Очень личная книга
Шрифт:
Муж Полины часто попадал в тюрьму за мелкий разбой или воровство, возвращался оттуда каждые три или четыре года, чтобы вскоре оказаться опять за решеткой. При первом свидании супруги зверски напивались, и тогда муж приступал к жене с требованиями рассказать, что она делала без него. Расспросы неизменно завершались побоями, какими ревнивец осыпал свою половину. Места в семиметровке было мало, и они выкатывались в коридор, чтобы на свободе отдать душу страстям. Полина вопила благим матом, муженек работал кулаками, таскал жену за волосы, и временами они образовывали клубок катящихся вдоль коридора переплетенных тел, рук и ног.
Однажды, возвращаясь из школы, я стал свидетелем такой сцены: от катающихся по полу супругов неслись нешуточные вопли, и наша соседка Ася Борисовна Вышкинд выбежала на крик в коридор и стала кричать, чтобы
– Какое ваше дело! – вопила Полина. – Раз он меня бьет, значит любит. Имеет право, раз любит. Что вы-то лезете в наши семейные отношения!
Годы работы папы редактором газет перед войной
В Горьком у папы и мамы установились дружеские связи со многими замечательными людьми, жившими в городе. Кроме того, приезжавшие писатели и журналисты, артисты и ученые давали интервью журналистам из «Горьковской коммуны». Как один из редакторов газеты папа нередко приглашал их к нам домой, и я видел в его архиве письма Бориса Пильняка, Мате Залки и других писателей.
Мама после выхода замуж так и не вернулась к какой-либо работе, а была, как тогда говорили, домохозяйкой. Мне кажется, тем не менее, что она играла важную роль не только дома, следя за порядком, воспитывая детей и готовя пищу. Она была первым критиком папиных творений, помогала готовить статьи для печати и редактировать их. Папа всегда советовался с ней.
В те годы в СССР покупка выходящих в свет книг (особенно книг значимых и раритетных) была занятием трудным. Но все годы, пока папа работал редактором газет, он получал так называемый «литер» на приобретение книг, а мама много читала и стала формировать нашу семейную библиотеку. Кроме того, папа с мамой выписывали многие журналы, и мама была хорошо осведомлена о литературных и пропагандистских новинках.
Однако благополучное существование длилось недолго. За год до моего рождения (в августе 1935 г.) папа был обвинен в страшном идеологическом проступке, почти преступлении. Как уполномоченный крайлита он был обязан давать разрешение на выпуск каждого номера «Горьковской Коммуны» и подписал, как водилось, ночью очередной номер газеты в печать, а утром весь тираж был арестован чинами из НКВД. Оказалось, что на последней странице газеты, внизу, было помещено объявление о найме на работу издательством «Горьковской Коммуны» машинисток. Объявление было на первый взгляд вполне невинным: «Требуются машинистки. Работа ночная, сдельная, оплата по соглашению. Обращаться в Издательство „Горьковская Коммуна“ по телефону…».
Папа в 1936 г. в годы работы в газете «Горьковская коммуна»
Папа говорил, что он внимательно вычитал весь номер, так как уже существовала практика сурово карать за любые промахи в печатной продукции. Но каким-то непостижимым образом в вышедшем утром тираже объявление было слегка изменено: в первом слове «требуются» были опущены две первых буквы.
Тем же утром отца задержали, доставили на допрос в Управление НКВД по Горьковской области, но «пришить» ему контрреволюционную деятельность не удалось, так как подписанный им экземпляр газеты был, как того требовали установленные правила, сдан вовремя в НКВД и был оттуда извлечен. Следователям пришлось отступить и выпустить папу на свободу, но, как было сказано, за «потерю большевистской бдительности» его уволили из главной областной газеты.
Поскольку энкавэдэшникам не удалось доказать, что папа был причастен к «идеологическому преступлению», его надо было трудоустраивать по специальности. К счастью, в это время возникла нужда в создании в Горьком еще одного печатного издания. Горький стал приобретать репутацию «Столицы Поволжья». Поэтому было принято решение о выпуске газеты для работников речного транспорта всей Верхней Волги под названием «Большевистская вахта». Нужно заметить, что малотиражная газета водников Нижнего Новгорода под этим названием существовала с 1930 г., но теперь её сделали органом Наркомата водного транспорта СССР. Газета должна была выходить дважды в неделю и гораздо большим тиражом (при папе каждый
6
Я нашел на веб-сайте, посвященном истории речного транспорта России, сообщение, что эта газета начала выходить в Горьком с января 1936 г., хотя папины записи говорят о том, что уже в последнем квартале 1935 г. ему удалось наладить её выпуск.
Папу исключают из партии и арестовывают
В 1937 г. репрессии против старых членов партии развернулись с особым размахом. Сталинские «чистки рядов партии», уклонистов то с правого крыла, то с левого крыла вели к гибели лучших коммунистов, а потом перекинулись на миллионы других граждан СССР. До сих пор исследователи не знают точного числа арестованных в годы сталинского террора, расстрелянных в застенках НКВД, отправленных в лагеря и тюрьмы и погибших там от непосильного труда, болезней и внесудебных расправ местных чекистов с заключенными.
Папа (справа) – редактор газеты Наркомата водного транспорта СССР «Большевистская вахта» на катере на Волге. Весна 1937 г.
Папа после освобождения из тюрьмы. Конец 1937 – начало 1939 г.
Подвергся репрессиям и мой отец. Его арестовали весной 1937 г., обвинив в связи с «врагами народа», в слабой критике действий врагов в газете и в критике подлинных патриотов партии. При допросах следователь сообщил отцу, что особенно усердствовал в обвинениях отца начальник политотдела Верхне-Волжского пароходства И. А. Симонов. Уже после ареста был издан приказ Политического управления Наркомата водного транспорта СССР от 4 июня 1937 г. об увольнении отца с поста редактора «Большевистской вахты» в связи, как было сказано, «с откомандированием в распоряжение территориальных организаций» (приказ № 186/л). В его трудовой книжке тремя месяцами позже, 4 сентября, эта резолюция была повторена:
Освобожден от работы редактором газеты «Большевистская вахта» с откомандированием в территориальные организации. Основание: Приказ Политуправления Наркомвода / Наркомата водного транспорта – В. С./№ 186/1 от 4/VI-1937 и пр. № 25 от 4/VIII 37.
«Территориальными организациями» были подвалы НКВД в управлении этого ведомства на улице Воробьева в Горьком, в которых содержали арестованного отца. Уже после ареста он был исключен из партии. В июле 1937 г. Куйбышевский райком ВКП(б) г. Горького принял такое решение с формулировкой «за потерю бдительности». В номере газеты «Большевистская вахта» от 2 августа 1937 г. (№ 104/579) на второй странице была напечатана статья без подписи под заголовком «Слабая критика работы политотдела», центральным абзацем которой был следующий:
Партийной организацией редакции газеты «Большевистская вахта» исключен из партии бывший редактор этой газеты Сойфер, долгие годы имевший связь с врагом народа Марчуковым-Вольским, который работал в управлении пароходства инженером, не имея на то никакого образования. Сойфер, прикрывавшийся своими сомнительными революционными заслугами, окончательно потерявший чувство ответственности, понятно, не мог обеспечить в газете развертывание настоящей большевистской критики и разоблачение орудовавших на Верхней Волге врагов народа.