Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)
Шрифт:
Дорогая Анна Андреевна,
Я надеюсь, что Вы по-прежнему бодры и хорошо выглядите. Лена [1408] не успела сообщить Вам адрес Вашего знакомого (говорят, что он сейчас временно в Питере, хлопочет о жилплощади, которая ему полагается после недавней реабилитации). Адрес Георгия Ивановича Ломакина — Киев, Б. Подвальная 25 кв. 78.
В Москве после Вашего отъезда утекло много воды: утекая, она бурлила. Сейчас как будто все входит в обычное русло. Илья Григорьевич относительно здоров, хотя в начале чувствовал себя неважно [1409] .
Анна Андреевна, как без Вас скучно и мы скоро опять будем ждать Вашего приезда.
Мои друзья шлют Вам сердечный привет.
Я Вас очень люблю. Будьте, пожалуйста, здоровы.
1408
Е. А. Ильзен.
1409
Речь идет о событиях марта 1963 г., когда в выступлениях Н. Хрущева и Л. Ильичева на встрече с представителями советской художественной интеллигенции И. Г. Эренбург был подвергнут грубой и необоснованной проработке, после чего задержано издание его книг
С уважением, любовью и нежностью поздравляю = Столярова» [1410] .
Милая Анна Андреевна,
Пересылаю Вам открытку, полученную в Москве только сегодня (Новый Год), и пользуюсь случаем, чтобы сама поздравить Вас и пожелать Вам здоровья и хорошего настроения. Очень жалею, что не видела Вас, когда Вы заезжали в Москву, но надеюсь скоро Вас здесь увидеть.
А когда Вы едете в Оксфорд?
1410
ОР РНБ. Ф. 1073. Ед. хр. 1586. Поздравление с семидесятипятилетием.
«Илья Григорьевич!
Перед Вашим отъездом в Стокгольм [1411] я была так смущена моей нечаянной ложью [1412] , что не объяснила Вам ее причины: Анна Андреевна рассказала мне, как беспокоится Надежда Яковлевна, уверенная, что Вы напишете про Мандельштама всякие юмористические инциденты и т. д. Мне захотелось опровергнуть некоторые несправедливые суждения и я дала А. А. главу. Она ей очень понравилась, и единственное ее замечание я Вам передала — воронежская дата 1934, а не 1932 год [1413] . С ее слов успокоилась и я.
1411
Речь идет о поездке в начале ноября 1960 г.
1412
Н. И. Столярова, не спросив разрешения Эренбурга, пользуясь тем, что она перепечатывала рукопись его мемуаров, ознакомила Ахматову с главой о Мандельштаме и поначалу не призналась в этом.
1413
Имеется в виду фраза «Летом 1934 года я искал его в Воронеже» (ЛГЖ. Т. 1. С. 323). Остается неясным, почему Ахматова не исправила другую ошибку — неверную дату смерти Мандельштама: в журнальной публикации был указан 1940 г. (Новый мир. 1961. № 1. С. 144); в отдельном издании первой и второй книг «Люди, годы, жизнь» (подписано к печати 17 июля 1961 г.; см. с. 503) Эренбург эту ошибку исправил.
V. Эренбург и Мандельштам [**]
(Сюжет с долгим последствием: канва литературных и личных отношений и встречи; жёны;
борьба за воскрешение поэзии Мандельштама в СССР)
В юности Ильи Григорьевича Эренбурга и Осипа Эмильевича Мандельштама есть немало бросающихся в глаза совпадений, разумеется, не полных, но подчас удивительных. Начиная с рождения (даты по новому стилю): Мандельштам — 15 января 1891 года, Варшава; Эренбург — 26 января 1891 года, Киев. Затем семьи — по советской лексике — буржуазные, еврейские (купеческое сословие; семья Эренбурга посостоятельнее). Далее, оба — первые мальчики в семьях (Мандельштам — старший ребенок с соответствующим пониманием традиционной значимости этого факта; Эренбург — наоборот, младший и потому избалованный); Детство — в столичных городах России: Мандельштам с 1894 года в Павловске, с 1897 года — в самом Петербурге, Эренбург с 1895 года в Москве; учеба: Мандельштам — Тенишевское коммерческое училище, 1899–1907; Эренбург — Первая московская мужская гимназия, 1900–1907; увлечение политикой под влиянием товарищей: Эренбург в 1905 года сближается с большевиками, Мандельштам в 1907 году — с эсерами (у Эренбурга это началось раньше и зашло дальше, потому и расплата оказалась серьезнее — обыски, выход из гимназии, арест, высылка, в ожидании суда освобождение под крупный залог); в обоих случаях тревога родителей реализовалась в отправке сыновей за границу — оба оказались в Париже (Эренбург — в декабре 1908 года с пятью классами образования и если с мыслью учиться — то скорее политике: у Ленина, Троцкого и других; Мандельштам — в сентябре 1907 года с целью поступить в университет — и он-таки год проучился в Коллеж де Франс, слушая лекции Анри Бергсона и увлекшись Вийоном и французским Средневековьем вообще, с чем и вернулся в Петербург в 1908-м, как раз когда ввели трехпроцентную квоту для евреев, что практически лишало его возможности стать студентом на родине); литература: Мандельштам — первая публикация стихов в 1907-м в рукописном журнале Тенишевского училища, а уже в 1908-м — зрелые стихи и в 1909-м признание на петербургской Башне Вяч. Иванова, где в 1911-м познакомился с Ахматовой и с конца года вошел в «Цех поэтов». Неслучайный переход Эренбурга от политики к стихам осуществился на два года позже: в 1909-м через издание сатирических журналов, вызвавших гнев Ленина и изгнание из партии. 1910-й — пора их замеченных дебютов: стихи Мандельштама — в «Аполлоне», Эренбург печатает в Париже за свой счет первую книжку «Стихи».
**
Впервые: Вопросы литературы. 2005. № 2. С. 275–318.
Еще одна область формальных совпадений — религиозная: Мандельштама, поступившего в Гейдельбергский университет, в 1911-м из него отчислили; тогда-то ему и пришлось креститься у пастора в Выборге, чтобы его приняли в Санкт-Петербургский университет. Эренбург во Франции в 1913-м оказался (под воздействием Жамма и по очередному увлечению) на пути в монахи-бенедиктинцы, но сорвался (что неудивительно, учитывая его характер). Почти все образование Эренбурга характеризуется приставкой «само», интерес к политике не покидал его всю жизнь; Мандельштам в 1917-м окончил курс Петроградского университета, политикой интересовался и после того, но лишь спорадически…
Типичные начала для молодых людей их среды того времени; затем все диктовалось свойствами, скорее не типичными, а глубоко индивидуальными, и различия (например, в природе и масштабе литературного дарования, в жизнестойкости) проявлялись сильнее и сильнее.
Именно пересечения скорее несовпадающих в дальнейшем жизненных траекторий — предмет этого обзора; причем одно значимое совпадение к концу путей обоих героев приведем уже в преамбуле: последние слова Мандельштама, дошедшие из лагеря, где он умер, касались Эренбурга, а сказанное Эренбургом за день до смерти — было о Мандельштаме…
1. На расстоянии (1910–1917)
Начнем с Парижа. Мандельштам пробыл там с октября 1907 до сентября 1908 года, записавшись на факультет словесности Сорбонны. Стихи он всерьез начал писать, уже вернувшись в Россию. Эренбург — в Париже в первый раз с декабря 1908 до июля 1917-го; с 1909 года стихи, по собственной
1415
Мандельштам О.Собрание сочинений. Т. 1. М., 1993. С. 181.
1416
СС8. Т. 6. С. 418.
1417
Журнал журналов. 1915. № 1. С. 8.
В 1913–1915 годах обнаруживается перекличка обоих стихотворцев на интересе к поэзии Франции. Недолгим, но сильным было влияние на поэзию и взгляды Эренбурга стихов и личности Франсиса Жамма [1418] : личные встречи с поэтом, статья «У Франсиса Жамма» [1419] , пятая книга стихов, посвященная французскому поэту [1420] , наконец, переводы его стихов, включенные как в антологию Эренбурга [1421] , так и в первую в России книгу Жамма [1422] . («Переводы И. Эренбурга, — писал об этой книге хорошо знакомый Мандельштаму В. Нарбут, — почти безупречны» [1423] .) Свидетельством тогдашнего интереса к Жамму Мандельштама является вариант стихотворения «Аббат» («И самый скромный современник, / Как жаворонок, Жамм поет»). Поэзией Вийона (и вообще французским Средневековьем от «Песни о Роланде») Мандельштам увлекся раньше Эренбурга, который, приступая в 1915 году к переводам, был знаком со статьей Мандельштама «Франсуа Виллон» в «Аполлоне» и напечатанными там переводами (Гумилева), равно как и с основными французскими трудами о Вийоне.
1418
См. автобиографию Эренбурга (1922 г.): «Жамм, католицизм. Предполагал принять католичество и отправиться в бенедиктинский монастырь. Говорить об этом трудно. Не свершилось» (Новая русская книга. Берлин, 1922. № 4. С. 44).
1419
Новь. 1914. 26 февраля.
1420
Эренбург И.Детское. Париж, 1914.
1421
Поэты Франции: 1870–1913 / Переводы И. Эренбурга. Париж, 1914.
1422
Жамм Ф.Стихи и проза / Переводы И. Эренбурга и Е. Шмидт. М., 1913.
1423
Новый журнал для всех. 1913. № 5. С. 149.
В 1916 году книга переводов Эренбурга из Вийона вышла в Москве; ее экземпляр был отправлен из Парижа в Петроград с надписью «Поэту Мандельштаму. И. Эренбург. 1916» [1424] . Во вступительной статье к сборнику Вийона при упоминании разночтений в русском написании имени поэта: Вильон у Пушкина и Виллон у «новых авторов» — несомненно имелся в виду Мандельштам, т. к. Брюсов в 1913 году писал «Вийон». В текстах статьи Мандельштама и предисловия Эренбурга легко обнаруживаются расхождения в описании убийства в драке, которое совершил Вийон, и совпадение в оценке сходства жизненных и поэтических путей Вийона и Верлена («Бедный Лелиан» у Эренбурга). Переводы Эренбурга из Вийона вызвали много откликов; близкий к кругу акмеистов В. Жирмунский, отметив удачный выбор переведенных стихотворений, признал, что эта книга переводов из Вийона «сыграет свою культурную роль в деле ознакомления русской публики с замечательным французским поэтом», но заметил, что предпочитает гумилевские переводы из Вийона в «Аполлоне» [1425] . Интерес к Франсуа Вийону оба героя сохраняли всю жизнь (в 1956 году Эренбург заново перевел любимые стихи «самого французского поэта Франции» [1426] ).
1424
Книги и рукописи в собрании М. С. Лесмана. М., 1989. № 2629.
1425
Русская мысль. 1916. № 7. Критич. обозрение. С. 4.
1426
СС8. Т. 6. С. 70.
В 1914 году началась Первая мировая война. Обоих поэтов с самого ее начала от воинской службы освободили: Мандельштама в Петербурге, как студента (потом он добровольно записался в санитары в Варшаве, но не выдержал этой работы), а политэмигранта Эренбурга, пытавшегося записаться в добровольцы в Париже, — из-за слабого сердца. Эренбург переживал войну во Франции в ее эпицентре и, став корреспондентом русских газет на франко-германском фронте, ощущал ее остро и болезненно. Мандельштам — из Петрограда и Коктебеля — отстраненно. Именно эта война привела к расхождению их поэтических дорог, что было полемично декларировано Эренбургом в 1918 году при упоминании питерских поэтов: