Обитаемая. Восхождение в рай

Быков Алексей Владимирович

– Нравится?
– Митяй кивнул и задержал дыхание, купаясь в ощущениях.

– Тогда топай.
– Рявкнул офицер и ввалился следом.
– Живые есть?

Из-за стоек донесся бесцветно скучный, старательно выговаривающий голос:

– Есри у вас пробремы с коммуникатором, киньте на стор. Через час мозно...

– У меня проблемы с программистами.
– Буркнул лейтенант, сверля взглядом длинного заключенного.

Из-за стойки вынырнули удивленно-круглые, насколько это вообще возможно для молодого взъерошенного японца глаза. Бегло оценили

черно-синий китель и резво скрылись обратно. Бесцветный голос поднатужился и предельно серьезно выразил мысль:

– Это не я.

Лейтенант присмотрелся к долговязому Митяю:

– Вижу.
– Заключенный с высоты собственного роста пожал печами, сообщая, что не причем.

– Я ничиво не натварир.
– Уверено донеслось из-за стойки.

– Да ну?
– Офицер потер затылок.
– Проверить?

Волнение усилило акцент. Озабоченная гримаса вынырнула и торопливо выдавила:

– За это я узэ страф запратир, и тотька.

Лейтенант покраснел:

– Так. А ну хватит цирк ломать!

– Рейтенант, конструкция васэй фразы...
– Начал японец.

Кулаки под черно-синим кителем сжались:

– По-человечески не хочешь да? Ладно. Нет такого программиста, которого не за что отправить на каторгу, поэтому слушай сюда. Это, - лейтенант ткнул в Митяя, - твой коллега-колонист. Заключенный три тысячи двести семнадцать ар. Введешь в курс дела и подготовишь.

– Ири?
– заинтересовался абориген.

– Ири заменишь его в колониях Аргуса!
– Рявкнул офицер.

Голова японца испуганно вжалась в плечи:

– Харасо.

Лейтенант рыкнул, развернулся на каблуках и двинулся за следующим заключенным.

Под шум закрывающейся двери Митяй уважительно присвистнул:

– Вот это я понимаю - железо!

Абориген вынырнул из-за стойки, оправил мятую рубашку и снизу вверх уставился на гостя:

– Радиометка?

Митяй замер.

– Так, коронист, понятно. Опять старье присрари. Куда в тебя срейф тыкать?

Митяй удивленно развел руками, на лице проступила смущенная улыбка.

– Как он сказар? Три тысяти что? Где у тебя интерфейс? Ты киборг ири бионик?

Заключенный медленно ощупал себя, аккуратно огладил комбинезон:

– Вроде нет, у мамы родился, папа Митяем назвал. Программист я.

Абориген сощурился, снизу вверх окинул долговязого пристальным взглядом и протянул руку:

– Накамура.
– Гость оценил крепость рукопожатия щуплого японца и вопросительно поднял брови в ожидании дальнейшего.
– Пасри, а то ходят тут всякие.

За черной стойкой глазам Митяя открылась привычная картина: платы, модули, кружка давно остывшего чая в груде сверкающих в ярком свете информационных кристаллов. Накамура плюхнулся в кресло, вытянул ноги и приглашающе ткнул в табурет.

– Знатит, ты был на Аргусе?
– Сладко потягиваясь, сплел пальцы за головой.

Митяй кивнул и смущенно покосился на кружку.

– Не, не советую. Ее врадерец зутко педантитьный тип. Мозет как-нибудь припереться. Там, за

стойкой.
– Палец бодро ткнул в нужном направлении. Митяй пожал плечами и сполз с табурета.

– И дорго?
– Продолжил развивать тему абориген.

– Неделю.
– Из-за перемигивающейся конструкции донеслись звон и бульканье. Крепко вцепившись в обжигающую кружку, шипя и наслаждаясь запахами, Митяй блаженно поплелся обратно.
– И знаешь, что я тебе скажу - второй раз не хочу.

– Да-а-а. Корония это прохо, но что мозэт, - Накамура глубоко вздохнул, - что может сручиться за недерю?

Табурет тихо скрипнул, Митяй блаженно зажмурился, жаждущие ноздри с наслаждением потянули аромат:

– Если не считать обвала, электрошока по утрам для бодрости и сломанных ребер, то жалко только выбитый зуб.
– Колонист поморщился и добавил, - месяц, как я оттуда выбрался, а до сих пор вздрагиваю. По-моему за тарантула - это перебор.

– Та-ара-а-антура?!
– Накамура подобрался, сглотнул и предельно вежливо еще раз окинул оценивающим взглядом долговязую фигуру в синем комбинезоне. Память услужливо подкинула обрывки новостей, изображение спокойного, скромно одетого по последней моде ведущего программиста, вроде бы, сырьевой биржи Метрополии.
– Того самого?

В шуршание кулеров вплелся грустный вздох. Митяй потянулся к шее, пальцы осторожно скользнули по черной цепочке ошейника и бережно обхватили медальон на простом шнурке.

– Так это ты бирзу порозыр?

Митяй взглянул в преданно блестящие глаза:

– Ага. Только ты это, расслабься, а? Меня ой как обратно не тянет. Лучше покажи, с чем работать при высадке?

– Конесно, Митяй-сан.
– Накамура встал и с полным достоинства видом поклонился.
– Зерезо не то, что здесь, но тозе достойное. Идемте.

V

Орбита Клио. Исследовательский катер "Тихий".

Теплый пар принес запах лимона, гибискуса. Подсвеченный мониторами центр наблюдений расцвел букетом ягодных ароматов. Гул сервера приглушил грузные шаги. По картинке монитора поплыло отражение знакомой бесформенной фигуры и, над головой, подавляя одышку, забубнило:

– Так, Дерик, ты опять в мониторы пялишься. Инфы с датчиков на вольерах мало или сервер сдох?

Пожилой мужчина облокотился о стол и осторожно опустил пластиковый стакан возле монитора. Пестрящую яркими кляксами цветов картинку утренней поляны окутали клубы пара.

– Сервер в порядке. Датчики работают штатно.
– Дерик отодвинул парящий стакан, педантично отер рукавом монитор и активировал пакет эмоционального анализа речи.

– Эх, андроид ты бесчувственный. Чего случилось-то?

"Вялость, бесцветный тембр. В воздухе следы аммиака, ацетона, мочевины - хроническое угнетение функции почек".

Дерик переварил информацию и флегматично ответил:

– Необычное поведение вокруг вольеров.

Андроид пошевелился - бросил короткий взгляд на собеседника.