенно секретный документ. Меня вместе с начальником подразделения В. И. Харченко вызвал заместитель начальника Управления А. М. При ходько. "Вот видишь, – сказал он, – ты еще не в долж ности, а уже возникла необходимость ехать в Павло град. Поэтому выезжай и совместно с Павлоградским горотделом организуй розыск документа".
В Павлограде, ознакомившись с обстоятельствами утери документа, характеристикой его содержания, я понял, что он вряд ли был похищен с целью сбора ин формации, поскольку документ отражал требования по сборке ступеней одного из изделий, но тактикотехни ческих характеристик или рецептуры топлива не содер жал. Конфликтных ситуаций ни в цехе, ни в ОТК, ни среди сотрудников военной приемки не возникало. Ко мандированные в это время цех не посещали. Значит, скорее всего, документ гдето на заводе, и искать его нужно там.
В Павлоградском ГО УКГБ мы создали оператив ную группу, поставив каждому входящему в нее кон кретные задачи. Затем я выехал на завод, где посетил сборочный цех, ОТК, военную приемку. Я провел бесе ды со многими работниками предприятия, однако след пропавшего документа не проявлялся. В то же время я не смог переговорить с одним из офицеров военной приемки, который был в командировке. Несмотря на то, что за документ расписывался не он, а старший мас тер сборочного цеха, я знал, что офицеры на практике стараются хранить секретные документы в портфелях, которые после работы опечатывались и передавались в 1й отдел. Учитывая это, мы приняли решение вскрыть его портфель. Когда это сделали, то там и нашли этот злополучный документ. Вот так невнимательность двух людей отвлекла многих от текущей работы. Но, как говорится, нет худа без добра. За эти несколько дней, пока я находился на ПМЗ, мне удалось познако миться с предприятием, его руководителями, многими сотрудниками, увидеть слабые места в системе защиты секретов.
АНДРЕЙ
В августе 1981 года, наконец, был подписан приказ о моем назначении. 17 августа я собрался и приготовился выходить из дома. Ко мне подошел сын Андрей и говорит: "А давай вместе поедем, вместе и будем работать". Я отшутился, что постараюсь все успеть сам, а Павлоград находится далеко – 80 км, и вечером я приеду и расскажу, чем занимался на заводе. На том и расстались.
По приезде на завод директор на оперативке представил меня коллективу, и начался мой первый трудовой день. Хотя то, что делалось на заводе, не было для меня диковинкой, на многое, тем не менее, мне пришлось по смотреть другими глазами – уже с позиции одного из руководителей. Оказалось, чтобы понять все тонкости секретного делопроизводства и вопросов режима, необходимо было пройти суточный технологический цикл пред приятия. Поэтому обещание возвратиться домой, данное Андрею, я не выполнил, пришлось оставаться на заводе допоздна, а потом пойти в гостиницу. Уже поздно вечером мне позвонили: "У вас дома беда с сыном". Я срочно выехал в Днепропетровск. Оказалось, Андрей попал в больницу с сильными ожогами. Жена уже была там. Сын был в шоковом состоянии – обгорело 20 кожи. Врач сказал, что положение тяжелое, но они делают все возможное. Потом я узнал, как все произошло.
Андрей с друзьями на железнодорожной насыпи ре шили разжечь костер. Собрали какие-то палки, доски, но огонь не загорался. Тогда в одном из гаражей взяли бензин, налив его в банку, и один из мальчиков стал потихоньку лить его в костер. В секунду пламя по бензиновой струе добралось до банки и она вспыхнула. Не ожидая этого, мальчик откинул ее от себя и случайно попал в Андрея, который был в одних шортах. Банка пришлась на левое плечо, и горящий бензин в мгновенье разлился по телу. Андрей кинулся к рядом находившемуся крану, стал обливать себя водой, потом стал кататься по земле, пытаясь сбить пламя…