О детях и прочей нечисти
Шрифт:
– - О чём?
– - раздаётся за спиной заинтересованный голос.
Мы подпрыгиваем с разворотом и упираемся взглядами в Умукха собственной персоной. Я вполне уверена, что он следом за нами не шёл, да и Азамат заметил бы, у него слух о-го-го.
Азамат неуверенно косится на меня -- ему, видимо, неловко просить за себя.
– - Да вот, мы тут подумали, -- поясняю я, -- раз уж вы бог целительства, может, вы бы подлатали Азамату физиономию? Ну, естественно, мы бы обряд провели, как полагается, дары там, все дела...
Умукх неожиданно спадает с лица и принимается махать
– - Не надо, пожалуйста, не надо, не просите!
– - выпаливает он практически в панике.
– - И ни в коем случае не проводите этот ужасный обряд!
– - Эмм...
– - я кошусь на Азамата в надежде, что он что-нибудь объяснит, но он глядит на меня в такой же растерянности.
– - Ладно, не переживайте так, мы не будем... Да не будем, не будем, обещаю!
Умукх перестаёт паниковать и расслабляется до полного раскисания -- как-то весь оседает, едва на ногах держится, и сутулость его уже граничит с горбатостью.
– - Спасибо, -- жалобно выдавливает он. И тут же быстро добавляет: -- И друзей всех попросите, чтобы они тоже ни-ни! Пожалуйста!
– - Хорошо-хорошо, -- заверяет Азамат, высоко подняв брови.
– - А можно узнать, почему?
Умукх на секунду подвисает, потом кивает.
– - Да, конечно, люди всегда хотят знать причину...
– - он задумывается.
– - Это сложно. Но я попробую объяснить.
– - Давайте сядем за стол и побеседуем под завтрак, -- предлагает Азамат, балансируя тремя пиалами. Тон, в котором он разговаривает с Умукхом, всё больше напоминает тон, в котором он разговаривает с матушкой -- вроде и уважительно, и настойчиво, и даже немножко покровительственно. Умукх реагирует, как родной -- тут же послушно садится за стол и раскладывает свои пальцы-крючочки по краю столешницы. Он успевает съесть и выскрести содержимое своей пиалы прежде чем вспоминает, что собирался что-то рассказать.
– - Ах да, про целительство...
– - вздыхает он, хлопая густыми белыми ресницами, как пушок на теле ночной бабочки, -- Тут такое дело... Понимаете, если обряд проведён правильно, я не могу отказать. То есть, это не в моей власти. Я обязательно должен выполнить просьбу и ничего не могу с этим поделать.
– - А вам это очень трудно? Или неприятно?
– - пытается понять Азамат.
– - Нет, легко!
– - мотает головой Умукх.
– - Но это просителю жизни стоит.
Азамат моргает.
– - Что, всегда?
– - Угу, -- уныло кивает бог.
– - А иногда не только просителю, а и ещё кому-нибудь из его близких... Случалось, что и целыми семьями... ой!
– - он зажмуривается и остервенело мотает головой, стараясь отогнать неприятные воспоминания.
– - Ну а вы не можете их предупредить?
– - ошеломлённо спрашиваю я, внутренне содрогаясь от мысли, что сама только что чуть не стала "просителем".
– - Конечно, я всегда предупреждаю!
– - заверяет Умукх.
– - Но люди думают, что так будет лучше, думают, что здоровье другого человека важнее их жизни, понимаете? Что это, как это называется... оправданная жертва. Но только лучше не бывает! Просителю-то что, умер -- и никаких проблем. А вот спасённые... Они потом всю жизнь маются, со всеми ссорятся,
– - он совсем закорючивается и утыкается подбородком в стол.
– - И так было во все времена?
– - тоже ошарашенно спрашивает Азамат.
Умукх кивает.
– - Но раньше было лучше, -- добавляет он.
– - Потому что я не понимал. Мне было всё равно. Попросили -- сделал. Меня только интересовало, чтобы обряд провели по всем правилам. А потом Ирлик дал мне разум. И теперь я каждый раз страдаю, -- его голос от напряжения срывается на писк.
– - Я не хочу убивать людей. И ничем хорошим это никогда не кончается. Но они всё равно просят!
– - А вы не можете вместо жизни что-то другое брать?
– - осторожно интересуюсь я.
– - Ну или хотя бы животных, а не людей...
– - Я ничего не могу, -- вздыхает Умукх и вытягивает из-за пояса свою легендарную флейту.
– - У меня есть только вот это. Если я на ней сыграю, она выдует жизнь из просителя, но излечит кого заказано. Я пытался что-нибудь с ней сделать, чтобы она работала по-другому, но ничего не выходит. А больше я ничего не умею. Я пытался помогать людям без флейты, но я только хуже делаю.
Он уныло постукивает флейтой по столу. При ближайшем рассмотрении я понимаю, что она сделана из кости, скорее всего, птичьей, при этом довольно большая и украшена резными узорами.
– - А откуда она у вас?
– - интересуется Азамат.
Умукх пожимает плечами.
– - Укун-Тингир говорит, что я её сам сделал. Но я этого не помню, Ирлик тоже. Она уверяет, что сама видела, но она может легко всё перепутать.
Он окидывает злополучный предмет печальным взглядом и снова убирает его за пояс. Потом немного приободряется и даже улыбается прежде чем снова заговорить.
– - Ирлик сказал, что земляне хотят изучить, как мы, боги, делаем всякое. Вот я и подумал, может быть, если я пойму, как всё это работает, и как устроены люди, может, тогда я смогу лечить без флейты?
– - Резонно, -- соглашаюсь я.
– - Но на это уйдёт много времени.
– - Я бы с радостью отдал пару веков, чтобы только больше никогда не играть на ней, -- серьёзно говорит Умукх.
Мы с Азаматом понимающе киваем. Азамат немного колеблется, но всё же решается высказать свои соображения.
– - Умукх-хон... Не поймите меня неправильно, я очень уважаю землян, и вполне уверен, что исследователи, которые будут с Вами работать -- честные и добросовестные люди, но всё же... Возможно, не стоит рассказывать им о флейте и об этой проблеме. По крайней мере, первое время.
– - Ты думаешь, они захотят, чтобы я на ней сыграл?
– - напрягается Умукх.
– - Не знаю насчёт этого, но, боюсь, как бы Вас не втянули в чужие игры. Понимаете, наука наукой, но за любой наукой стоит представитель власти, который может соблазниться использовать Вас в своих целях. В этом смысле, конечно, любое исследование с Вашим участием -- это соблазн, но флейта меня особенно беспокоит. Возможно, было бы лучше им её даже не показывать. Во всяком случае, пока не убедитесь, что никто не захочет превратить её в оружие.