Обитаемая. Восхождение в рай

Быков Алексей Владимирович

– Заключенный три тысячи двести семнадцать ар мертв. Подготовьте кремацию.

– Как мммммертв. Майор!
– Коротышка дернулся к выходу.

– Сээээ...Сээработало.
– Заика остановил офицера.
– Мэ...Мммитяй воооскрес.- Длинный выполз из спального мешка, обхватил колени и, покачиваясь из стороны в сторону, тихо завыл.

– Это всегда работает.
– Палец стукнул по браслету и писк вокруг Митяя стих. Офицер вышел, по дороге бросил через плече:

– Приведите его в чувство. Пять минут.

Дверь отсека тихо пискнула и

ушла в стену. Изрядно пыхтя, поминая про себя озверевшее начальство, взмокший Петрович втолкал неизвестно где раздобытый Санычем раритет - древнюю, местами поржавевшую тележку с аккуратно уложенными коробками. Поверх груза, глаза в глаза, прижал уши и шипит полосатый кот. По правую руку пришлепывает ребенок.

– Ну же деточка, я же тебя уже очень прошу, убери ты уже своего кота, а?

– А куда Вы эту скрипучку везете? Вам столько не надо. Ну, интересненько же, дяденька Петрович, видите как Лестеру любопытно.

Майор обернулся на шум:

– Вы кто?

Холодный прищур оборвал перепалку. Кот утробно заворчал. Развернулся, ощерился. Отсек наполнился громким шипеньем. Офицер удивленно вскинул рассеченные брови.

– А...
– Петрович, пыхтя, уставился на редкую толпу в комбинезонах.
– Я это, Петрович я, кладовщик. Полковник же сказал, надо, того, коммуникаторы доставить. Вот полные комплекты. Это же спецзаказ, с дальней связью... вот.

Сверлящий взгляд опустился ниже:

– А Вы девушка?
– Под сталью взгляда серебристая тень вздыбила шерсть, прикрывая ребенка, слетела с тележки и воинственно припала на передние лапы. Бьющий хвост всколыхнул изумрудное платье, мокрый нос потянул запахи надраенного отсека. Ребенок обернулся на звук и гордо вскинул подбородок, заткнул руку за поясок. Взгляд зеленых глаз скользнул по черно-синей форме и, беззастенчиво шаря по окружающим, углубился в отсек.

Под опасливые шепотки коридор гордо ответил:

– Я - Аня.

– Это, конечно, все объясняет, - кивнул майор и ткнул в кота, - он, думаю здесь тоже по делу?

– Мы, - заверила девочка, - груз охраняем.
– И бросила взгляд на кота:- Ой-ей, спокойно, Лестер. Тут все свои.

Высыпавшая из кают толпа откровенно, но тихо, чтобы не привлечь внимание Скунса, забавлялась редким зрелищем. Лестер, припав на лапы, настороженно принюхался - странный человек, приближаясь, несет знакомые запахи, сверлит уверенным взглядом. Поглаживая зудящий от кошачьих когтей зад, хмурый Петрович с удивлением увидел как зверь успокоился, сел, и, подав приветственное мррр потянул лапу к усам, - неужели знакомы?

– Кладовщик, говоришь? Не вор?
– Офицер скосил глаза на девочку. Та, развернулась и, всматриваясь снизу вверх, активно закивала.
– Тогда у него есть накладная.

– Ну, как же ей не быть-то.
– Осклабился Петрович.
– Вота она, тута.
– Сдернул манжет взмокшей спецовки, сардельки пальцев потыкали браслет, и Аня увидела проявившееся изображение листа.
– Только вашей подписи и нет.

Майор пробежался по своему коммуникатору,

поставил электронную подпись и сохранил копию.

Тихо перешептываясь, заключенные увидели, как офицер развернулся, звучный приказ эхом всколыхнул коридор:

– Тысяча двадцать первый эм и шестьсот одиннадцатый эм!
– Синяя волна шарахнулась в стороны, отхлынув от замерших фигур.
– Разгрузить! Сложить у первой каюты.
– Заключенные метнулись к тележке. Сосредоточившийся на умывании кот даже ухом не повел.

Выждав минуту, офицер повернулся к ребенку и, уже спокойней, продолжил:

– Анна! Конвоировать Петровича на склад.
– Девочка, радостно оскалилась и вытянулась в струну.
– Рядовой Лестер, - кот поперхнулся и поднял задумчивый взгляд от хвоста.
– Обеспечить сопровождение конвоя. Петрович, это, - палец ткнул в тяжеленную телегу, - вернуть на склад. Бы-ы-стро!

Кладовщик, поминая начальство, устало вздохнул и вцепился в ржавый, скрипящий древностью - несмазанными колесами - раритет.

II

Тем временем Ридгер успел покинуть объятия Морфея. Длинное тело взбодрилось контрастным душем. Душа поет. Директор сладко потянулся и небрежно облачился в годовой доход перспективного инженера. Поправил запонки и уверенно двинулся к столу. Скользящий мимо иллюминатора взгляд задержался на отражении, оценил вид привычной, жемчужно белой рубашки на фоне отдаляющейся Луны. Ухоженная рука взмыла, приглаживая шевелюру, подправила усы и, тонущую в ярком свете каюту окутал тихий шелест - мягкое кожаное кресло благодушно приняло готового к свершениям директора.

Щелчок, и взгляд мутно зеленых глаз привычно растворился в голограмме утренних биржевых сводок. В такт бодрому голосу молодого ведущего воздух зазвенел, откашлялся и напомнил основные макроэкономические тенденции текущего квартала, мягко отразился от увешанных картинами стен и плавно перешел к анализу рынков метрополии. По тонущей в ярком свете голограмме побежали сводки, колонки чисел, в мутной зелени глаз завертелись отражения цветных стрелок, взгляд привычно расплылся по цифрам.

Директор замер в медитации, поерзал. Что-то царапает струящееся, бархатистое настроение, отвлекает, зудит. Мужчина шевельнулся, вздохнул и вновь углубился в цифры, голова наполнилась звонким голосом ведущего.

Но, что-то тут... Что... Вот оно! Поток глупости по молодости самоуверенного паренька в делано дорогом костюме! Натужное объяснение влияния эпидемии в Африке на экономические показатели азиатских высокотехнологичных концернов. Усы пришли в движение. По каюте тихо растеклось: "Халтура".

Опытный экономист быстро уловил связь эпидемии и бездействие региональных властей. Знание скрытых способов управления основным экономическим ресурсом, вежливо называемым толпой, а в узких кругах матерых экономистов на особый манер, позволило обоснованно подтвердить давно зреющее подозрение о раскачивании рынка. Подготовке экономической интервенции на африканский высокотехнологический сектор.