О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 1

Стрыйковский Мацей

О фамилии князей Друцких из монархов киевских, от которых князья Острожские из Острога и Дубна, Заславские из Заславля Волынского, а так же Соколинские из Сокольной и так далеепроисходят [107v]

Так, когда татары мужественных половцев победили, И в их полях кочевья для своих орд устроили, Разоряли также русские волости вдоль и поперек, Дав воле своей удаль, Ограбили Киев славный, Суздаль с Опатковым, Переяславль, Чернигов, Стародуб с Ростовом. Потом к Новогродку пустили отряды, Гродно, Брест и Владимир потеряли русские государства. Неоплаканная потеря! И русские князья Разбежались кто куда, по-разному смертные, Спасая свое здоровье, а язычник разоряет, На милых, родных землях дым небо закрыл. Дмитрий, монарх киевский, потеряв войска, Едва бежал с остатком войск в замок черниговский. И видя государства своего порушенные волости, Прослышал, что дручане живут в свободе Без господина, ибо много в то время господ побили Татары, когда всю Русь разгромили. И Друцк после их набегов устоял, К тому же Орша и Витебск уцелели, Ибо их сабля татарская не достала, И отряд их не мог далеко растянуться. Так умыслил князь Дмитрий возместить свои потери, Дабы вновь киевские заселить города. И пошел из Чернигова прямо на Дручаны, Где сперва оршанский город взял, ему подчинившийся. Видя в нем господина милостивого, Признали его все вместе господином законным. Взяв от них присягу, друцкий город отстроил, И княжество друцкое новое провозгласил.[108] От этих друцких князей род пошел славный, От монархов киевских ведя исток давний. Другие, как сыновсвоих размножили, Лукомль и Сокольню замки основали, Соколинские, князья, от тех Бабичи, Славные в мужестве, в деяниях, Друцка наследники, Другие из этих князей на Волынь ушли, Где Острог, древнего княжества холм отыскали. Там же старый город Острог вновьотстроили, И киевскую родную землю освоили. Другие же Заславль замок там же воскресили, И Заславских князей дом славный размножили. Так князья Острожские, Заславские из одного Славного рода идут благородных монархов киевских, Из которых много князей благородных в мужестве было, Как из коня троянского, что даже вспомнить мило, Святые и славные князя Константина дела [178] , Который Литву и Русь стерег, как Гектор истый. Стерег и удачным мужеством отчизну свою оборонял, Как Марий цымбров, так он Москву громил. Громил, хоть его переменчивый Марс в бою однажды предал, Так был взят в плен, но бог его через семьлет вызволил, Чтобы отомстил за свою обиду и отчизну свою, Под Оршей [179] , у внезапной, Днепр, воды твоей. Свидетельствует об этом Кропивна с болотистым берегом, Будучи вечным для московских тысяч ночлегом, Татарские отряды, что часто разбивались И мужественной рукой отбитая добыча. Стеной был для своей отчизны, за что Имя его славное в веках не сотрется. [108v] Не исчезнет, ибо светит и сейчас потомкам, Для которых он почти как отец и в этих собственных членах За тем же ущербом следят, и татар суровых Пугают, защищая мечом свои свободы дорогие.

178

Константин

Острожский (ок.1460–1530), гетман, каштелян виленский, воевода троцкий. Наибольшим его успехом была победы под Оршей в 1514 г.

179

Битва под Оршей состоялась 08.09.1514 г.

О походе Литавов в русские княжества в году от Рождества Христова 1214, 15 или 16 и поражении их

Монтвил, князь жмудский, прослышав о русских несчастьях, Что их татарин саблей покарал суровый, С Живибундом, литовским князем, вошел в совет, Как бы иго русское, этих шкуродеров, с шеи сбросить. Видя мощь их ослабшую и внутренние невзгоды, Не хотели упустить вероятную выгоду. Собрали войска большие из своих пещер лесных, Вторглись в русские государства. Вышли за вилийский берег, в пинские волости, Громили, палили, уничтожали все без пощады. Другие же их войска за Волынь воевали, И другие из новгородских государств добычу гнали. Рубили вдоль и поперек все, что попадалось, Где много христианства от язычников погибло. С добычей в леса удрали из волынских волостей, Чем поддержали убогую и бедную нагость. На другой, тысяча двести шестнадцатый год Литва, возжелая обычный русский оброк, Когда зима речные мосты построила Самые крепкие, озерные топи закаляла, Множество их, собравшись со Жмудью, с ятвягами, Шли скрыто пущей, лесами, озерами, [109] Ибо реки, через которые ранее лишь на ладьях перебирались, Уже самый тяжелый воз, как мосты, выдерживали. Когда грустная зима льдом заковала воды, А с ней Борей затянул грязные броды, Так Литва в новгородские, завилийские волости Вторгшись, сделали Руси плохо. Неожиданно их захватив, взяли большую добычу, Разослав аж под Белз и под Луцк отряды. Имущество, людей секли и гнали, И с добычей в леса спешно удирали. А князь Ярослав Вшеволдович, Собравшись с белжанами, с волынцами и новогродцами Их догнал. И литовец, видя, что удирать бесполезно, Построились к битве неровным строем. Русаки – чтобы добычу свою отобрать, Литва же – дабы силой добычу отстоять. Встрелись стремительно, Что несколько рядов легло будто их кто-то ножом отрезал. Разные голоса кричат все своим языком, Похоже на то, как львы бледножелт-ые голодным львиным рыком Отзываются в либийских, негостеприимных скалах, Или когда море гремит в возмущенных валах. Литва лесная смелостью русов побеждала, Русы же стрелами, оружием превосходили Так, что литовцы рассыпались, но более русаков, Как Меховский пишет, пало бедняг. Ибо и Давид, тормский князь, там полег убитый, Так Русь поле отвоевала, собственной кровью залитое.[109v] Когда рыцарство благородное их там же осталось, И господ погибло видных немало. Об этом русская хроника и Меховский, lib. 3, сap. 33, fоl.[..] пишут: (Plures tamen milites Russiae desiderabantur et dux Dawid Toropiecki occisus iaciut Вскоре после этого Монтвил, князь, своих сыновей: Викинта и Немена, в конце зимы Послал с литовцами на Русь, несмотря на погоду, Когда огнем, мечом причинили большой ущерб. И когда полоцкое княжество жестоко завоевали И замок полоцкий силой добывали. Князь Мстислав Давидович со смоленским рыцарством Собрался, желая жестокость языческую сломить своим мужеством. Ударил на литовские войска неожиданно, Которые уже хотели полоцкие зажечь стены, Там множество их победил и потопил в Двине, В озерах и по густым били их лесам. Там же князь Немен был убит, а Викинт, брат его, живым Ушел с малой дружиной, но больше их осталось. Не всегда равную кость Марс бросает в бой, Лучше продолжаться, когда можно быть временем в мире. [110]

Значительный и важный поход Литавов и Жмуди во главе с Эрдивилом Монтвиловичем, князем, в русские земли и завоевании их в году от Рождества Христова 1217

Монтвил, князь жмудский, бдительный в своем правлении, Пользу государства своего охранял повсюду. Ибо для рыцарского был рожден дела, И военную с детства любил забаву. Голод, холод, нищета, труд, зимы, недосыпание Переносил и просто любил одеваться. Сам часто стражи ночные в войсках поднимал, На деяния мужественные смотрел, более достойных любил. И при этом правлении до седыхлет Лицо борозды пропахали и чело сморщилось, Викинтом и Неменом, сынами, правил И на русские земли часто указывал. Но когда под Полоцком Русь их победила, Где Немен, сын его, лег и с ним Литвы сила, Викинт едва спасся, и грустная новость О смерти милого сына Монтвила пекла. Подобно как львица своих щенят потерей Встревоженная, в жалобном плаче рыкает, Грызет, в сердце ая жестокой тоской, И опечаленная с силой и запалом Угрюмо там и там взором суровым метает, Злодея своего ища, лес невинный сечет. Поступает, как медведь гневный, и наивно, Ломает, грызет, аж пена из пасти течет. Так Монтвил, сына своего смертью огорченный, Думал, как бы отомстить за неизлечимую рану. И собрал войско большое, всей Жмуди силу,[110v] К тому Литву присоединил, побратимов милых, Желая русские княжества разорить и отомстить за свои потери, И фундамент мощнейший свободы укрепить. Во главе этого войска поставил третьего сына, Эрдзивила, дабы шел к Новогрудку, Дабы отомстил Руси за смерть Неменову, Так как в то время много внутренних неурядиц было на Руси, Ибо князья войну между собой вели, И собственным мечом друг друга поубивали. Татары вскоре половцев изгнали, Из тех полей, где сейчас живут, и собравшись, Вдоль и поперек русские государства разгромили, И князей их большую часть подчинили. Это Монтвилу решимости тем более прибавило, Что ему счастье время верное для удара на Русь указало. После чего бы с себя ярмо сбросить мог и за потери Отомстить, и милую получить свободу, Сразу Эрдзивил, мужественного отца мужественное племя, Покрыв шлемом перистым свое темя, Сайдак повесил с плеча, и формой кривого Орчика, саблю пристегнул к боку левому. В зубра шкуру поверх лосиной как в оружие одетый Выбрал себе отважных, известных гетманов: Из герба Колумнов – Грумпа, мужа остроумного, И к битве охотного. Другого же Эуксиса [180] , из Урсинов рода. Тот с рыцарством пребывал на Руси смолоду. Как Улисс знал, как бой вести и не сбиваться в кучи, И как неприятеля хитростью обходить. [111] Знал гадание на внутренностях животных, знал еще голоса птичьи, И по звездам идти мог через густые леса; Знал, как, когда и где людей в засаде оставить, И разгромленные войска в деле поставить. Третьего, из герба розы, Гравса уважаемого Назначил вождем войск своих, рыцаря мужественного, Который сам бой начать и стоять во главе Привык, в дуэли открытой встречаться смело. Этому шкура медвежья грубая хребет накрывала, И правая рука булаву носила. Грумпис же, зубра шкурой хорошо защищенный, Одел железный нашейник, скрепками соединенный. Эйскис, Урсинус волком одели серым головы, И копье длинное в руки и стрелы готовые взяли. Готовые, ибо во что угодно как цель определенную примерил, Или из самострела, или из лука туда точно ударил. Так, когда Эрдзивил назначил по своей воле вождя, Разослал стражей на каждую перед ним простирающуюся дорогу. И сразу же со Жмуди, из Литвы рыцарство взяв, Двинулся за Вилию, с отцом попрощавшись, Народ же, из врожденной к отчизне любви, Одни, другие желая русской добычи, Собрались из разных мест лесных к войску, Так, что их мог приравнять, кто видел, ко Ксерксу, Ибо из Литвы, Жмуди на свою погибель Шли, в самих грабежах видя награду. С ними Латвия, курляндцы, старые пруссы, ятвяги Так как были одним народом. [111v] В лесах их не видно было, но как в поле Вышли в широкое, и стали в круг Построенные, выли как пчелиный рой, И на всех одинаковое увидел бы оружие. Оружие, шкуры исправные мускулистых зубров, Или лосей, прикрыли хребет от головы, Другие в волчьи, третьи же в оленьи шкуры И в медвежьи оделись, кто как мог. На лоб голову звериную надвинули, Зевающую зубами, как будто победил Геркулес льва бледно-желтого. Сегодня так не покажут Юноши отваги свои, хоть промедление угнетает. Насмотрелся бы также на узоры дивные, Седла из дуба, муштук из лыка плетенного. На часть упряжи – медвежьи, сшитые, перевешенные лапы, Увидев это, старые кони удирали. Луки из дуба кривого, опаленные пики, Другие рогатку кривую вьют из лыка. Иные кривые к пикам косы привязывают, И на саблю, зубья другие для пахоты куют. Одни из луков, другие из самострелов, третьи прутиками стреляют, И колеса в кочующем лагере разно скрипят. Крик, гул, треск, шум, где идут, и эхо по лесу, Отзываясь голосом на голос, под небо несется. В обуви все из лыка, вся одежда из лыка, Как журавли осенью строятся с криком, Чувствую Борея зиму седую, И Эол двигает морозную скалу.[112] Мысли в теплый крайлететь нагромождаются кучей, И так неровным строем из холодных сторонлетят. И взлетев к небу, хриплыми голосами Кричат, длинными фехтуя носами. Гул в воздухе, когда «гру кру гру» повторяют, И шумными крыльями облака разгоняют, Или как саранча, когда ее уже не страшат снега, Войсками на пастбища сразу же нападает Синие облака затмят, однако покрикивая, «Как ка ка» повторяют, с шумом крыльями хлопая. Таким ровным литовский был поход, Ka, kеips, ku, kur, kurуs [181] – как, где, чем, – весь рассказ. Когда раньше себе отмечали переселения, В Руси так употребляли в ходе беседы. В трубы долгие «ту ту ру, тутутту» дули, И Латвия «еру еру» как волки блеяли. И когда над Вилией так шли, Недолго, как перейти на тот берег, советовались. Мускулистые колоды свалили, скрутили веревками, Подобие мосты сделали и переправились войска. Там же Эрдзивил, уже будучи на русском берегу, Отряды готовил для скорого дела. Разделив их на три отряда с гетманами во главе, Сам вперед шел, за собой зовя товарищей, братьев. Уговорами каждого к мужеству побуждает, Других обещаниями и славой увлекает. Сулит им и свободу, и милые привилегии, Как славный вождь. За работу достойную награду.[112v] Так идут в русские волости, где Неман течет, У Птолемея именем Кроносис [182] зовется. Оттуда под Новогрудок, веря в свои силы Пришли, который от Немана за четыре мили лежит. Тот в то время стоял пустой, татарами разграбленный, Но, чтобы холм стенами городскими был украшен, Оправил его Эрдзивил, стены построил, И стены возведя, дворец там построил. Там же столицы княжества своего фундамент заложил, И Русь-христиан уже более не тревожил. Приняв их в подданство, по-человечески ими правил, Чем больше, нежели мечом, вере ихвоздал честь. И заселив замок Литвой для защиты, Если бы злой татарин пришел в русские стороны, Сам с войском шел дальше, не веля разрушать Волости и христиан покорных убивать. Так все новгородское княжество занял почти что, Когда для всех отцом стал милостивым. Когда ночевал там, где Мереч в Неман впадает, Увидев холм красивый, замок там выстроил. Волость взяв в подданство, Литву там поселил, А сам на запад дальше со своим войском пошел. И нашел гору красивую и холм высокий, Который Немен омывает глубокий. Там тоже город, который Гродном назвал, построил, И Руси, что в тех волостях жила, честь воздал. В Гродне часть своих литовских солдат оставил, Для обороны, а сам за Немен переправился. Не тратил время зря, видя, что ласково Счастье ему служило в предпринятом деле. Шел так без отпора аж над Нарев болотный, Ибо ему Русь подчинялась охотно. [113] Переплыв реку Нарев, шел в ую сторону, Нашел Брест, Дрогичин, Брянск, Мельник, разоренными Татарским нашествием, и люд, угнанный в плен, Волости русские разграбленные, иные разрушенные, Страны опустошенные, медом и хлебом богатые. Эрдзивил в Бресте город построил вновь, Оказав материальную первую помощь, Мельник тоже, Дрогичин и Брянск оправил, И поврежденные башни и дыры залатал. Также в Сураже поступил, Кобрин основал. Так русские страны опустошенные вновь отстроил, И почти отцом отчизны может быть назван Этот литовец, так как русский народ, столь униженный Возродил, подобно тому, как благодаря метанию камней тот Девликалион мир обновил и народ воскресил на нем. И когда уже Эрдивил вскоре русскими княжествами овладел Вместе с Подляшьем, все замки литовскими солдатами заполнил, И под крылья свои Русь собрал, Что ему все присягнули в подданстве и вере, А он им соблюдать законы старые приказал. В Новогродке жил, столице русской, головой, Имея против татар оборону готовую, Волковыск и Мстиголов также вновь выстроил, Так как там суровый татарин все с землей сравнял. Так с этой стороны Вилии на Руси все земли Эрдивил заселил, до Немана и Нарева.[113v] Монтвилу, отцу своему, послал большие дары, Князю жмудскому, который в то время, будучи старым, О счастье сына услышав, воздал долг телом своим, И душа к Харону полетела на переправу. Викинт, сын средний, после него взял Жмудь под свою руку, Не предал отца в деле, как потомство законное. Эрдивил, брат, уступил ему часть из любви своей, Ибо его счастье на Руси наградило за троих. И, платя солдатам заслуженным хорошо, Дал, что кому надлежало, согласно сословию, щедро. Так из Литвы он весь свой род на Русь переселил, Которыйна эту войну русскую вывел. С Русью покумились, девок их в жены Беря, но над русаками имели первенство. Которым раньше служили, те им честь воздавали. Странная перемена – господами слуги правили.

180

Эуксиса – Эуксис, вождь Эрдивила, фигурирует исключительно в литовско-русских летописях.

181

Искаженные литовские слова ka, kaip, kuо, kur, kuris.

182

Crоnоsis – Неман

Первые уезды в Литве и фамилии

Потом оным гетманам, которых взял с собой, Выделил волости русские, каждому отдельные: Грумпу дал над Ошмяной, рекой, государство, Там же потомкам его начатое хозяйство И вся шляхта, которая со времен древних Живет, от рода Грумпа ведет исток славный. Но ошмянской шляхте в этом первенство дают. Эйксису же, который в русском походе Действовал как гетман и рыцарь в каждом деле, Дал весь округ, который сегодня зовут Эйкшишками от Эйксиса. Он стал его главой.[114] Из этого Довойнов дом, как славят, родился, Который потом в этом краю шляхты столько наплодил, Что всю новгородскую и гродненскую землю, Волковыск, Мстихов Эйкса заселило племя. Третьему герба розы, Гравсу гетману, Славного Палемона славному внуку Дал на Жмуди поселение за дела достойные, Над Неманом и Вилией, хлебом, зверьем и медом щедрое. Эту землю Граужиски зовут с давних пор, Оттуда Монтивид вышел, предок мужей славных, Ибо Доростайские, Сновские, Пацы, Глебовичи, Как древниелетописи свидетельствуют, его наследник. От него же троцкой, жмудской шляхты народ славный Ведет линию порядком давним: Довгерды, Эрдивиды, Кешгайлы, Шеметы [183] , Лишь

из-за отсутствия хроник забылись эти драгоценные имена, И Кернов, Ошмяны, Троки, древние города Литовские, заселенные мужественными народами, И Вильно потом над всеми славу свою вознесло. От этих трех мужей шляхта пошла, Хоть титула шляхтичей в то время не знали, Ибо боярами от мужественных боев звались. Что всегда рыцарскую забаву Употребляли, не от пашни – от войны ища блюда. Стыдом считали пахать, потому к соседям, В Польшу и на Русь ездили пропитание добывать А мазур, бедный шляхтич, каждый на них работал, Ибо литовец все отнимал, что находил.[114v] Вырвать, отобрать, напасть – достойными поступками Считали, также татары сегодня живут. Но со временем оглянулись И хлеб из земли плугами добывать начали. Особенно когда их Эрдивил на Русь привел, И на пашнях готовых и исправных поселил. С помощью невольников, которых на войне захватывали, Строили и землю пахали. А сами чаще на коне сидели, Ибо крестоносцы, вскоре в их земли проникли. Без устали с ними бились, во всякое время, Особенно Жмудь, та врагов в них имела всегда. Эрдивил с русскими князьями (когда ожили И Литву набегами тревожили) Постоянно войну вел, отчего шляхте от войны И от боя боярский дан титул достойный. Сегодня от боязни может назвать и бояр, Ибо в них угас воинственных предков обычай старый, Лучше бы татарином сегодня нам пахать А он нашими пашет, нам так гнуснеть мило, Ранее им на орды царей давали, И по мнению своему в службе их употребляли. Эрдивил, хоть имел еще небольшое государство, И всегда мужественно бил это созванное язычество. Эрдзивил, как русскиелетописи старые свидетельствуют Лифляндские и прусские. Радзивила имел сына [184] , мужеством подобного. Ибо не потратил на войну много времени. [115] Этот за Вилией имел свою державу, Продолжая отца рыцарское дело, С Латвией соседней часто войну начинал И границы литовские от них освободил. Когда же крестоносцы на Пруссию напали, Страны языческие мечом покорили. С литовцами бой вели Радзивилы, Прославились в тех войнах князей потомки. Хоть некоторые от Лиздейка [185] род их ведут, Другие же, что от Остиков дома произошли, соглашаются. Но это только простыелетописцы утверждают И те, кто на баснях догадки строит. Пусть о том прочтут, что я отыскал с трудом, Хроники старые лифляндские, где дома тщательно Литовские перечисляются, за триста лет почти что, Начиная от военных крестоносцев с Литвой столкновений. Петрус Дусбурх [186] пишет в хрониках монастырских О войнах крестоносцев с литовцами кровавых. От полтрети ста почти что вгоду и одного Где старые выстроил в порядок определенный. Когда это писал, начиная со времен Витеновых Этот Дусбурх, крестоносец, не знал придворных домыслов новых. Что каждому покажу, когда кто захочет, И о чем будешь иметь ниже трактат исправный. Остык от Лейдзейка пошел, Радзивила сына. Прозван старой фамилией, ибо это не новость – Благородных предков именами крестить нам сыновей мило, Много Болеславов, Лешков и в Польше было.[115v] Также и Радзивилов в Литве имя цвело, И линия, от князей идущая, не исчезла, Так этотЛиздейко, что был вещуном славным, Радзивиловского сына назвал именем давним, Тот Радзивил потом был маршаллом великим И деятелем в Великом княжестве начальственным. Сына Остыка наплодил, благородных Остыков племя, Которое издавна литовскую украшало землю. Тот же Остык сына отцовским именем Радзивилом именовал, дабы вечно Дом Радзивилов славился, из которого Остыковичи, Радзивилы другие, Остыков наследники, Дом, хоть на два рода разделился, Однако под знаком трех труб славно веселился. От этих же Остыков произошли славные Серпецы, И без потомства сгинули высокомерные Виршуты. А Радзивилы же старые говорят, Деяниями славными корону одарят, Получили орлов черных из княжеской казны От императоров на вечную память, Потому, как князья греческие или курфюсты, Огромные привилегии имеют Радзивилы: Права, регалии, звания, популярность, Что от двух императоров свидетельствуют грамоты Также благородно имя Радзивилов из Гердзивила Росло с той фамилией, хоть об этом история умалчивает Туманная, из-за отсутствиялетописей. Мало ли Домов и дел литовских преславных сохранилось? [116] Однако знать, что потомок от предков законный Берет образец, подражая их делам. Что знаем о Радзивиллов благородных доме преславном, Что дают плоды достойные предков древних.

183

Доростайских…Семеты – литовские фамилии.

184

Эрдзивил… Радзивилла имел сына – гипотеза о происхождении Радзивила от Эрдзивила не имеет никаких исторических оснований.

185

Лиздейка, Лиздейко, Лейдзейко, легендарный языческий жрец, легендарный предок рода Радзивилов.

186

Петрус Дусбурх – Петр Дусбург, хронист, автор труда Crоniсa tеrraе Prussiе («Хроника земли Прусской»), описывающего события, относящиеся к 1190 – 1326 годам.

О трех столицах князей литовских и о поражении заволжских татар от Эрдзивилла

Викинт на Жмуди правил после отца Монтвила, Равный в добродетелях, лучше его в свежей силе, Оборонялся от крестоносцев, когда в латвийскую землю Прибыло из Германии новое племя, Которое громило язычников – Латвию частой войной, И всех поработили своей силой. Замки частые строя, размножились, Городов много основали. Также Жмудь соседнюю подчинить хотели, Но Жмудь сильней была, нежели Латвия. Ибо, когда Жмудь увидела, что соседняястена Горит, взволновало их это как собственная беда. Укрепили против немцев с Курляндией границу, Отвечая на их нападение вооруженными засадами коварными. Где должны были немцы идти, там ямы копали, И, дерном их накрыв, землей присыпали. Леса подрубали и там их ловили, И много их отрядов на своей земле истребили Так, что не позволили им там замки основывать, Хоть начали уже в Жмуди оседать. Сам Монтвил в Ковне сидел, столице, Жмудь обороняя, И набеги немецкие от границ отражал. [116v] Живибунд Литвой правил, властвуя в Кернове, Сегодня герб Китаурус носят его потомки. Он в случае надобности помощь Монтвилу Давал против немцев, и Эрдивилу также, Который на Новогродке русском правил, И Литву в монархии русской укоренил. Потому, когда в согласии три князя жили, Безоговорочно друг друга поддерживая, Давали отпор Руси и немцев громили, И замки в своих землях возводить не позволяли. И когда Эрдзивил силой на Руси обосновался И границы литовские по Мозырь расширил, Приехал к нему посол от царя заволжского, Желая почести и дань с русского народа. Ибо в то время татары с Руси дань брали, Так как несогласных князей русских разбили И половцев извели. Также с Эрдзивила Хотели дань взять, когда Литва на Руси укрепилась. Эрдивил послам этим не дал сказать, И, имея и славу, и государство напопечении, Собрал войско, послал пару стрел в дань царю Прося, дабы мир дали его земле. А если бы беззаконие захотел учинить на Руси, Тогда сам царь вместе с ордой заплатить за это должен. Татарин разгневался на такой ответ, Большие войска из-за Волги привел на Русь, чернь, толпы. Эрдзивил, желая силой на силу ответить, без промедления От Живибудна и Монтвила помощь получил, Литву и Жмудь построил, и Новогродцев, К ним добавил ятвягов, гроднян с подляшанами. [117] Так против заволжского царя выйдя смело, Русские войска поставил с луками во главе. Жмудь и Литву на правом фланге с копьями разместил, Ятвягов с подляшанами в боевой порядок построил. И так на лагерь, где сам царь с мурзами сидел, На рассвете Эрдзивил неожиданно ударил. Над Днепром шумнобыстрым сразу начался бой суровый, Даже небо, земля и леса дрожали от тревоги. Татары охотно битву приняли, Ибо победу над Русью до этого одержали. Но Литва незначительной была, когда им надоедала, Сразу же в них предприимчивая охота устала. Так бьются на смерть. Крик, гул, грохот огромный, Одни бились за дань, другие – за свободу. Эхо в лесных пустошах удваивает громкие голоса, И Фебус распустил уже золотые волосы. Эрдзивил кричит, орет, дары обещает, И свои смешавшиеся войска направляет. Одновременно Жмудь с тыла, Русь с фронта, Литва справа, Окружили со всех сторон татарские отряды. Бежали уже, в разные стороны в полях бегут, Гром, треск, подобные тем, когда Самсон с башней Филистимлян победил. Гул, крик, треск в полях, Полно трупов на дорогах, полно и на пашнях. Русаки с литовцами догоняют, даже завеса из песка встала Леса звенят и небо съежилось от грохота. И отважное сердце победе радуется, Крылатая слава венчает рвение. Сам царь с малой дружиной бежал, И русаки – заиграв в острые рога для коней пахнущих – [117v] Царьков, его сыновей, за Дубном догнали, И с мурзами в сети взяли в плен. Множество других в реках утонуло, И над Днепром широкое поле кровью залито. Этот первый триумф Литва вместе с русаками одержала, Разгромила татар, отчего и слава выросла. Но татары, мстя за свое поражение, Там, где сейчас Москва стоит, разорили русские города: Переяславль, Чернигов, Ростов, Рязань, княжества, Ибо им русское несогласие прибавляло мужества. Но Эрдзивил с литовцами и новогродчанами, С волынскими князьями, с Луцком, сподляшанами, Вместе татарские отбивал набеги, И верх одерживал всегда над ними. Так Эрдзивил, победой Литву прославив, И границы широко на Русь расширил, Мингайла, сына, в государстве добытом оставил, И сам смерти долг отдал, славе и мужеству долг воздал.

Мингайло Эрдзивилович, князь литовский, в Новогродке и Полоцке и так далее

Так Мингайло Русью своей в Новогродке правил. Потом ему Марс полоцкую волость с княжеством присудил, Ибо, собрав, какие мог, войска стремительно К Полоцку подошел, опираясь на силу и наглую гордость. Те свободно как в Пскове и Новгороде жили, И дань ни одному господину не платили.[118] Мингайло под Городцом войска их победил, Город сжег, Полоцк захватил, и своей волей укротил. Так получил полоцкое княжество с пригородами, Став примером красивого мужества. Потом умер, и достойных себя сыновей, Скирмунта и Гинвила, оставил после своей смерти.

Скирмунт Новгородский, первый в Литве христианин, полоцкие князья Мингайловичи

Скирмут на новгородском княжестве, как старший, сел, А Гинвил в Полоцке, и Псков затем получил. Тот Марию, дочь тверского князя, в жены взял Окрестился, Юрием назван был после омовения святого. Борис, сын его, после него правил полочанами, Со смолянами боролся за наследство и со псковитянами. Над Березиной, рекой, замок построил, Который по своему имени Борисов назвал. Костел Софии в замке построил высокий, И монастырь Бориса-Глеба с убранством пышным. Второй, Спаса Святого, от замка на полмили, Сегодня пустой, и Москва в нем стоит временно. Видел и я за Дзисной на камне знак в Двине, Который именем этого Бориса сейчас слывет. Надпись старорусская и распятие с Муками Господними, Где, за то, что его ко крещению привел, чинит богу хвалу. Борис Рыхвольда в государстве литовском оставил, Тот вместе с рыцарством славу литовскую приумножил. Когда псковитяне воздали ему честь, Глеб после него век малый Властвовал, ибо Парки его нить быстро порвали. И Праксидис, сестра его, бывшая в ордене монашеском, Заехав в Рим, под надзором божьим Там умерла и за святую из-за добродетелейпризнана. Здесь видишь, что литовская святых родит сторона, [118v] Ибо в ее честь костел в Риме был построен, Когда доказательства ее чудес появились, И Полоцк без наследников стал свободным, Как Великий Новгород, не зная начальства.

Битва и победа Скирмунта над князем луцким в году 1220

Мстислав, луцкий и пинский князь, из русского бунта, Замыслил начать войну против Скирмунта. Собрал войско, дабы его из Новогорода изгнать, Дабы, что Эрдзивил забрал, Руси вернуть. Скирмунт к Живибунду, князю литовскому, Послал, прося о помощи, как к родственнику, Который, сыну Куковойту Жмудь с Литвой Дав, послал на помощь князю Скирмунту. Так через реку Ясельду вместе перешли, Где в поле с войсками луцкого князя сошлись. Там бой начали со страшным криком и грохотом, И обе стороны обливались потом. После этого Жмудь с тыла, Литва в центр ударили, Так разорванные русские ряды разбили. Ясельда, вдоль кривых берегов протекая, тела убитых, Луцкого князя войска в свои воды приняла. Сам князь едва сумел в Луцк бежать, и славная победа Скирмунту досталась, отчизну свою он расширил своим мужеством, Ибо Пинском и Туровом в княжестве Мстислава овладел. Русь плакала, что везло так язычнику В этой войне. Дрогичин, Гродно, Брест с Мельником Скирмунт у луцкого князя отобрал кровавым оружием. За то, что хотел Скирмунта изгнать из отцовской собственности, Сам был изгнан и народ потерял из-за жадности глупой. Живибунду послал за спасение дары. Который уже будучи в возрасте преклонном [119] Умер, а Куковойт, сын, после него властвовал В Литве, в Жмуди, а Скирмунт на Руси распоряжался.

Скирмунт Балаклея, царя заволжского, победил год 1221

В то время Балаклея, царь заволжский, к нему Послал, дабы собрать дань с народа русского. Он уши, губы, нос послам изуродовал, Говоря: «Это дань, о которой ваш царь вспоминал». Балаклай, услышав это, русские страны сразу разорил, А Скирмунт же с Литвой и Русью подготовился. Самого царя с ордой разбил у Койданова, Где вместе с несколькими тысячами его воинов пал он Леса, поля широкие татарской кровью напоили, Других топили в прудах и реках глубоких, Феб ясный светил своим возом ласковым: Литва победы одержала при законном наследии. И с этой победой получил на Руси Брянско с Карачевом Мозырь и Стародуб, Путвиль с Черниговом. Эти страны своим сыновьям раздал при жизни. Что их мужеством добыл. Так оплачивается добродетель. Тройнат Новогродом правил, Любарт в Карачове Осел, Писсымонт княжество держал в Турове. Куковойт в Литве и Жмуди один правил, И с Латвией за границу долгое время сражался. Матери своей,Пояте, над Зослой идола Поставил, богиней была почитаема. Когда этот идол сгнил, на этом месте вырос лес липовый, В котором Жмудь богам своим молилась долгое время, Куковойт Утенуса после себя поставил, Который в рыцарских делах смолоду упражнялся. Из Кернова уехав, Утяну основал, Кровавым Марсом латвийские края тревожил.[119v] С Русью силы объединив, Мазовше разорял И польские границы вторжениями тревожил. В честь Куковойта, отца, столб возвел, Приказал его Жмуди почитать. Тогда мир был таковым.

Курдас, заволжский царь, литовскими и русскими князьями побежденный

И когда Курдас, заволжский царь, в русские земли Вторгся, желая с них дань брать, что издавна хотел, Тройнат, Любарт, Писсымонт войска сразу жесобрали, Литве на помощь русских князей призвали. Там Святослав Киевский и Мстислав, князь Луцкий, Мстиславский Давид, Семен Михайлович Друцкий, Общей мощью вместе татар остановили, Самого царя в первой встрече убили, Под Мозырем, где шумная Окуневка течет, Кровавой победой над татарами поле прославилось. Хоть и Русь победу кровавую получила, Ибо им фортуна долгое время равную судьбу бросала, Там Писсмонт, туровский князь, подставил горло смело, И Любарт карачевский убит стрелой в чело. Но Тройнат, брат их, с победой вернулся К Новогродку и силу татарскую укротил. Княжества братьев к своему прибавил, И сына Альгимунта на государстве оставил, Который отца был достоен и властвовал удачно, Отчего ему русские волости служили охотно. К тому же Великое Литовское и Жмудское княжество Отдало ему по общей воле всех рыцарей, Когда Утенес ушел из мира, и дитя малое, Свинтороха, оставил, трехлетнее, больное [120] Так опекуном был Альгимунт и сам правил Великим княжеством, которое ему судьба счастливая присудила. Тогда только великими князьями зваться начали, Когда Жмудь, Литву и русские княжества соединили. Так долго без войны Альмигунт правил. Зачем воевать, когда государство в мире сохранил. После него Рингольт встал на Великом княжестве, Литвой, Жмудью, Новогродком правил с мужеством.