Оберон - 24. Трилогия
Шрифт:
— Начинайте! — крикнул один из парней, — А то нам некогда.
Мы вышли в круг. Ильмар смотрел на меня уже сочувственно. Ещё бы! С такой пищей я никак не мог набрать ни мяса на свои кости, ни силы. Кости торчали со всех сторон, пытаясь прорвать кожу.
Ильмар решил покончить с этим постыдным для него поединком одним ударом. Не ожидая от меня подвоха, он подошёл и врезал по лицу. Только меня там уже не было, я скользнул ему под руку и бросил его через себя, не удержал, и мальчишка со всего размаха рухнул спиной
Дыхание у него выбило, но никто не смел, прийти ему на помощь. Вокруг воцарилась тишина, никто не подбадривал нас, не кричал, все ждали, что будет дальше.
Ильмар отдышался, поднялся на ноги и кинулся на меня, как разъярённый бык. Всё же уроки беспощадной Кати не прошли даром, я не стал сопротивляться, ускорил ему движение, закрутив его, чтобы не выкинуть из круга. Ильмар слегка взлетел в воздух, и упал лицом на землю.
Когда он поднялся, в диком бешенстве, из его носа капала кровь.
— Стоп! — крикнули ему, — Была драка до первой крови! — еле угомонили разозлённого мальчишку.
Рони с Ингрид смеялись, Ингрид поспешила одеть меня, чтобы я не простыл. Я смущённо сопел, думая, что нажил себе врага. Но ошибался, суровые правила викингов не позволяли мстить за проигрыш в честном поединке.
Все деньги, которые поставили против меня, достались мне, потому что на меня никто не ставил. Эти, первые заработанные мною деньги, я с гордостью отдал папе.
Рагнар даже прослезился и назвал меня Рагнарсон.
Так потекли спокойные, где-то даже радостные, дни. Мы играли с Рони, причём постепенно к нам присоединился Ильмар, а ко мне весь маленький выводок моих братишек и сестричек.
Когда Ингрид могла отлучиться от дел, тоже играла с нами.
Ильмар стал относиться ко мне намного терпимее. А когда я ему по секрету сказал, что не задержусь здесь надолго, скоро за мной заедет сестра, и мы уедем далеко на юг, он стал моим лучшим другом. Наблюдая за мной, он понял, почему я нравлюсь Рони, и перестал изображать из себя сурового викинга. Почти все девочки восхищались суровыми воинами, а у Рони была мягкая душа.
Находясь здесь, я пересмотрел свои взгляды на нравы этих жителей Севера. Да, в походах и набегах они проявляли небывалую жестокость, но для своих соплеменников готовы были отдать последнюю рубаху.
Приняв меня в семью, они не пошли на подлый сговор с купцом, хотя могли запросто продать меня, я ведь пришлый, не свой. Однако закон гостеприимства не нарушили.
Они верили в своих богов, честь для них была дороже золота.
Напали на наш посёлок ночью. Нас разбудили вопли, звон металлического била, повешенного на наблюдательной вышке.
Выскочив, мы увидели свет факелов, звуки сражения. Все были вооружены, даже я, с детским мечом. Нас, самых маленьких, оттеснили к ограде посёлка, где находилась запасная калитка. Если враг прорвётся в посёлок, нас спрячут
— Даны! — кричали вокруг нас. Я мало что понимал в хитросплетениях здешних племён, кто с кем дружит, кто с кем воюет и почему даны, напали в это время года, когда мы ещё ничего не запасли, не сходили в набег.
Я держал наготове свой меч, готовясь защищать свою родню, когда в посёлок влетел всадник.
— Тоник! — закричал всадник, — Где ты?!
— Я здесь! — тонким голосом ответил я, и Катя подбежала к нам.
— Бежим! — сказала она, хватая меня за руку. Я вырвался.
— Ты что?! — воскликнула Катя, — Скоро даны будут здесь!
— Это моя семья, Катя, я не могу бросить их!
— Ты сошёл с ума! — вскипела Катя, хотела снова схватить меня, но тут в посёлок ворвался враг.
— Тошка, прикрывай мне спину! — воскликнула Катя, когда на нас целеустремлённо двинулись воины в рогатых шлемах.
Ингрид стояла рядом со мной, схватив боевой топорик.
— Этих взять живьём! — велел командир воинов, — Не стрелять!
На нас напали, Катя легко отбила первую атаку, выхватив два меча, никто не мог подойти к нам.
Тех, кто пытался обойти нашу группу, мы с Ингрид отгоняли своим оружием. Детки стояли тесной группой за нашими спинами. Звон оружия, вопли и крики умирающих раздавались по всему посёлку.
Наверно, нас бы задавили, если бы не пришла помощь. Напав на врага с тылу, неведомые воины быстро разбили разбойников, кого убив, кого взяв в плен.
— Ну, теперь доволен? — хмуро спросила меня Катя, вкладывая мечи в ножны, предварительно почистив их.
Я пересчитал по головам своих родственников, облегчённо вздохнул. Дети, хоть и перепугались, держались хорошо. Они даже во время битвы не путались под ногами.
— Какие у тебя хорошенькие братишки и сестрёнки! — с некоторым сарказмом в голосе сказала Катя.
— Сейчас я отведу их домой, и уходим, — ответил я. Кате ничего не оставалось делать, как последовать за мной.
Дома я узнал страшную весть: двое моих старших братьев погибли, папа получил серьёзное ранение руки. Хорошо, маму Брунгильду не смогли победить. Она кочергой выгнала ворвавшегося в дом врага. Кочерга, правда, была страшнее пики, которой был вооружён дан.
Выручил нас отряд конунга, который сопровождал Катю. Катя, услышав звуки битвы, помчалась вперёд, намного опередив отряд латников.
Убедившись, что в нашем доме всё относительно спокойно, я тихо попросил Катю немного полечить Рагнара, который пострадал из-за меня. Мы уже знали, что дон Мигель нанял отряд, чтобы пленить меня. Я скрипел зубами от досады и готов был рвать волосы на голове, обходя посёлок.
Здесь и там я слышал безутешный плач детей.
— Тони! — позвал меня кто-то. Я оглянулся, и увидел бледного до синевы Ильмара.