О моем перерождении в сына крестьянского 2
Шрифт:
— … — Три Щита сверлил меня — точнее, мою проекцию, намеренно несовершенную, вылепленную слегка небрежно, по тем же принципам и условиям, как господин Лапка, — бешеным взглядом. Но новых угроз не добавлял. Всё же воли и ума у него хватало, а терять ещё больше очков в нашем негласном состязании ему не хотелось.
— Наконец-то ты готов слушать. Прекрасно. Всё началось этим утром…
И я коротко изложил историю столкновения с группой Хельри, подытожив:
— Мораль сей истории проста: не следует требовать принять зонд Вингета от того, кому это может активно не понравиться.
— Что ты сделал… с моей… дочерью?
Искушение
Что мне толку от вражды с ним? Вот именно. А чувства его я вполне понимаю.
— Поговорил.
— Всего лишь поговорил?
— Да. Правда, толку с этого вышло немного. Объяснять свои действия и требование менталиста она не пожелала; видимо, рассчитывала примерно на то, что вы тут пытаетесь устроить, то есть на спешную спасательную операцию с освобождением пленных.
— Будешь требовать выкуп? — почти сплюнул Три Щита.
— С чего бы вдруг? Я не бандит, киднеппингом промышляющий!
— Тогда зачем пленных захватил?
— Технически, — проекция воздела указательный палец в зенит, — захватила их Лейта. Причём лишь потому, что на вражду-вражду с убийствами и кровной местью эти ребята с девчатами не наворотили. Она даже обратно руки приставила этому, Садару или как там его.
— Тогда почему вы их не освободили?
— Очевидно же. Мне нужна уверенность, что вся фигня с попыткой ментального зондирования не повторится снова, только уже на более высоком уровне сил. Меня как-то не греет ни необходимость ждать атаки, ни (при нападении) отбиваться во всю силу, ни (при невозможности отбиться) сеанс ментального насилия в свой адрес. Я, конечно, мог бы сгрузить Хельри с компанией, например, в одном из лагерей у Леса Чудес, но проблемы это не решит. Чего они добивались? Неизвестно. Что станут делать, если их всё-таки освободить? Неизвестно. Вот поэтому-то мы сейчас говорим с тобой, Торелр. Есть у меня скромная надежда, что ты предложишь нормальный выход из этой кучи мамонтамьего навоза.
Ага. Тыжотец — прими ответственность!
Шуточка, правда, вышла из разряда ни разу не смешных. Зато очень жизненно, панимашь! Да и не шуточка даже. Не знаешь, как разгрести за кем-то? Отыщи добровольного разгребатора. Пусть отдувается.
Торелр вздохнул. Громковато, как будто напоказ, не подделывая реакцию, но преувеличивая её. Не единожды и даже, наверно, не сотню раз отработанным движением подвесил правый — овальный — щит на правый же бок, со щелчком разблокировал крепление левого — ростового — щита и не менее отработанным движением как бы забросил его за спину на специальном ремне. После чего двумя руками сдвинул шлем, а вернее, его личину из трёх когтей, к темени. Открывая лицо: по-мужски грубоватое, чисто выбритое, лет примерно сорока на вид.
Впрочем, третий, артефактный щит как летал, так и продолжил летать над ним, да и команда, что собрал беспокоящийся отец, ни малейшего знака снижения готовности к чему угодно не показала, поэтому я не поспешил расслабиться — мол, всё хорошо, сейчас добрый дядя всё порешает.
В принципе, правильно сделал.
Ведь добрый дядя первым же предложением после своего скорее демонстративного, чем реального «замирения» выдал достаточно сильный ход. Пусть
— Я готов уладить эту… ситуацию. Но мне нужно знать о ней больше. Если ты действительно не таишь зла, верни мне дочь. Поговорим втроём, здесь и сейчас, открыто.
Хороший ход. Нет, в самом деле хороший. Расслабил своей якобы злостью, выслушал, уступил (да и то не так чтобы действительно, больше вид сделал) — и снова здорово. Верни дочку! Главного пленника, ключ к ситуации. Да ещё и увернувшись от каких-либо прямых обещаний. «Готов уладить ситуацию» — это ведь ни разу не гарантия, не «улажу». Да и улаживать можно ой по разному!
Вот и что после этого делать?
Что-что… возвращать, конечно. Только это позволяет не растерять набранных очков. Правда, тут ещё прослеживается развилка, в зависимости от того, кто именно этот молчаливый тип в плаще.
Прямых-то подтверждений у меня нет. Но и спрашивать…
Ладно. Рискну. В конце концов, одна из моих основных целей уже, хе-хе, практически достигнута, вернее, достигается прямо сейчас; так что можно немного расслабиться — а вернее, тоже немножко сыграть в расслабленность. И устроить одной молодой-красивой валькирии десантирование с небес.
— Хорошо, поговорим. Сейчас я твою дочку спущу… на землю. С подстраховкой, как положено, так что не получит ни синяка, ни ссадины.
— Ты о чём?
— Немного терпения, и скоро всё прояснится.
Рецепт безопасного спуска с высоты в сотню шагов прост, как омлет. Буквально. В омлете всего три компонента, если по минимуму; ну а я перформанс устроил при помощи Хельри (основной ингредиент), чар Падения Пером (тоже основной) и невидимой, но вполне ощутимой иллюзорной паутины. Правда, всё чуть не пошло по нехорошему пути, потому как Сотрясатель из команды Торелра со своими чарами «для подстраховки» перестарался, отчего облегчённая папина дочка чуть не улетела обратно в небо. Устроил прыжки на воздушном батуте, понимаешь ли…
Однако в итоге всё устаканилось, остатки паралича с Бескостной сошли вовремя, так что некрасиво валяться ветошью среди солнечных карспесов ей не пришлось — и настал-таки черёд соображать на троих. То есть разговаривать. То есть извините, это нервное.
Тип в плаще, кстати, попытался было включить сферу приватности. Но ой-ой, незадача: проекция, через которую я общался, оказалась с ней несовместима.
Пришлось обсуждать дела-делишки практически открыто — разве что вполголоса.
Торелр смотрел на дочку сурово. И чем дальше шёл её рассказ, тем суровее он выглядел. Правда, по мере того, как Хельри изложила последствия неудачной попытке ментального допроса, суровость сменили опаска с интересом в адрес моей скромной персоны. Потому как дочурка, конечно, обелить себя старалась не за страх, а за совесть — за счёт меня и Лейты, ага. Мол, такие хитрые они, такие быстрые, такие сильные и вообще мы такого никак не ждали…
— А должны были ждать, — вставил я. — В жизни кто угодно может сюрприз преподнести. Даже не особо опасный иллюзионист и вообще безобидная целительница. Или ты не знала, что Лейте всего ничего до семидесятой ступени осталось? Причём она не в чистенькой клинике по ступеням поднималась, а среди монстров в Лесу Чудес!
— Знала…
— И что ты об этом своей команде сказала? Если это твоя команда вообще. Два Сотрясателя, два Арьергарда… ну да не суть важно. За каким бесом вы вообще пытались в меня зонд Вингета пихнуть?