О ком молчала Кит

Твин Клэр

К сожалению, смесь во рту и плюс смех привёл к тому, что я подавилась. Теперь все посетители слышат неприятный влажный кашель, который чем-то напоминал гром. Моя ладонь ухватилась за стакан газировки и поднесла его к губам. В горле застрял комок, и я чувствую тяжесть. Алекс продолжает громко смеяться и бросать в рот еду, довольно хмыкая. Во рту все ещё першит, но кашель отступил. Проглотив образовавшееся пюре, я вновь сделала глоток напитка.

— Какой же ты жмот оказывается, — смеюсь я, откашливаясь.

Ал вскинул брови вверх, видимо, гордясь собою. Ветер подул в нашу сторону, от чего дождь принялся барабанить по стеклу, образовав атмосферу уюта. Перед глазами всплыла моя комната, тусклый свет подсвечника,

какао с зефирками и книга о приключениях отважной девушки-подростка. Красота.

Я взяла кусочек горячей пиццы с колбасой и поняла, что есть смысл в этой жизни. Пицца — сокровище всех времён. Уверена ради малюсенького кусочка этого «счастья» люди отрубали друг другу головы.

— Ну вот, — недовольно произнёс Алекс, — ты съела всю картошку!

От услышанного меня поразил ступор. Я открыла рот, но от шока ничего не смогла произнести. Брюнет начал смеяться, протирая руки красной салфеткой. Вот подлец!

— Я съела?! Я?! Да ты чуть ли от жадности свои пальцы не проглотил!

— Ах вот как значит, да? — глаза Алекса забегали. — Вот так, да..?

Не успеваю я сказать «да», как прямо в мое лицо летит скомканная салфетка, которой минуту назад вытирался Ал. Я скрючила лицо и прикрыла веки, жмуря нос. Время застыло. Сердце нервно бьется, вырабатывая адреналин. Мне резко захотелось сделать что-то рискованное и даже незаконное. Я открываю полные злостью глаза и замираю. Алекс довольно улыбается; это меня ещё больше подстёгивает.

— Ты... ты кретин, Алекс! — вскрикнула я, пытаясь найти что-то весомое.

Он скрестил руки на груди и облокотился на спинку стула, ожидая моих дальнейших действий. Ну что ж, не я начала эту войну. Моя рука медленно тянется к пицце и легонько отрывает её незначительную часть. Мои глаза полны печали и жалости, но делать нечего.

— Жаль... — вздыхаю я и бросаю пиццу прямо в лоб Алекса. Тот не успевает уклониться и принимает удар. Все произошло слишком быстро. Его карие глаза горят пламенем мести. Он стиснул зубы, и я заметила игру его скул. На секунду мне стало страшно, от чего сердце перестало подавать жизненные признаки. По спине течёт холодный пот, хоть в помещении даже, можно сказать, было жарко. Это адреналин.

— Смотри, — перевёл дыхание парень, — не вынуждай схватить тебя и вынести на улицу. Тебе будет ой как несладко.

Мне это показалось романтичным. Идеальный момент для первого поцелуя. На мгновение я этого очень захотела, но все же... это слишком. Хотя...

— А ты не провоцируй меня. Ты не знаешь на что я способна.

Алекс хохотнул и заинтриговано улыбнулся. Кажется, в его глазах глянцевый блеск.

— Ты угрожаешь мне?

— Нет, что ты, это всего-то предупреждение...

— Знаешь, Кит, мне кажется, что ты та ещё штучка, — игриво произнёс Ал. Мне стало неловко. Но я решила не выходить из образа.

— Поживем — увидим.

*

Мы, смеясь на все кафе, открываем дверь и готовимся выйти наружу, где идёт, леденящей душу ливень. Увы, ни зонтика, ни капюшона у нас не было, от того пришлось спрятать голову под рюкзаками. Как только открывается стеклянная дверь, мое лицо вмиг чувствует ледяное дыхание ветра. Волосы разлетелись по сторонам, заслоняя глаза. Пришлось прищуриться и начать недолгую борьбу с каштановыми непослушными прядями, в которой руки одержали победу. Мы стоим под жёлтым козырьком, не зная что делать и куда бежать. Шаг — и ты промокнешь до последней ниточки. Боже, а я ведь так ненавижу сырость. Верно в прошлой жизни мне довелось быть кошкой, кто знает? В небе тучи, подобно стае стервятников поджидающих свою жертву, собрались в одну кучу, напоминая воронку. Казалось, ещё мгновение и вся эта кромешная смесь падет на землю. Тень нависла над Форт Уэстендом. Страшно подумать, что происходит на набережной. Волны-великаны

бушуют, ругаются, грозясь выйти за пределы своей границы. Да, было бы страшно... Хотя мне уже страшно...

Мое тело покрылось мурашками, а зубы от холода принялись биться о друг друга. Вероятно, через минуту мое сердце остановится и я упаду замертво, а Алу придётся объяснять родителям причину этой тупой смерти, например так: «Простите, ваша дочь умерла от холода и переедания, но моей вины в этом нет, я как мог, помогал ей, не давая есть картошку фри». За миллисекунду дождь усилился, и кажись, желтый навес не выдержит такого мощного напора воды и сломается. У них там что наверху, трубу прорвало?! Мимо проезжающие автомобили из-за образовавшегося тумана вынуждены включать фары, на фоне которых хорошо видны огромные капли дождя. Какой-то водитель проехал прямо по луже и чуть ли не облил нас с брюнетом грязной водой. Благо мы успели увернуться.

— Это точно конец света, — пытается перекрикнуть шум дождя Алекс, обхватив себя руками.

Из-за того, что я вышла из тёплого помещения в холод, мои очки запотели, образовав свою личную шторку для глаз. Пришлось пальцами протереть стёклышки, чтобы начать полноценно видеть мир вокруг себя.

— И что ты предлагаешь делать? Стоять здесь пока не заледенеем? — спросила я, стуча зубами.

Ал ничего не ответил; вместо этого он снял с себя курточку и накинул её на мои плечи. Этот жест согрел меня больше, чем его куртка. На душе стало приятно и трепетно, ведь в мелодрамах молодые люди всегда оказывали любезность перед дамами. Щеки начали пылать огнём, и я расплывчато улыбнулась. Брюнет стоит в одной лишь толстовке и даже не скулит от ужасного холода. Хотя по его внешнему виду было ясно, что ещё минут пять и Алекс окоченеет: кончик носа парня покраснел, губы потрескались, а руки пытались найти укрытия под одеждой. На душе кошки скребутся. Он же заболеет!

— Алекс, возьми куртку, мне не так холодно, а ты простудишься, — мои ладони начали было уже снимать накидку, как крепкие руки парня остановили меня. Я оцепенела, но не издала ни звука.

— Лучше заболею я, чем ты, — он улыбнулся и плавно убрал руки, — все хорошо.

Какой заботливый... При таких обстоятельствах невозможно скрывать улыбку счастья, это грех! Мне даже стало жарко, но длилось это коротко. В солнечном сплетении что-то витало и щекотало. Несмотря на эту серость, мне хотелось прыгать и кричать о своих чувствах. Разве возможно так? Любовью страдают сумасшедшие. Точно вам говорю! Ладони покрылись холодным потом, и я спрятала их в карман своего пальто. Подул ветер, который направил капли дождя в нашу с Алом сторону, и от этого неприятного сюрприза я завизжала.

— Берегись! — крикнул брюнет и обнял меня, тем самым образовав барьер от холодных капель.

Мы смотрим друг другу в глаза, нас разделяют три сантиметра. Я чувствую его горячее дыхание, обжигающее лицо. Губы Алекса кроваво-красные; они так и манят вцепиться в них, как запретный плод. Мое сердце ушло в пятки, напоследок барабаня по грудной клетке; все тело онемело, голова полна мыслей, полна соблазнительного бреда. Этому сложно препятствовать. Я перевожу взгляд то ли на прекрасные губы брюнета, то ли нахожу контакт с его карими глазами. Тело все ноет. Моя ладонь касается ледяной щеки Алекса, поглаживая её. Парень начал тяжело и отрывисто дышать, как при быстром беге. Я приближаюсь к его лицу, дистанция все сокращается. Надо посчитать до трёх. Один... Наши губы почти сплелись. Два... Прикрываю веки... Три... И Алекс отодвигается от меня, резко убирая с лица ладонь. Какая же я дура! Дура! Меня переполняет чувство стыда и стеснения. Просто пусть все перестанет существовать, умоляю! Полное дерьмо. Весь мой мир рухнул... Я пытаюсь отдышаться и привести себя в чувство. Надо успокоиться. Но это просто-напросто невозможно. Как же стыдно...