Обитаемая. Восхождение в рай
Шрифт:
Молокососущее сунуло нос в коробку:
– Лапа, это не лоток, вылезай, - и попыталось достать полосатого зверя.
Склад наполнился грозным шипением. Вместе с котом чрево исторгло черный шарик, тот звякнул о стеллаж и закончил свой путь звонким шлепком о бетон.
Экскурсия вздрогнула. В раскатистом эхо зеленые глаза изумленно уставилась на ослепительно светящуюся лужицу, быстро собирающуюся в шар.
Витя вздохнул и отпустил воинственно прижавшего уши кота.
– О-о-о...
– Аня подалась вперед.
– Интере-еснинько-о...
–
– Ой-ей, это что, дядя Витя?
– Тактический световой маячок.
– А?..
– Фонарик.
– Вздохнул кладовщик.
– Шварк об стенку и светло.
– Фона-арик.
– Под строгим взглядом девочка бережно обняла новую игрушку, прижала. Полные надежды глаза уставились вверх:
– Можно?
– О-о-х... Бери...
– Махнул рукой Витя. Потыкал по коммуникатору и списал один маячок. В графе "причина" обозначилось: обстоятельства непреодолимой силы.
– Только больше ни-ни.
– Шевелюра медленно кивнула, сквозь белые локоны проступил яркий свет, а кладовщик двинулся на звук сопящего эхо с соседних штабелей.
Прижимая маячок, Аня обернулась, и до кота донеслось мечтательно-задумчивое:
– Лестер, я же говорила, тут интересненько.
Внимание полосатого разведчика привлек огромный монумент, искрящийся в свете новой игрушки. Кот настороженно приблизился, усы потянулись к полированной стали, принюхались - смазка. Звякнув браслетом, детская ручка откинула прядь, изумленный взгляд побежал к потолку:
– Дядя Витя, - ребенок нисколько не сомневался, что добродушное молокососущее рядом, - это памятник? Кому?
Теплая мысль, что эта игрушка не по зубам, отразилась на лице кладовщика цветущей улыбкой. Витя прислонился к высоченному, усиленному экзоскелету с выдающимся желтым защитным панцирем оператора и ткнул в него пальцем:
– Это - погрузчику. Он иногда играет с кладовщиками.
– Припомнил, как на Земле трое на трое гонял мяч в таком же.
Эхо тихого цоканья коснулось кошачьих ушей. Мурлыкнув, зверь развернулся и, задрав хвост, потрусил на звук.
– А-а... Он что, спи-ит?
– Прошептал ребенок.
Парень озадаченно задумался, почесал живот:
– Ну, можно и так сказать. Они все такие: спят, играют, укладывают и снова спать.
Сзади тихо разнеслось мелодичное:
– И сколько подруг поведали мне о том же.
– Кот согласно мурлыкнул и потерся о синие туфли.
Экскурсия обернулась. Кладовщик восторженно оцепенел.
– Катя? У них тоже были ручные молокососущие погрузчики?
Девушка грациозно проплыла к ребенку. На щеках заиграли ямочки, позолоченная загаром рука легла на белую гриву.
– Нет, деточка. Но когда-нибудь и ты узнаешь эту историю.
Сведенное судорогой горло под неимоверным усилием мозга расслабилось, и склад наполнился восторженно-жарким эхо. Девушка обняла ребенка за плечо и обернулась на шум. Оценила привычную картину и одарила сочувственной улыбкой, лишив надежд на
– Надеюсь, она не помешала?
– Витя, отчаянно краснея, замотал головой.
– Ты же сама говорила - я не могу помешать.
– Мотание белобрысой шевелюры ускорилось. Рука с ухоженным маникюром сжала детское плечико. Аня сдвинула брови.
– Говорила.
– А-э... А...
Витя уловил аромат фиалки, девушка улыбнулась:
– Пострадавших нет?
– А, не, н-нет.
– Парень тряхнул головой, улыбаясь новой знакомой.
– Наверное, все хорошо.
– Вспотевшие ладони потерлись о спецовку, и, Катя увидела, как взгляд кладовщика опустился к банту.
– И этот такой же, - хмыкнула про себя секретарь, наклоняясь к девочке:
– Папа зовет. Нам пора завтракать.
– Ну, Ка-атя-я. Тут интере-есно.
– Так и заходите еще, можно вместе.
– Опомнился парень, с надеждой всматриваясь в гостью.
– Вот видишь, вас с Лестером пригласили.
Секретарь покосилась на светящийся шарик:
– Это безопасно?
– Даже если съесть.
– Сглотнул кладовщик.
Катя улыбнулась удачной шутке и потянула девочку за плечо:
– Идем скорей.
– Ну-у, Катя, давай ту-ут оста-анемся-а.
Девушка присела и, хитро улыбаясь, взглянула в зеленые глаза:
– Нас пригласили?
– девочка шмыгнула и кивнула.
– Придешь?
– не заметив подвоха, девочка кивнула уверенней.
– А сразу после завтрака согласна?
– Зеленые глаза заблестели.
– Тогда нам с тобой еще брата будить. Ты, перед тем как позавтракать хочешь разбудить Владика или сначала пойдем будить, а после вместе завтракать?
– А? Нет, лучше вместе завтракать.
– Обрадовался ребенок.
IV
Коридор разнес звуки смиренного сопения.
– К стене.
– Митяй уткнулся носом в бежевый пластик. Лейтенант уверенно шлепнул по выгравированной в стене пиктограмме и перед носом долговязого разверзся очередной залитый ярким светом зал.
– Заходи.
Заключенный пригнулся и шагнул внутрь. Мрачные глаза ожили, сверкающий взгляд побежал по черным, перемигивающимся цветными огнями компьютерным стойкам, шинам, сетевым волноводам. Нос уловил запах теплого пластика. Сердце дрогнуло.
Блаженно покачиваясь, бывший программист растворился в знакомо-размеренном шуме кулеров, шуршании пальцев по виртуальной клавиатуре. Ушей коснулась тихая ругань любимого сленга, к горлу подступил ком, ноги вновь ощутили опору. Мягкий свет обрисовал ждущие своего часа бухты кабелей, блеснул на пластике любимых тюнгованных крыс, матовой лужей растекся по аккуратно сложенным штабелям темных кристаллов. Ладони вспотели. Мысли, ощущая собой текущие биты, начали сворачиваться в открывающуюся архитектуру. Извилины вновь, как когда-то, зашевелились, просчитывая потоки, производительность системы. Тело задрожало в такт общему гулу. Блаженный вздох прервал вкрадчивый баритон из-за спины: