О детях и прочей нечисти
Шрифт:
– - Слышь, Чубарый, давай костёр разводить!
– - кричит он в сторону сараев.
Из ближайшего высовывается рыжий веснушчатый и сильно раскосый парень, видимо, детёныш горца. Видуха та ещё, я понимаю, почему горцы считаются некрасивыми.
– - Чой-то, -- отзывается Чубарый, -- дрова лишние завелись?
– - Мясник мясо привёз, -- с ухмылкой поясняет парень с разбитой губой. И оборачивается к Киру с победным видом. Кир поджимает губы и явно сдерживается, чтобы не врезать.
– - Ты, Мухортик, дыру-то прикрой, я ведь и приласкать могу, -- шипит он.
– - Ой-ой!
– - пугается Мухортик и отходит на два шага, оттаскивая за рукава хихикающих товарищей.
– -
– - Заткнись, баран!
– - шёпотом рявкает Кир, оглядываясь на Азамата. Тот в нескольких шагах от нас занят разговором с Гханом и смотрит в другую сторону, ничего не замечая.
Я чувствую себя довольно неловко: в чём суть конфликта -- не понятно, и вроде надо бы ребёнка поддержать, но и чтобы его не задразнили потом маменькиным сынком.
– - Давайте только без драк, -- хмуро требую я наконец.
– - Лучше наоборот, если кто приболел или ушибся, вставайте в очередь к унгуцу, я целительница, всех полечу.
– - Чур я первый, у меня вот губа!
– - выкрикивает Мухортик (не знаю, правда, это имя или обзывательство), тыча пальцем в болячку.
– - К унгуцу, -- киваю я.
Мухортик только заносит ногу для спринта, как Кир хватает его за локоть.
– - Стой. Первой пойдёт Зеленуха, мы ради неё сюда прилетели. Где она?
– - О-о-о-о!
– - тянут несколько глоток.
– - Так ты любовницу свою спасать приехал?
Я морщусь, ожидая фонтан эмоций, но Кир реагирует на удивление спокойно: корчит рожу и переспрашивает:
– - Так где?
– - Не знаю, если до конюшни доползла, то там, а нет, так по дороге в снегу валяется, -- пожимает плечами Мухортик.
– - Все, кто лечиться, к унгуцу, -- мрачно говорю я.
– - Младшие пойдут первыми.
Мой энтузиазм по поводу спасения несчастных сирот как-то улетучился.
Кир времени не теряет и уже скачет по глубокому снегу за угол, туда, где проходит кратчайший путь от дома к сараям. Я, неловко приподняв полы диля и шубы, хрупаю за ним. Исследовав дорожку, Кир исчезает за скрипучей дверью одного из сараев, и тут же снова высовывается оттуда.
– - Здесь!
Я без энтузиазма протаптываю траншею в том направлении.
В сарае чудовищно воняет навозом, аж глаза слезятся. Проморгавшись в темноте, я различаю двух небольших и очень мохнатых лошадёнок и стог сена, у подножия которого светится Кирова кислотная куртка. Попытка дышать в этой газовой камере приводит только к приступу кашля.
– - Тащи её в унгуц, -- выдавливаю я.
– - Тут ничего не видно.
И выскакиваю на улицу дышать.
Кир появляется через минуту. Как истинный джентльмен, он отдал свою куртку даме, но на большее его не хватило: даму он несёт через плечо, как мешок с картошкой. Ладно, дольше будет жонглировать, он-то по снегу бегает быстро, это я плетусь.
– - Это та девочка?
– - спрашивает Азамат, когда я прохожу мимо. Они с Гханом движутся в ту сторону, где непоцарапанные дети разводят костёр.
– - Она самая, пойду печальных осматривать.
– - У нас печальных нету!
– - встревает Гхан.
– - У нас все здоровые! Если кто прикидывается, гоните в шею!
– - Не волнуйтесь, я, как говорится, не первый раз зам... э-э, то есть, не первый раз на таком выезде, с симулянтами обращаться умею.
Азамат поднимает на меня бровь и уводит Гхана, пока не разогнал мне весь контингент. К тому времени, как я добираюсь до унгуца, Кир уже расположил свою подружку на переднем сиденье, прибавил нагрев печки и закрыл спящего Алэка фильтрующим пологом, чтобы к нему никакая зараза не попала.
– -
– - Это Зеленуха. То есть, я хотел сказать, Айша.
Айша на совесть грязная и заметно попахивает. Даже Кир, когда мы его забирали, был чище. Она полулежит на сиденье, как кукла, в которой растянулись резинки, -- вот-вот развалится.
– - Здравствуйте, -- говорит она хилым хриплым голоском.
– - Извините...
– - Здравствуй, -- говорю, берясь за сканер.
– - У тебя что-нибудь болит?
– - Голова.
– - Сильно?
– - Сейчас не очень.
Я хмурюсь.
– - Сейчас? А давно болит?
– - Всегда.
Моргаю.
– - Что, вообще всегда? Всю жизнь?
– - В снах проходит...
– - мечтательно поясняет Айша.
Рассматриваю её голову во всех ракурсах под сканером. Нормальная голова -- ни опухолей, ни воспалений, нормальное внутричерепное давление, никаких аутоиммунных симптомов, ну вообще всё в норме.
– - Кружится? Мутит?
– - Сейчас не мутит, -- почти довольно отвечает девочка.
– - И никогда не кружится.
– - Я так понимаю, ты ходишь с трудом, да? Почему?
– - Ноги не держат, -- сипит Айша со вздохом.
– - Сгибаются и всё тут.
– - Кир, подготовь мне для анализов всё, -- говорю, наводя сканер на девочкины ноги.
Она, кстати, только в обносках, новой одежды не досталось, похоже. Ноги, однако, нормальные -- тощие, конечно, но работать должны. Голодает она, что ли?
Через пятнадцать минут, когда готовы анализы, выясняется, что не так уж и голодает. Небольшой авитаминоз есть, конечно, но не сильнее, чем у был у Кира. А больше ничего. То есть, совсем ничего. Ни инфекций, ни опухолей, ни отравлений, ни недостач, ни иммунных проблем, ни гормональных, ни нервных. Ещё через полчаса я изучаю её всю под лупой вдоль и поперёк и выясняю, что все органы работают, как положено -- ни повреждений, ни врождённых пороков. Гинекология ни при чём, девочка ещё не вошла в пубертат. Перебираю в уме все возможные психические отклонения, но и тут по нулям -- ни единого малюсенького симптомчика, будь он неладен! Только слабость, головная боль, частая тошнота и, как мне удаётся вызнать, обмороки. Я бы и впрямь решила, что девочка -- симулянтка, но Кир с ней прожил полжизни в одном доме и довольно тесно общался, и он твёрдо уверен, что она действительно больна. Да и, судя по его рассказам, никакой выгоды для неё в этом нет, только наоборот. Бессознательное самовнушение? Наследственное... Чушь какая-то. Наверняка я что-то пропустила. Или портативный сканер недостаточно хорошее разрешение даёт, отвезу её домой и там посмотрю в нормальных условиях. Решено.
– - Вот что, Кир, перегрузи-ка её на заднее сиденье. Я пока посмотрю остальных, а её придётся с собой забрать, я так ничего не нахожу.
Кир озабоченно кивает и перетаскивает Айшу назад, где она тихо сидит, прислонив голову к стеклу. Сам Кир выбирается наружу и принимается командовать, кого из подмёрзших нетерпеливых малышей осматривать первыми. Дети оказываются вполне здоровыми -- пара сопливых носов, набор ссадин и шишек, вывих, несколько лёгких ожогов, занозы, в общем, ничего катастрофического. Видимо, с более серьёзными заболеваниями тут не выживают... Рутинные диагнозы успокаивают, и только теперь я замечаю, насколько Айша вывела меня из душевного равновесия. Нет, ну если только Кир врёт, и на самом деле она анорексичка, но ведь я всё равно бы нашла признаки... А она даже не безумно тощая. Худая, конечно, но не патологически, а так тут все не толстые.