Оберон - 24. Трилогия
Шрифт:
— Бросьте, ребята, перестаньте, кем был я для вас, тем и буду: другом и братом.
Андроид поставил перед ребятами йогурт, мне поставила вазочку Катя. Я решил не нарушать этикет, и не обращал на прислугу внимания. После того, как йогурт был съеден, Катя отвела меня к умывальнику, аккуратно, повязав салфетку, умыла моё лицо, вытерла, привела в порядок мою шевелюру, внимательно осмотрела, и повела к родителям.
Постучавшись, вошла первая, представила меня, только после этого мне было позволено войти.
Катя удалилась.
— Как он, красив! — улыбнулась мама.
— Для мамы любой ребёнок, красив, — буркнул папа, — он боится.
— Конечно, боится, — согласилась мама, — ты тоже боялся, когда был в его возрасте.
— Я поборол страх, — ответил папа.
— А Тошке мы поможем, — возразила мама, — папа сказал, что тебя так называют твои брат и сестра.
— Да, мама, — склонил я голову. Сейчас не хотелось ласкаться к ним, они вызвали меня для серьёзного разговора.
— Иди сюда, садись между нами, — пригласила меня мама. Я подошёл, мама усадила меня рядом, обняла.
— Ты больше не будешь бояться Тьмы, — уверенно сказала мама.
— Мама, почему Страхи материализуются? — спросил я шёпотом, незаметно растворяясь в маминой ласке.
— Тьма питается страхами, чем больше ты её боишься, тем сильнее Страх и осязаемей Тьма. Сынок, ничего не бойся, мы всегда будем с тобой, верь нам, и страхи отступят.
— Я буду верить, что ты придёшь на помощь, — прошептал я, — мама.
— Не забывай, у тебя ещё есть папа, — напомнил о себе отец.
Мне стало необыкновенно хорошо, чувствуя любовь этих самых близких мне существ, ставших для меня мамой и папой. Перед прощанием папа посадил меня на колени, ещё раз пообещал выполнить мою просьбу, показав прямую дорогу в любое место Мироздания.
— Можно мне пока не соблюдать эти этикеты? — решился я спросить.
— Можно, сынок! — рассмеялась мама, — Скоро каникулы кончатся, начнутся занятия, будет время обучиться придворному поведению! Ты ещё будешь просить нас отправить тебя в какой-нибудь Мир, отдохнуть! Сейчас разрешаю немного похулиганить.
— А ребятам?
— Играй с ними. Тебе нравится Алия? — я слегка порозовел:
— Нравится, мама!
— Видишь, как замечательно! Вы очень подходите друг к другу по всем показателям. Будет просто чудесно, если ваши дружеские отношения перерастут во что-то большее.
И ещё по делу. Мы рассмотрели твою просьбу, которую ты передал Кате. Она будет заниматься с тобой перед отправкой в Мир викингов, чтобы ты был немного готов к суровым испытаниям.
Потерпи, сынок, мы подготовим ещё проводников, тогда вам будет легче.
— Что будет с Катей? — спросил я.
— Пусть передаст свои пожелания тебе, мы узнаем о них. Катя ещё очень молода даже для людей. Я думаю, через год мы можем дать ей вольную, — пояснил папа. Я вздохнул:
— Год, это по-нашему? Десять человеческих лет?
— Ты правильно понял, малыш.
Мне стало очень грустно. Сказка заканчивалась. Глотая слёзы, я попрощался с папой и мамой.
За мной зашла Катя и отвела в мою комнату. Там она меня переодела в мою домашнюю одежду, хотела оставить одного.
— Катя, не уходи, пожалуйста. Посиди со мной рядом, мне будет легче, — попросил я.
Катя присела рядом со мной, на диван, обняла и прижала к себе.
— Тошка, прости меня, а?
Я понимал, о чём она говорит. Мои родители сильные эмпаты, я, выходит, тоже. И мою печаль она чувствовала. Значит, поняла, какую боль она мне причинила.
— Катя, — вспомнил я, — когда мы начнём занятия?
— Ты уже готов? Переодевайся в спортивную форму и приходи в спортзал. Я сейчас приведу туда Алию и Мая, пусть тоже разомнутся.
В спортзале мы размялись, поиграв в пятнашки, потом Катя начала обучать нас борьбе самбо, начав с самых азов. К своему ужасу я не помнил ничего. В том смысле, знал, что делать и как, а тело ничего этого не знало и не слушалось. Пытался расслабиться, чтобы вбитые в подсознание навыки высвободились, но в подсознании ничего не было, только в сознании.
Всё надо было начинать с нуля. Но делать нечего, надо успеть, хоть немного научиться, чтобы не быть совсем уж валенком. Или, что там носят на ногах викинги? Катя работала с нами до обеда, потом, сполоснувшись под душем, пообедали без дурацких церемоний и побежали гулять, даже не отдохнув после обеда.
Катя тоже, как и мы, была в полукомбинезоне, бежали, даже умудрившись поиграть по пути. Катя вела себя, как девочка, наша старшая сестра.
Добежали до тира. Здесь Катя взяла четыре лука, с балансирами и блоками.
— Тошка, ты не забыл, как держать лук? — поинтересовалась Катя. Я фыркнул, уверенно надевая перчатку с крагой на левую руку и кольцо на правую. Встав на позицию, наложил стрелу, прицелился, натянув лук. Ничего сложного! Отпустил тетиву. Даже в мишень не попал…
Что это? Я же всё правильно делаю! Но.… Из десяти стрел попал только одной.
Я с недоумением посмотрел на Катю, которая смотрела на меня с жалостью. Я ведь был почти непревзойдённым стрелком из лука. Только Катя могла выстрелить лучше, и то не всегда.
Мои брат и сестра смотрели на меня с восхищением.
Катя, посмотрев на них, не стала делать мне замечаний начала учить правильной стойке ребят.
— Пока занимайся самостоятельно, — обратилась она ко мне, — потом подойду. Может, что вспомнишь.
Я упрямо повторял все движения, которые помнил: и хват, и удержание, насколько надо поставить вперёд левую ногу, поворот головы. Наложив стрелу, оттянул тетиву до уха, и заметил, что рука устала и дрожит. Понятно. Опустил лук.