О, Мари!
Шрифт:
Прав отец – эти идиоты меня еще отправят за Берингов пролив. Кокчетав, новый целинный городок, был, конечно, жалок и уродлив, как и вся идея освоения целины, но тем не менее являлся административным центром – с баней, кинотеатром, почтой, магазинами и столовыми. Там же, куда я еду, – ни почты, ни бани, ни кинотеатра и единственный магазин, где по выданным совхозом чекам можно приобрести товары первой необходимости: хлеб, изредка масло, крупы, хозяйственное мыло – все нижайшего качества. А ведь расследование подобного дела займет в лучшем случае несколько месяцев, вероятнее всего –
– Что такой мрачный, коллега? – спросил меня уже дома капитан Барабашев, высокий, широкоплечий, довольно симпатичный молодой человек, старше меня на несколько лет. С его слов я узнал, что он окончил Воронежский университет и сам родом оттуда.
– Не беспокойся, – продолжал он. – Сложно, но выжить можно. Зато подальше от руководства. Водки, правда, нет, однако есть самогон, поварихи и официантки в совхозе сговорчивые, да и со школьными учительницами общий язык можно найти. До тебя я там проторчал несколько месяцев и, как видишь, остался жив. Если не женат – ничего страшного. И деньжат накопишь – потратить негде, – и баб вдоволь потрясешь. Да, кстати, там русский и немецкий преподавала казахская немка [59] , ссыльная из Алма-Аты, зовут Региной. Может, тебе с ней повезет. Вообще-то она себя держит высокомерно. Участковый да совхозный водитель несколько раз пытались силой ее взять – не получилось. Баба без заточки даже в сортир не ходит.
Все это мой сосед рассказал мне за поздним ужином, состоящим из нарезанной колбасы, плавленого сыра и двух банок камбалы, после нескольких рюмок водки, в ходе рассказа то и дело подмигивая мне.
– Ты почему не пьешь, Давид?
– У меня, Игорь, язва желудка. Опасаюсь, вдруг начнется кровотечение.
– Что ты брешешь! Водка как раз язву лечит.
– Игорь, ответь, пожалуйста, вот на какой вопрос: ты же прокурор, представитель власти, кто защитит эту Регину, если не ты? Фактически ее дважды пытались изнасиловать, а ты, хрен моржовый, не помог беззащитной интеллигентной женщине. И с таким смехом рассказываешь мне об этом?!
– Ты это серьезно?
– Более чем серьезно. Если бы мы не были при погонах, я бы тебе челюсть сломал за такое сволочное отношение.
– А что ты такой сердобольный, праведник? Да она сама сволочь! Распространяла враждебную литературу и призывала бороться против советской власти. Хотела даже эмигрировать в Германию. В ту, капиталистическую! А ты ее защищаешь?
– Игорь, ты сейчас говоришь как провокатор и хочешь себя хотя бы перед своей совестью оправдать. За свои действия она наказана, осуждена и сослана, получила то, что положено по закону. Сегодня она учительница и воспитывает наших детей. Кто, если не мы, должен ее защищать? Ты вроде нормальный парень, но хлеб с тобой делить я не хочу. Сердце и руки у тебя нечисты.
– Ну ты даешь! Послушай, если все это ты говоришь от чистого сердца… что же, такие люди, как ты, достойны уважения. Только не забывай, что то, о чем я рассказал, не дело военных прокуроров. Этим должна была заниматься гражданская прокуратура, а там сплошь сволочи и взяточники.
– Опять не то говоришь, Игорь. Ты же мог сообщить об этом гражданскому прокурору, напугать его, предупредить, что берешь
Игорь помолчал.
– Ладно, хочешь честно? Мне эту бедолагу тоже жалко стало. Джанибека, участкового, я тогда здорово напугал, а шоферюге по морде съездил.
– А что тогда мне тут заливаешь всякую ерунду?
– Да так… Подумал, дай-ка проверю парня, что-то не похож на нашего брата. Но вижу, человеческое сердце ты сохранил да вдобавок характер ершистый. Не будь таким крутым, жить будет нелегко, и вообще – против течения не плыви. Я за тобой еще прослежу, если ты меня надул – это я тебе челюсть сломаю. Понял?
– Знаешь, Игорь, ты, конечно, уже выпил изрядно, но чувствуется, что говоришь правду. Давай забудем наш спор. Похоже, ты человек, с которым можно дружить.
– Все, пошли спать, – зевнул Игорь. – У тебя там на кровати матрас свернутый, подушка, одеяло. Стели белье и ложись.
– Спасибо, еще рано, нет и девяти. Я по-настоящему в бане хотел бы мыться и позвонить родителям.
– В баню не советую. На обратном пути простудишься, сейчас мороз градусов тридцать пять. Горячей воды в здании нет, но можешь нагреть воду кипятильником и помыться. Вон там кипятильник, положишь его в ведро с водой. Пять минут – и готово. Только руки в воду не суй, убьет на месте.
– Понял. Но я сначала все-таки схожу на почту, а потом решу, как поступить.
– Подожди, ты куда в своей дубленке и шапке? Сюда бандюганы и прочие отчаянные ребята со всего Союза съехались. Как стемнеет – они хозяева на улице. Лучше возьми мой офицерский тулуп с погонами, шапку и валенки надень – тогда не подойдут.
Совет Игоря оказался кстати. Конечно, какое-то представление о здешних нравах у меня имелось – когда был я студентом, нас вывозили на два месяца на целину для участия в строительных работах. Однако тогда нас было не меньше ста человек, жили мы в отдельном поселке и мало общались с чужими.
– Спасибо, друг. Ну все, я пошел.
– Имей в виду, Давид, особо опасны здесь чеченцы, ингуши, карачаевцы [60] . Их сюда сослали с Кавказа во время войны, правда, сейчас они постепенно возвращаются домой. Хотя и наших братьев-славян тоже хватает. Эти люди не ценят ни свою жизнь, ни чужую. Так что возьми-ка ты с собой еще и оружие.
– Спасибо, Игорь, обойдусь.
Просьба соединить меня с Парижем у девушки-телефонистки вызвала удивление. Подошла старшая смены. Ознакомившись с моим удостоверением, она сообщила, что не уверена, что Москва даст линию, но попытается.
– Хочу предупредить – вам, вероятно, придется остаться здесь до утра. Хотя даже в таком случае результат не гарантирую. Да, кстати, почему у вас в удостоверении указано «старший лейтенант», а погоны капитанские?
Заказал сразу два разговора с Москвой: с Арамом и Фаиной. Первым дали Арама. Тот обещал приложить все усилия, чтобы меня перевели в любой крупный центр, хоть во Владивосток. Фаина сдержанно ответила на мое приветствие и тихо спросила, где я нахожусь.
– В Кокчетаве, это областной центр в Северном Казахстане. Вполне нормальное место.