О детях и прочей нечисти
Шрифт:
– - Ой, внучо-о-ок!!!
– - разражается мама, стискивая Кира так, что он проминается посерёдке. Азамат еле слышно вздыхает с облегчением -- можно подумать, он ожидал какой-то другой реакции.
– - А Олежек-то как вырос!
– - продолжает мама, отпустив наконец Кира.
– - Ну что, давайте в дом, устали наверное, с дороги-то, холодненького попейте...
– - Да какое устали, мам, мы только проснулись и с комфортом доехали. Нам с Азаматом через два часа надо быть в головном офисе ЗС, а остальным Янка взялась обеспечивать культурную программу.
– - А я что буду делать?
– - возмущается маман.
– - С ребёнком сидеть!
– - ехидно предлагаю я.
– - Вот я так и знала, что ты его на меня повесишь!
– - притворно жалуется мама, перехватывая у меня мелкого. Он её, конечно, не помнит, но новым людям всегда радуется.
– - Ладно же, идите развлекайтесь, мы с Олежеком и без вас не соскучимся, правда, моё золотко?
Алэк весело поддакивает.
Затащив чемоданы и переодевшись в парадное, мы с Азаматом выходим на террасу глотнуть того самого холодненького, а то уж очень бабье лето в этом году удалось. Одновременно с нами на террасу из сада поднимается молодой человек сильно муданжской наружности, неся в руках коробку с саженцами. Нас он заметить не успевает, но чуть не роняет саженцы, уперевшись взглядом в Унгуца, который был занят изучением маминой коллекции облепих.
– - Унгуц?!
– - выпаливает молодой человек.
– - Сычик?!
– - не менее ошеломлённо отзывается Унгуц. Его и без того морщинистое лицо совсем складывается в сборочку, а глаза приобретают неестественный блеск.
– - Мальчик мой, да ты совсем взрослый... Как же ты тут оказался?
– - Тот же вопрос к тебе, -- недоумённо говорит Сычик, ставя саженцы от греха подальше на широкий подоконник.
– - Я-то у Ирмы-хон работаю в фирме, а вот что ты у неё в доме делаешь? Меня искал, что ли?
– - Нет, я думал, ты наёмничаешь где-то, -- мотает головой Унгуц.
– - А я тут в свите Императора на переговоры прилетел, -- и кивает в сторону Азамата.
Тут парень наконец-то замечает нас. А мы при полном параде. Азамат всё порывался для общения с ЗС одеться по-земному, чтобы за варвара не считали, но мысль о нём в деловом костюме с галстуком сразу заставляла меня хохотать до икоты, так что решено было нарядиться в муданжском стиле, как подобает в такой ситуации -- золотое шитьё с камнями, тонна бус, цепочки в волосах и всё в таком духе. Сычик умудрился нас не заметить только потому, что мы стояли в тени, а если бы солнышко попало, мы бы горели, как ёлочки.
– - А-ахмад-хон?
– - запинается парень, таращась на нам круглыми глазами.
– - А... почему здесь?
– - Потому что Ирма -- моя мать, -- объясняю я, сама несколько в растерянности.
– - А вы родственники, что ли?
– - Сыч -- внук Старейшины, двоюродный брат Ирих, -- поясняет мне Азамат, потом кивает Сычу.
– - Да, ты знатно вырос, я тебя совсем маленьким последний раз видел. Ты меня и не помнишь, поди.
Сыч вытягивает вперёд голову, поскольку глаза уже больше вытаращить не может.
– - Дядя Байч-Харах?!
Тут
– - А, Сычик, ты мне подготовил саженцев на завтра?
– - спрашивает она на ломаном муданжском.
Сыч молча кивает и указывает на коробку.
– - Ирма-хон, вы мне не говорили, что ваша дочь замужем за Императором Муданга, которого я ещё и знаю с детства, -- укоризненно замечает он.
Маман ставит кувшин и отмахивается.
– - Да ну вас, муданжцев, поди разбери, кому чего говорить -- не говорить. И потом, тебе-то он никто, ты ж не гражданин Муданга.
– - Как не гражданин?
– - удивляется Унгуц. А я только соображаю, когда это мама успела так выучить муданжский, если даже всеобщий всю жизнь освоить не могла.
– - Ирма-хон мне выхлопотала земное гражданство, -- поясняет Сыч.
– - А как ты вообще сюда попал?
– - интересуется Унгуц.
– - Как-как, гастарбайтером. Тут программу открыли, на четыре месяца можно приезжать на подработки, а то земляне все переквалифицированные, ручную работу делать некому. Вот я и приехал, занимался ремонтом домов. Ирме-хон вот эту террасу построил. Потом по мелочи в саду помогал. Ну и -- она решила меня оставить.
– - Ну, мам, ты даёшь, ни словом же не обмолвилась, -- укоряю я.
– - А чего я, отчитываться тебе должна? Ты себе завела муданжца, а я чем хуже? Сашка в другом городе, ты вообще в другой галактике, я что ли сама должна полы мыть во всём доме? Свои дети пользы не приносят, так хоть чужие.
– - Это не чужие, -- усмехается Азамат.
– - Это тоже считай свои. Ну ладно, давай, Лиз, по стаканчику и пошли, не хотелось бы опоздать. Старейшина, вы тоже с нами, так что не расслабляйтесь, с Сычом ещё поболтаете.
– - Да уж, было бы интересно, -- соглашается Унгуц, поправляя парадный диль.
Мы с Азаматом, Ирнчином и обоими Старейшинами выгружаемся из казённой авиетки у парадного входа в здание Земного Союза. Азамату в дополнение к парадным одеяниям пришлось напялить Императорский венец -- меховую шапку в драгоценных камнях и с высоченным шпилем, который, конечно, не вписывается в дверной проём авиетки. Туда один Азамат-то не вписывается, чего уж там. Однако ему всё же удаётся не ударить в грязь лицом, и очень хорошо, потому что нас встречает толпа журналистов с камерами.
– - А как же закон о нефотографировании?
– - тихо интересуюсь я.
Азамат пожимает плечами.
– - На Земле он не действует.
Нас выходят встречать какие-то незнакомые персонажи из ЗС. Не то чтобы я знала в лицо всех тамошних чиновников, но эти даже по новостям не примелькались. Азамат с ними учтиво здоровается за руку, тщательно скрывая дискомфорт -- для него этот обычай по-прежнему дикость. Я чувствую себя ряженой -- в муданжских декорациях с моей-то славянской физиономией, но стараюсь не показывать неловкости, улыбаюсь и позирую. Хоть маме будет картинка на стенку повесить.