Очарованная
Шрифт:
—О чем ты говоришь? — спросиал я, прежде чем руки Александра на мне превратились в кандалы, и он потащил меня в конец конюшни, где далеко от заполненных сеном стойл стоял кирпичный очаг, потрескивавший от небольшого огня. Что-то поджаривалось в этом пламени, железный столб погрузился в глубины.
Страх нахлынул на меня, заводя меня, хотя я была в ужасе, потому что моя обусловленность научила меня, что страх перед Александром может также принести удовольствие.
Он прижал меня к кирпичам, положив мои руки по обе стороны от головы, чтобы я могла опереться на них, а затем
Его грубые руки скользили по каждой щеке моей голой задницы, раздвигая их и меся, как тесто.
—Такая сладкая задница, — похвалил он. —Дайте мне побольше.
Я наклонила свои ягодицы под более крутым углом для него и была вознаграждена тем, что его палец провел по моей щели в мокрую сочащуюся киску.
—Мне нравится, когда ты вот так показываешься мне, — подтвердил он, погружая один палец, а затем другой прямо внутрь меня, чтобы я могла почувствовать дразнящую растяжку.
Мои бедра отклонялись назад, ища трения. Он грубо рассмеялся и отошел в сторону, чтобы я могла наблюдать, как он медленно расстегивает ремень.
Он увидел, как мои глаза вспыхнули, и остановился. —Я собирался отдать тебе семя, но, похоже, моя Красавица жаждет чего-то пожестче.
Я прижалась к стене, мои губы приоткрылись, когда прохладный воздух поцеловал мои опухшие складки.
—Ответь мне. Его голос пронесся по всему пространству и приземлился на мою кожу, как электрический разряд.
—Да, Мастер. Я хочу чего-нибудь пожестче.
—Мне нравится слышать, как этот пышный рот произносит слово «Мастер», — признался он с сексуальным стоном. —Сейчас.
—Я дам тебе пятнадцать ударов ремнем, пока твоя кожа не расцветет краснее розы, а потом я буду трахать тебя у стены, как тот зверь, за которого ты меня принимаешь, — сказал он мне своим шелковым , мягким голосом, его слова связывают меня с его волей. — Хочешь, Мышонок?
Он был горячим на пути ядерных взрывов и бушующих лесных пожаров, которые разорвали землю. Он был горяч до того, что было стихийно и действительно болезненно опасно для здоровья человека.
Я решила тогда и там, пока он затягивал свой кожаный ремень между руками и туго натягивал его, готовясь, что я не возражала бы против небольшого тепла.
— Да, Мастер, — сказала я, когда он подошел ко мне сзади с поднятой рукой.
В следующее мгновение трещина на коже коснулась моей кожи, словно горячий поцелуй. Мои бедра дернулись вперед, пытаясь избежать боли, когда она туннелировала из моей кожи в мышцы и через мою ноющую киску.
—Ты снова двигаешься, и я все еще буду трахать тебя, но я не позволю тебе кончить, — предупредил он.
Я стиснула зубы и подставила свою попку.
Следующий удар попал в цель, и я зашипела сквозь зубы от силы удара. Пояс отличался от всего, что я брала раньше. Он прорезал широкий путь тепла,
Пока он продолжал шлепать меня, мой разум становился тяжелым и темным, растворяясь в месте, где не было ни шума, ни хаоса, ни проблем или ужасов, а только чистая бархатная чернота и яркие цветные круги блаженства каждый раз, когда наносился удар.
Бессознательно мои бедра двигались назад при каждом ударе, вызывая боль, потому что мое тело было хорошо знакомо с тем, как превратить ее в отупляющее удовольствие.
Я захныкала, когда услышала, как опустился ремень, не потому, что мне было больно, а потому, что я жаждала новых раздражителей.
Я чувствовала себя неисправной розеткой, повсюду течет электричество, отчаянно нуждаясь в наполнении, чтобы токи перестали меня опустошать.
Александр точно знал, что мне нужно, но не давал мне этого.
Вместо этого он дразнил свою пухлую головку члена у скользкого входа в мою пизду.
—Я чувствую, как ты обливаешь мой член, — сказал он, дразня меня, прижимаясь ко мне, а затем соскальзывая прочь. —Сожми ноги,— я так и сделала, и он застонал, когда я зажала его между своими липкими бедрами. —Я мог бы трахнуть тебя вот так и кончить на весь твой живот. Ты бы хотела этого?
—Нет, —выдохнула я, когда он начал трахать мои влажные бедра, горячий кончик его эрекции с каждым толчком ударялся о мой пульсирующий клитор. — Нет, трахни меня.
Его горячее дыхание обдавало мою мокрую от пота шею, когда он прижимался ко мне, а я к стене. Я ахнула, когда ширина очага коснулась моих чувствительных сосков.
— Скажи мне, чего именно ты хочешь, и я, может быть, дам тебе это.
Я застонала, когда он обхватил одной рукой мои бедра и начал щелкать пирсингом клитора в мою ноющую плоть. Мои ноги начали трястись, оргазм на горизонте, который, как я знала, сравняет меня с землей, как цунами.
—Пожалуйста, Хозяин, дай мне свой твердый член и трахни меня, пока я не вынесу этого,— умоляла я.
— Хорошо, Мышонок, — со стоном сказал Александр, а затем наклонил бедра и погрузил всю свою толстую длину глубоко в меня.
Александр обхватил рукой мое горло, чтобы удержать меня в равновесии, и вскочил, словно дикое животное, которое, как я знала, жило в самом сердце его цивилизованного внешнего вида.
Я пришла к оргазму мгновенно.
Все мое тело сотрясалось от его силы, зубы и кости стучали, мысли тряслись в голове, пока не осталось всего два слова.
Я его.
—Моя, —казалось, эхом повторил он, усаживая меня на свой конец и позволяя моим яростно сжимающимся стенкам доить его до нитки.
Я прислонилась к стене, пошатываясь от того, как он мог разорвать меня на части и снова собрать лучше, чем раньше, каждый раз, когда он прикасался ко мне. Я лениво задавалась вопросом, была ли я обучена реагировать на боль и контролировать таким образом из-за моей обусловленности или во мне всегда было отдавать темное семя в моем сердце, которое нужно было посеять только правой рукой. чтобы приносить плоды.