Обещай мне эту ночь
Шрифт:
— Э-э, — только и смог произнести Джеймс.
— О, не утруждай себя. Совершенно ясно, что ни ты, у ни моя дочь не способны действовать разумно.
Джеймс сдержался и не стал объяснять, что мозги у мужчины, когда он пьян, работают лишь частично, едва шевелятся, когда он спит, и полностью отключаются, когда в его постели появляется обнаженная женщина. Учитывая, что вышеозначенная обнаженная женщина была дочерью лорда и леди Уэстон, Джеймс сказал язвительным тоном:
— Это не я проник в чью-то спальню. — И на всякий случай
Возможно, думал Джеймс, если он будет повторять это много раз; ему удастся себя убедить. А сейчас чувство вины буквально снедало его. Он не мог отрицать того, что Изабелла ни за что не задумала бы столь скандальную выходку, не говоря уже о том, чтобы на нее решиться, если бы он не посвятил ее в тайны страсти. Это он вверг ее в огонь, разгоревшийся между ними. Мог ли он винить ее за то, что она искала большего, подобно мошке, неудержимо стремящейся к свету?
Если кто и был виноват во всей этой истории, так это его дед, который манипулировал людьми, как пешками на шахматной доске, заставляя их делать то, что он пожелает. Разумеется, теперь шла уже совсем другая игра. Приговор вынесен, и нельзя ничего изменить.
Словно прочитав его мысли, леди Уэстон, тяжело вздохнув, сказала:
— Не важно, кто виноват, если вообще можно кого-то винить. Что сделано, то сделано. Нам остается только двигаться вперед и уладить все наилучшим образом. — Она поморщилась, затем криво улыбнулась Джеймсу. — Все получилось не так, как я хотела. Ты знаешь, что я не желала себе лучшего зятя, чем ты, но…
— Мы предпочли бы, чтобы венчание предшествовало постели, — сухо закончил ее супруг.
— Оливер! — ахнула леди Уэстон.
Джеймс сосредоточенно разглядывал ковер у себя под ногами.
— Что делать, это правда, разве не так? — вздохнул ее супруг.
Джеймс испытал облегчение, заметив, что лорд Уэстон обрел присущее ему спокойствие.
— Д-да, — неохотно признала леди Уэстон. — Но нет никакой необходимости действовать столь опрометчиво. Поспешная женитьба вызовет кривотолки, особенно когда Джеймс в трауре. Люди станут предполагать самое худшее.
— И будут правы, — любезно заметил ее супруг.
Леди Уэстон взглянула на него с раздражением.
— Сейчас нам необходимо, — продолжила леди Уэстон, — придумать вескую причину для незамедлительного венчания.
— А что, если один из них — Джеймс, например, — внезапно подхватил смертельную болезнь? — предложил лорд Уэстон, постукивая по столу костяшками пальцев.
В глазах его появился подозрительный блеск, заставивший Джеймса забеспокоиться. Сильно забеспокоиться.
— Нет, это не годится, — проворчала леди Уэстон.
Джеймс вздохнул с облегчением, но заметил, что лорд Уэстон разочарован. Джеймс нахмурился. Его взаимоотношения с будущим тестем складывались не лучшим образом.
— Тем не менее, — продолжала леди Уэстон, снова принявшись расхаживать по комнате, — если мы объявим,
Даже Джеймс вынужден был признать, что иногда лучше всего говорить правду. Он бросил взгляд на леди Уэстон, которая, вытеснив мужа из-за стола, быстро писала что-то на листке бумаги.
— Теперь, когда мы все уладили, на какой срок назначать свадьбу? Полагаю, можно управиться за две недели. Хмм, нет, лучше все-таки три, — сказала она как бы самой себе.
— Я предпочел бы несколько раньше, — вмешался Джеймс.
— А как быть со всеми приготовлениями? Обслугой? Цветами? Платьем? Свадебным завтраком?
Джеймс встал и невозмутимо посмотрел на нее.
— Я полагаю, все это, равно как и предложение, официальное оглашение и помолвка, попадает в категорию событий, которым не суждено осуществиться, — заявил он.
— Одна неделя, — предложила она. — Это будет нелегко, уверяю тебя, но я успею.
— Целая неделя — это слишком много, — возразил Джеймс, покачав головой.
— Это почему же? — спросила его будущая теща, с подозрением прищурившись.
— Потому что, — ответил Джеймс, — к вечеру я рассчитываю быть уже на пути в Лондон за специальным разрешением от архиепископа. Завтра я вернусь, и мы обвенчаемся на следующее утро. К концу недели я намерен навсегда уехать из Англии.
Он должен так поступить. Не может он остаться — не может, когда будет намертво прикован к искушению. Он обязательно должен убраться. Расстояние — как можно дальше от нее! — вот единственное, что способно удержать его в здравом уме. Единственное, что может его спасти.
— А как же Изабелла? — спросил лорд Уэстон, хотя отрешенный тон его голоса позволял предположить, что ему известен ответ.
Джеймс на мгновение закрыл глаза, собираясь с духом.
— Изабелла вскоре станет графиней Данстон. А значит, хозяйкой многих поместий, включая Шеффилд-Парк, особняк в Лондоне, замок в Шотландии и сахарные плантации на Ямайке. Где бы она ни решила жить, я уверен, она непременно найдет, чем себя занять.
Он направился к двери и уже на пороге сказал голосом, не терпящим возражений:
— А теперь прошу меня извинить, я должен нанести визит архиепископу.
Джеймс повернулся, чтобы открыть дверь. И в долю секунды, сопровождаемую испуганным визгом, он оказался распростертым навзничь на полу, сбитый с ног своей подслушивавшей под дверью будущей женой, свалившейся на него сверху. Дальше все пошло по знакомому и слишком соблазнительному сценарию. Его тело мгновенно прореагировало на близость восхитительных женских форм.
— Разве ты не должна была оставаться в своей комнате? — сердито спросил Джеймс, поспешно сталкивая с себя Изабеллу, пока его предательское тело не выдало его с головой.