О детях и прочей нечисти
Шрифт:
Духовник вскидывает на него шокированный взгляд и быстро оглядывается по сторонам, проверяя, не услышал ли кто лишний намёка на его сестру.
– - А... кто такая Айша?
– - вкрадчиво интересуется Умукх в повисшей тишине.
Кир принимается объяснять, пока Азамат с Ажгдийдимидином ведут немой спор взглядами, бровями и наклоном головы. Азамат побеждает, заставив духовника смиренно вздохнуть.
– - Прошу меня простить, -- откланивается муж.
– - Мне нужно обсудить одно дело с министром безопасности.
Министр безопасности -- это у нас Ирнчин. Я бросаю косой взгляд на Янку,
– - Лиз, что эти шовинисты опять выдумали?
– - спрашивает она меня на родном.
– - И почему этот мужик должен не понаслышке что-то знать про женские чувства?
– - У него сестра подхалтуривает колдовством, -- поясняю я.
– - Только это страшный секрет, не вздумай никому говорить, испортишь всю жизнь бедной женщине и всей её семье.
Янка в томном жесте прикрывает глаза ладонью.
– - Этот Муданг! Куда ни плюнь всё жизнь кому-нибудь испортишь!
– - Да, социальное положение у нас -- хрупкая вещь. Чихнул -- и нету.
– - У нас?
– - усмехается Янка.
– - Ладно, госпожа муданжка, ты вот что скажи, твой муж пошёл с моим козлом разговаривать, да? А мы не можем как-нибудь...
Её прерывает жужжание моего телефона -- сообщение от Азамата: "Зная твою любознательность, оставил дверь приоткрытой".
– - Можем, -- ухмыляюсь я.
Когда мы подкрадываемся к Ирнчиновой двери, там уже вовсю идёт разговор.
– - А у тебя что, душа под кустом не прячется, когда они в гости заходят?
– - несколько повышенным тоном вопрошает Ирнчин.
– - Было дело поначалу, -- соглашается Азамат.
– - Но я привык со временем. Они действительно не имеют в виду вреда.
– - Это игра с огнём!
– - кипятится Ирнчин.
– - Имеют, не имеют... Что богу дела до жизни одного человека? Как тебе до муравья! Сегодня он тебе оказывает любезности, а завтра доедает твою семью! Азамат, я не могу себе позволить её потерять. Она всё для меня, понимаешь, она свет в жизни!
Янка корчит рожу и приосанивается, а у меня случается дежа вю.
– - Я очень хорошо тебя понимаю, -- размеренно отвечает Азамат.
– - Но ты должен осознать две вещи. Во-первых, если ты будешь ограничивать её свободу, то потеряешь её обязательно, очень быстро и бесповоротно. С земной женщиной просто нельзя так обращаться, это я тебе как эксперт говорю. А во-вторых, мой опыт общения с богами показывает, что они относятся к людям совсем не так наплевательски, как мы привыкли думать. Даже грознейшие из них вроде Учок-хона воспринимают людей скорее как домашних питомцев, чем как букашек. Ирлик-хон -- во всех отношениях самый могущественный из богов, -- глубоко заинтересован в людях как в источнике знаний. Что же касается Умукх-хона, мы сегодня утром с ним беседовали, как раз насчёт флейты, и у меня сложилось впечатление, что он искренне дорожит каждой человеческой жизнью, как будто мы ему все родные дети. Я понимаю, что тебе страшно. Мне тоже поначалу было страшно. Но ты не столичная барышня, ты наёмник. Ты должен и сквозь страх видеть риски. И риск потерять её, потому что ты ведёшь себя, как беспомощный дурак, гораздо выше, чем риск попасть под ноги рассеянному богу.
– - Ну Азама-ат, -- практически
– - Она на него так смотрит...
Янка рядом со мной закатывает глаза так, что они чуть там не остаются.
Азамат фыркает.
– - Так ты определись, друг, ты боишься за её жизнь или верность?
– - Я за всё боюсь, -- вздыхает Ирнчин.
– - Я что ни сделаю, всё оказывается не так и неправильно. Я каждую свободную минуту только сижу и думаю, как мне с ней себя при следующей встрече вести, чтобы она меня тут же не бросила.
Янка беззвучно ахает.
– - Ты вообще знаешь, почему она хочет по земному обряду жениться?
– - продолжает распаляться Ирнчин.
– - Потому что у них браки не навсегда, -- откликается Азамат.
– - Вот именно!
– - снова повышает голос Ирнчин.
– - Она просто собирается меня бросить, когда я ей окончательно надоем.
Янка стучит кулаком себе по лбу и всячески гримасничает в том смысле, что нельзя быть таким мнительным.
– - А тебе не приходит в голову, что она тоже боится?
– - осторожно интересуется Азамат.
– - Ей-то чего бояться?
– - не понимает Ирнчин.
– - Что я не обеспечу ей безбедную жизнь? Или наоборот, накоплю на десятерых детей?
– - Н-нет, -- усмехается Азамат.
– - Я вполне уверен, что ни того, ни другого. Зато она, например, может бояться, что ты не дашь ей работать. Что ты будешь контролировать её жизнь, её круг общения. И ты только что дал ей весьма серьёзный повод для опасений.
– - Ну хорошо, допустим ты прав, и боги действительно не так опасны, и пусть у меня губы дрожат при мысли, что она вот сейчас с ним разговаривает и может что-то ляпнуть такое, что он её сразу сотрёт в порошок, ничего, свой страх я перетерплю, я и правда привычный. Но что если она ввяжется во что-то действительно опасное? Я и тогда должен позволять ей делать, как она хочет? И если она интересуется другим мужчиной, я должен сидеть сложа руки и надеяться, что это пройдёт?
– - А ты не пытался с ней самой об этом разговаривать?
– - осведомляется Азамат.
– - О чём "об этом"?
– - Скажем, я полагаю, ей было бы интересно узнать, что ты столько времени думаешь о ней, что тебе так трудно даётся это ухаживание, что ты не понимаешь, как ей угодить... Да и насчёт опасности, я уверен, если бы ты связно объяснил, чего именно ты опасаешься, не пришлось бы двери запирать. Уж с её-то профессией оценка рисков -- ежедневное дело.
– - Азамат, -- несколько обескураженно произносит Ирнчин, -- но я же не могу ей сказать, что я ничего не понимаю и боюсь. Какой я буду после этого мужик? Я ей совсем разонравлюсь.
Янка складывает бровки домиком и прикусывает кулак, но всё же не удерживается от умилённо-мяукающего звука, и в каюте повисает напряжённая тишина. Однако провал Янку совершенно не выбивает из колеи -- вместо того, чтобы драпать, она врывается в каюту и угрожающе-размашистой походкой приближается к Ирнчину, на которого несколько жалко смотреть.
– - Ты идиот!
– - громогласно заявляет она, после чего крепко обнимает его посерёдке и так же решительно добавляет: -- Но я тебя очень люблю, так что тебе придётся резко поумнеть!