О Дивный Новый Мир
Шрифт:
В тишине ночи, когда база погружалась в относительную тишину, я часто выхожу на балкон и наблюдаю за движением в городе. В такие моменты я задумываюсь о том, как далеко мы продвинулись, и о том, что ещё предстоит сделать. Город вокруг нас продолжает менять свои очертания — руины оживают новыми идеями, а люди, сдавшиеся бы раньше, начинают мечтать о переменах. Мы не просто выживаем — мы живём, боремся, творим новую историю.
В течение следующих дней база постепенно наполнялась звуками жизни: смех, разговоры, даже лёгкая музыка, которую кто-то смог восстановить из старых аудиозаписей. Мы делились историями о
Но, как и в любом новом начале, тени прошлого не исчезают без следа. Несколько раз ночью мы слышали странные звуки — тихие скрипы, эхо шагов, словно где-то рядом бродили призраки былых времен. Однажды, когда я патрулировал территорию с Зуком, мы заметили, как в темноте мелькнул силуэт, и на мгновение наши сердца замерли. Это мог быть очередной амли, или, может, просто остатки какого дрона — трудно сказать. Но такие моменты напоминают нам, что опасность подстерегает даже там, где кажется, что время замедлило свой ход.
С каждым днём я всё больше убеждаюсь: наша сила — в единстве. Когда смотришь на лица людей, которые доверились нам и нашли здесь убежище, понимаешь, что всё это — не просто борьба за жизнь, но и за честь, за память о том, что было. Мы продолжаем двигаться вперёд, несмотря на страх и усталость, потому что знаем: только вместе мы сможем создать новый рассвет на руинах старого мира.
Эти три недели стали для меня уроком, наполнили меня решимостью и силой. И хотя впереди ещё много непредсказуемых испытаний, я готов встретить их лицом к лицу, держа в руках не только ржавую трубу, но и веру в то, что наш путь — правильный. В каждом шаге, в каждом решении слышится эхо прошлого, но и обещание будущего. Мы не боимся перемен — мы их создаём.
Сейчас, когда вечер опускается на наш небольшой форпост, я сижу у разбитого окна, наблюдая, как мерцают огни от восстановленных ламп и экранов. В тишине слышится работа механизмов, тихий шорох людей, занятых своими делами, и я понимаю, что мы — не просто группа выживших, мы — основа нового мира. Пусть впереди будут новые враги и неожиданные повороты судьбы, я знаю одно: мы уже доказали, что можем не только выживать, но и творить жизнь там, где раньше царила лишь смерть.
Сумерки опускались на базу, когда в командном центре зазвонил сигнал тревоги. В тусклом свете мерцающих ламп я услышал прорывной голос Стима, который, не теряя ни минуты, позвал меня к пульту управления. Его лицо было серьёзно, а в глазах читалась тревога, которую не скрыть даже за привычной маской хладнокровия. «Макс, смотри сюда!» — раздался его встревоженный голос, и я поспешил, чувствуя, как внутри всё сжимается от предчувствия беды.
Подойдя к консоли, я увидел, что на одном из мониторов транслируется изображение с камер торгового центра, где когда-то располагалась база макдаков. Экран был покрыт пылью, но кадры передавали ужасающую реальность: в тесных коридорах и просторных залах ТЦ бушевал настоящий хаос.
На экране мелькали движения, резкие и неуклюжие, как будто сама природа бунтовала против устоявшегося мира. Ампли стремительно ломились в здание. Их силуэты, искажённые в приглушённом свете камер, двигались как стая голодных волков,
Стим, склонившись над пультом, продолжал показывать кадры, переводя взгляд с одного монитора на другой. «Макс, смотри — вот этот коридор. Видишь, как они бьются в главный вход? Здесь уже настоящий бардак. Ты только посмотри: разбросанные груды мусора, обрывки одежды, чьё-то тело..» Его голос дрожал от напряжения, и в тот же миг я заметил нечто, что заставило моё сердце сжаться.
На одном из экранов, среди суматохи и кучи обломков, мелькнули маленькие силуэты — дети. Они стояли в тени, беспомощно наблюдая за наступлением врагов, и их лица, полные страха, контрастировали с жестокостью окружающего хаоса. Несмотря на то, что эти дети оказались на территории, принадлежащей врагу, их невинность и беззащитность пробивались сквозь всю эту сцену. Я чувствовал, как боль и жалость охватывают меня — я видел перед собой не врагов, а обычных детей.
Свет от мониторов плясал на напряженном лице Стима, отбрасывая неровные тени на его сжатые губы. Внизу, в проклятом торговом центре, который «МакДаки» считали своим домом, разверзся ад. Ампли. Целая гребаная орда. Они текли по коридорам, словно грязная река из дергающихся тел и безмозглой ярости, заливая гнездо наших недавних врагов. И, чёрт возьми, поначалу я почувствовал злорадное удовлетворение. Сами напросились, ублюдки. Приперлись к нам с бомбами, хотели забрать наше место. Получите, распишитесь. Карма — сука с длинными зубами, даже в этом съехавшем с катушек мире. Или, может, просто очередной акт вселенской энтропии, перемалывающей всё в труху.
Но потом я снова увидел их на одном из экранов, увеличенных Стимом. Не боевиков Августа, не тех подростков, что пару недель назад пытались проломить нам черепа ржавыми трубами. Детей. Совсем мелких. Перепуганные глаза на грязных лицах, забившиеся за перевернутые прилавки, за груды мусора. Вон та девчонка, лет семи, не больше, съежилась за разбитой витриной, где когда-то, наверное, рекламировали какую-нибудь бесполезную хрень вроде синтетического мороженого. Её глаза — два огромных темных озера, в которых отражались сполохи аварийных ламп и, кажется, далекие вспышки выстрелов. Они не были бойцами. Они были приманкой. Скоропортящимся товаром на пиру безумцев.
Стим что-то бормотал рядом, про скачки сигнатур амплификации, про нарушение периметра… Техническая тарабарщина, белый шум. Я слышал только тиканье часов — таймер, отсчитывающий последние минуты для этих детей. Там, в главном зале «Paradise Sky», наши ребята, возможно, наслаждались редким моментом покоя, может, даже впервые за долгое время пробовали настоящую еду, а не протеиновую пасту. А я сидел тут, пялясь в экран, как на гребаное реалити-шоу, где вражеских щенков вот-вот сожрут заживо.
Циничная сволочь внутри меня — та самая, что выжила после смерти и научилась цепляться за эту новую, уродливую жизнь — вопила благим матом. Это не твоя проблема, Макс. Их выбор. Их война. Выживает сильнейший, помнишь? Спасай свою шкуру, своих людей. Это был умный ход. Рациональный. Единственно верный в мире, где милосердие — непозволительная роскошь, прямой путь на корм ампли. Позволить безумцам пережевать «МакДаков» — это даже стратегически выгодно. Ослабить их главаря, этого Августа. Меньше головной боли для нас в будущем.