О детях и прочей нечисти

Кикиморра Аноним

– А, ну наконец-то, - замечает она Азамата.
– Я уж думала, ты побоишься явиться и продемонстрировать, как ты всё на свете позабыл.

– Я до конца дней своих не забуду, - ухмыляется Азамат.
– Возможно, вам уже рассказали, как мне вчера пригодилась ваша наука.

– Да-да, в красках, - приподнимает бабушка тонкую татуированную бровь. Это она так улыбается.
– Ладно, не отвлекайте меня, у ученика важный период. Лиза, иди познакомь своего мужа с моим, им будет о чём поговорить. Итак, перейдём к

практической части, - сообщает она Ажги-хяну, вставая и нависая над ним всем своим немаленьким ростом.

Дедушка обнаруживается на кухне, где, по бабушкиному указанию, готовит гефилте-фиш. Дедушка у нас небольшой, субтильный такой и на фоне бабушки несколько теряется, однако тут он в своей стихии.

– А, Азамат, - тепло улыбается он после того, как я представляю их друг другу.
– Весьма наслышан, извините, руку не пожму, я весь в рыбе.

– Ничего-ничего, я небольшой приверженец этого обычая, - с облегчением заверяет Азамат.
– Может быть, вам помочь? А то вы тут один для всех стараетесь...

– Что вы, я привычный, - отмахивается дедушка.
– Вот если бы вы мне показали пару муданжских блюд, я был бы премного благодарен, а то в моём ресторане со всего света хоть по одному блюду есть, а вот с Муданга пока не завезли. Саша говорил, вы мастак...

– Да конечно, с удовольствием, только уже, наверное, не сегодня. А вы владелец ресторана?

– Ну как владелец, - усмехается дедушка.
– Я основатель и повар, а бумажки ведут специально обученные люди.

Азамат с завистью вздыхает.

– Идеальная работа. Мне бы так!

– А вы, простите, чем занимаетесь, я что-то запамятовал?
– рассеянно спрашивает дед.

– Император планеты, - уныло сообщает Азамат.

– Ах да, точно. О, это, наверное, совершенно ужасно. У меня вот жена декан, и я в её дела не лезу, но как она начнёт о работе говорить, у меня от одного этого голова болит. Как же вы-то справляетесь?

– Ой не говорите, - отмахивается Азамат.
– Давайте лучше о кулинарии.

Но разговору о кулинарии не суждено было состояться, поскольку в кухню вбегает Кир. Он несколько взъерошенный, весь сияет, глаза как прожекторы.

– Я был на дне открытых дверей!
– выпаливает он.
– Отец, это та-ак круто! Ты себе даже не представляешь, это такое здание... там такие штуки! И куча народу, не только земляне, но всякие разные, и с глухими именами тоже, и моего возраста, и внебрачные, и детдомовцы, и все могут туда поступить, если экзамен сдадут! Представляешь! Мы там с несколькими ребятами решили скооперироваться и вместе готовиться по Сети, чтоб веселее было. Но главное...

– Кир!
– прерывает его эмоциональное выступление Азамат.
– Что это у тебя на ухе?

Кир многообещающе улыбается.

– Серьга, а что?

Азамат временно теряет дар речи.

– Ну-ка дай посмотреть, - встреваю

я.

Кир послушно поворачивается и отодвигает волосы. Действительно, серёжка, золотое колечко с подвесками-пёрышками, довольно тонкой работы. Это, правда, не всё - от серёжки вдоль по контуру ушной раковины тянется цепочка татуированных узоров в том же стиле, что и пёрышки.

– Прикольно, - резюмирую я.
– Но ты понимаешь, что сейчас будет, да?

Кир корчит кислую рожу и пожимает одним плечом, мол, а что делать, неизбежный побочный эффект...

– Что ты с собой сделал?!
– в полном ужасе выдыхает Азамат.

– Я ухо проколол, а что, у Лизы тоже проколоты, тебя же это не смущает, - выдаёт заготовленную фразу Кир.

– У Лизы они от природы такие, - убеждённо выдаёт Азамат, - а ты...

То, что он собирался сказать дальше, тонет в моём хохоте. Дедушка, не понимающий по-муданжски, отворачивается от плиты.

– Прикинь, дедуль, - выдавливаю я сквозь смех.
– Азамат думал, я родилась с дырками под серёжки!

– Ну а как же, и ещё сразу в белом халате, - невозмутимо дополняет дедушка и возвращается к рыбе.

– Но, Лиза...
– Азамат беспомощно смотрит на меня, - ты что, считаешь, что это нормально? А эти рисунки? Как вообще можно на себе что-то нарисовать, Кир, тебя что, мало дразнят?

– Так они временные, - замечаю я.

– Да, только на три месяца сказали, - кивает Кир.

– А что, бывают ещё постоян...
– начинает Азамат и перебивает себя.
– На три месяца?! Ты понимаешь, что ты не вот прямо сейчас остаёшься тут, ты до конца месяца вернёшься домой со всем этим ужасом на ухе?!

– А у Ирлика по всему телу рисунки, но ты же считаешь, что он красивый!
– выпаливает Кир её один заготовленный аргумент.

– Что вы тут так кричите?
– возмущённо спрашивает заглянувшая в кухню бабушка.

– Кир сделал себе татуху, - объясняю я.

– Да, я видела, - не моргнув глазом отвечает бабушка.
– И что, это повод всем мешать? Бросил младшего на тёщу и пошёл гулять, а теперь разбудишь ребёнка обратно - вот будет красота!

– Простите, - тушуется Азамат, - но это же...

– Это же ты проецируешь свои закосневшие взгляды на молодое поколение. Лиза, когда уже ты сделаешь из своего варвара цивилизованного человека, который не впадает в истерику при виде серьги?

С этими словами бабушка захлопываети дверь кухни с такой силой, что весь дом подпрыгивает.

– Коть, ты не обижайся только, - робко начинаю я.
– Ты же знаешь бабушку...

– Лиза, я уже понял, что у вас тут это нормально, но на Муданге...

– Ну вы подождите лет сто пятьдесят, - замечает дедушка, не прерывая процесса, - будет и у вас нормально. Кто-то же должен быть первым.