Обнаженная и мертвец
Шрифт:
Она потеряла сознание.
Перед тем как покинуть подвал, я освободил другую женщину от маски ведьмы. Впервые я увидел лицо Марджи Трайверс безжизненным. Ко мне присоединился Полден.
– Это очень интересно, – сказал он, подавив дрожь, и добавил, – во всяком случае, она взяла на себя труд избавить вас от Джонни Крейстала.
– Узнав его голос, она обернулась, и было уже слишком поздно…
– Вы смеетесь? – прервал он меня. – Марджи Трайверс определенно ждала, чтобы вы оказались на середине подвала, если бы она хотели вылить кислоту на
Зато, узнав голос Джонни Крейстала, она не постеснялась выплеснуть все ему в лицо!
– Вы думаете? Но я, во всяком случае, доволен, что вы прикончили этого несчастного. Это был милосердный поступок.
– Вы тут ни при чем, лейтенант, я рассчитался с ним.
Час спустя дом напоминал утро после боя. Скорая помощь увезла Нину Росс. Убрали трупы, лежащие на полу подвала. А я потерял двадцать минут, стараясь объяснить шерифу смысл происходящих событий, но мне это так и не удалось.
Снова появился Полден.
– Скажите-ка, – сказал он хриплым голосом, – ваш сержант – оригинал? Должно быть, таких, как он, немного, лейтенант?
– Совершенно верно!
– Он хорошо стреляет. Пуля прошла между глаз. Никогда еще выстрел не стоил так дорого.
– Как это?
– Я хочу сказать, что он мне стоил сто пятьдесят тысяч долларов, – уточнил он со зловещим видом.
– Мы обязательно найдем деньги, – оптимистически заверил я его. – Может быть, Эриот закопал их в саду.
– Если, конечно, он не отдал их своей престарелой тетушке в благодарность за связанный шарф. Но во всяком случае Серенга будет доволен, что Пол Трайверс невиновен и что настоящий виновник получил пулю. Вот так!
Он удалился, но тут же вернулся.
– Это самая гнусная картина, которую я когда-либо видел, – заявил он с отвращением, показывая на зловещий портрет над камином. – Следует убивать тех, кто вешает такие картины.
– Кажется, это и сделали, – ответил я. – Это особа – мадам де Монтеспан, по мнению Эриота, была идеальной женщиной. Все ужасы, свидетелями которых мы сегодня оказались, – отрыжка очаровательного времени этой дамы. В жалкой жизни Эриота мадам де Монтеспан была всем. Я вам кое-что расскажу. Оба раза, когда я приходил к Эриоту, я смотрел на этот портрет, и у меня сложилось впечатление, что это возбуждало Эриота…
Вдруг я глубоко вздохнул и бросился к камину, встал на четвереньки и вполз в него: оба чемодана стояли рядом на каминном выступе.
Я вытащил их, выпрямился и посмотрел на Полдена с торжествующим видом.
Он от удивления открыл рот.
– Вы неожиданно решили уехать на каникулы, лейтенант? – спросил он, ничего не понимая.
– О, да! Все необходимое всегда со мной, – весело ответил я.
И положив один из чемоданов на пол, я открыл его. Медленно поднялась крышка, и куча банковских билетов предстала нашим глазам. Я никогда не видел столько денег.
– Диана Эриот всегда считала, что ее дядя – наипервейший из самых противных существ, – объяснил я. – Она говорила, что он ждет момента,
– Что? Ах, да! – сказал Полден, совершенно завороженный всей массой денег, лежащих у его ног. Я продолжал:
– Именно это он и сделал в очень подходящих обстоятельствах. Он осуществил свой давний план. Он совершил убийство, чтобы получить эти деньги, а когда он их получил, то удовлетворился тем, что спрятал их в камине.
– В конце концов… – Полден мгновение радовался, а потом с подавляющей слушателя логикой сказал, – в конце концов, чего же еще можно ожидать от такого типа? Ведь он ненормальный, это ясно. Не так ли, лейтенант?
Наутро оживление спало. В довершение всех неприятностей, это был день переоценки ценностей, когда снова взвешиваются все действия и все мотивы их, и все, что накануне представлялось гениальным, кажется несостоятельным.
Шериф не понял логики некоторых моих поступков. Он стучал кулаком по столу. Шума от этого слышно не было, так как при этом он орал во все горло.
– Можете вы мне объяснить это, лейтенант Уиллер? Уж все остальное ладно! Но объясните мне хотя бы это, большего я не требую: почему вы отправились арестовывать Эриота за убийство племянницы и взяли с собой сержанта, другого убийцу, которого вы не сочли нужным арестовать вовремя, и трех членов шайки гангстеров?
– Потому что… – старался я объяснить, уже исчерпав все аргументы и совсем отчаявшись, – потому что мне казалось, патрон, что у них у всех общие интересы.
Жена Полника, не предупредив, вернулась раньше положенного срока. Всю ответственность за это Полник возложил на меня, будучи совершенно уверенный в том, что она там, в Оклахоме, узнала обо всех его приключениях.
К четырем часам дня Аннабел Джексон нагнулась, чтобы поднять ластик, упавший, по крайней мере, в метре от того места, где я завязывал шнурок своего ботинка. Я клялся и буду клясться до самой смерти, что я не кусал Аннабел, а только посмеялся, когда ее очаровательный задик очутился у меня перед носом…
Короче, к семи часам вечера я вздохнул с облегчением, добравшись до своей квартиры. Я включил свои пять громкоговорителей, чтобы вознаградить себя за жестокость окружающего мира.
Десять минут я блаженствовал, и вдруг в дверь позвонили. Я пошел открывать, полный недоумения, так как не мог вспомнить, кому я задолжал в этом месяце.
У дверей стояла загорелая брюнетка, до самого подбородка укутанная в плащ. Ее темные глаза блестели.
– Нина Росс! – воскликнул я. – Вам лучше? Вас выпустили из больницы? Когда?
– Сегодня утром… Так вы живете здесь, Эл Уиллер?
– Войдите. Посмотрите на это помещение поближе, – с энтузиазмом предложил я.
Я ввел ее в комнату. Она остановилась посредине и тщательно осмотрелась.
– Для одинокого парня, – сказала она, задумчиво глядя на меня, – это не так уж плохо. Во всяком случае, время от времени…